<i><b>Татьяна
Лещенко-Сухомлина родилась в Чернигове 19 октября 1903 года </i></b>
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
<i> «Как мне нравился твой разговор...» —
поется в одном старинном романсе. Так сейчас говорят редко. Но про Татьяну
Ивановну хочется сказать именно так: ее разговор прекрасен. В нем теплота,
сердечная ясность, душевная глубина русской речи.
Семья Лещенко
жила в Москве и Пятигорске. Мать, Елизавета Николаевна, из потомственных
костромских дворян. Одно время концертирующая пианистка, потом преподавала по
классу рояля. Отец, Иван Васильевич Лещенко, из казачьего рода, ученик
Тимирязева, окончил Петровскую сельскохо-хозяйственную академию. Играл на
скрипке, на гитаре. Дядя, Владимир Андреевич Стеклов, физик-математик,
академик, замечательно пел.
С 1924-го по
1935 год Татьяна Ивановна живет за границей, заканчивает школу журналистики при
Колумбийском университете. В 1929 году ее принимают в американский Союз
профессиональных актеров, она играет на сцене нью-йоркского Театра новых
драматургов. Затем Париж, Пальма-ди-Май-орка, Лондон. В тридцать пятом
возвращение в Москву с мужем — скульптором Дмитрием Цаплиным — и маленькой
дочерью.
В годы войны
Татьяна Ивановна выступает в госпиталях Новосибирска и Барнаула, поет под
гитару. С 1943 года в Москве начинаются ее сольные концерты.
В сорок
седьмом арест, тюрьма, Воркута...
После
реабилитации в пятьдесят шестом возвращение в Москву, где живет по сей день.
Всю жизнь
Татьяна Ивановна пишет стихи. Она переводит с английского и французского.
«Женщина в белом» Уилки Коллинза в ее переводе на русский выдержала много
изданий. Начало дружбы с Жоржем Сименоном положил сделанный ею перевод его
повести «Президент».
Дел всегда
было достаточно, а сейчас — тем более. Сдана в издательство автобиографическая
повесть. Съемки на телевидении, записи на радио, выступления перед публикой с
рассказами, воспоминаниями. Но главное — песни.
По
возвращении в Москву после лагерей Татьяна Ивановна, аккомпанируя себе на
гитаре, пела только в домах своих друзей. Это не было домашним музицированием.
Нет, это была концертная деятельность в условиях, по тому времени единственно
возможных для артистической работы на началах, которым певица не изменяла
никогда.
Сейчас
открылся путь для публичных концертов, они проходят с неизменным успехом. Вышла,
наконец, пластинка ее песен. Репертуар велик: старинные песни, романсы, авторские
песни.
Идет работа
над второй пластинкой. Я помогаю ее аккомпанементу своей гитарой. На днях в
очередной раз пришел к ней репетировать.
— Сережа,—
сказала она,— я уезжаю. Сниматься в кино. Мне предложили роль французской
королевы.
Сергей
Чесноков.
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=11201
♠
Из книги
воспоминаний Татьяны Лещенко:
...В тюрьме
МГБ на Лубянке я сидела месяц. У меня был молодой следователь капитан
Пантелеев, о нем я вспоминаю спокойно... Затем на три месяца отвезли в одиночку
в Лефортово. Камера была девять шагов в длину и четыре в ширину, на четвертом
этаже, и из маленького окошечка, закрытого решеткой, мне был виден кусок неба,
и пролетали птицы. Потом — опять Лубянка, общая камера. На месте Пантелеева
очутился подполковник Полянский — маленькая, злая, рыжая, сумасшедшая крыса. Он
был садист и эротоман, ругался так, как не ругались самые страшные бандиты,
которых мне потом довелось видеть и слышать в лагере. Однажды ночью, к
рассвету, после многих суток без сна, я сказала ему: «А теперь я знаю, на кого
вы похожи — на рысь! И по цвету тоже». По правде сказать, я была так измучена,
что не думала его оскорбить, но он рассвирепел, подскочил ко мне, ударил
сапогом по ноге и завопил: «Теперь я понял, что ты шпионка!»
Месяца через
два (Пантелеев опять был на месте Полянского) меня вызвали на прокурорский
допрос. Это означало, что «дело» мое подходит к концу. Допрос был чрезвычайно
мягким и, к удивлению моему, все мои ответы записывались не искаженно (не то
что на предыдущих допросах). Вероятно, мне дали бы максимум пять лет, но в ту
пору я еще оставалась наивной дурой, и верила в справедливость. Я сказала, что
меня принудили подписать признание в том, что Надежда Волынская показала на
меня правду, а теперь я требую очной ставки с ней. Еще я приношу жалобу на
следователя Полянского, который ударил меня и следствие вел непозволительным
образом.
Я увидела,
как Пантелеев побледнел. Когда меня уводили, он как бы случайно оказался рядом
и тихо сказал мне; «Если бы вы только понимали, что вы наделали!» Надо
заметить, что я интуитивно знала, что Пантелеев, несмотря на жесткие допросы,
меня жалеет и, пожалуй, даже хотел бы смягчить мою участь. Он был еще молод.
Зато Полянский был закоренелым циником и злым негодяем.
Через неделю,
ночью, меня вызвали на допрос. Я вошла в полутемный большой кабинет. Из-за
письменного стола навстречу мне поднялся Полянский. Потирая руки, он со злобной
усмешкой подошел ко мне; «Ну, а теперь я сам займусь вами. Рысь с вами
поработает! Вздумали прокурору на меня жаловаться?! Я вам покажу, как на
следователя жаловаться, нарушать тайну следствия!» Тут же, ночью, меня отвезли
опять в Лефортово, в полуподвальный этаж, на этот раз в страшную одиночную
камеру. И потянулись месяцы жестокого, нелепого бреда. Полянский издевался надо
мной как хотел. Он хлестал меня по лицу, в клочья рвал на мне блузку, яростно
орал и грозил, что меня расстреляют. Кроме него, конвоиров и надзирателей, я
никого не видела в течение долгих-долгих дней...
Однажды,
глубокой ночью, он долго молча смотрел на меня и сказал потом глухим голосом:
«С каким удовольствием я... бы вас, а потом за ножки да об угол!» Я запомнила
это на всю жизнь. Но он не тронул меня в «том» смысле. Я понимала только одно:
я в сумасшедшем доме и он — маньяк! Часто слышала я вопли избиваемых, стоны,
откуда-то снизу доносились чьи-то крики, мольбы...
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=11201
♠
Здесь можно Татьяну
Ивановну увидеть и послушать
http://www.tunnel.ru/view/post:146540</i>
♠
Ну, например:
1918 — образована Трудовая коммуна немцев Поволжья, через пять лет ставшая Автономной республикой немцев Поволжья и ликвидированная в 1941 году.
К 1917 году история немецких переселенцев в саратовском Поволжье насчитывала свыше 150 лет. По обоим берегам Волги располагалось более двухсот колоний, население которых превышало 400 тысяч человек. Преодолев целую вереницу бедствий - непривычные природные условия и климат, голод, болезни, постоянные набеги кочевников,- колонисты упорным трудом создали высокопродуктивные хозяйства, чем способствовали подъему экономики края, быстрому росту торговых центров Юго-Востока и особенно Саратова.
Колонисты вели замкнутый образ жизни и сумели сохранить свою самобытность. Наряду с определенной изоляцией от русского населения немецкие колонии были разобщены и между собой. С одной стороны, это обусловливалось тем, что в разных колониях проживали выходцы из различных мест когда-то раздробленной Гер мании, сохранявшие свои обычаи, специфику быта и особенно диалект.
₪
19 октября 1918 года образовалась Автономная область немцев Поволжья (изначально она называлась Трудовая коммуна немцев Поволжья) в составе РСФСР с административным центром в городе Саратове. Она включила в себя 5 уездов. II съезд Совдепов немецких колоний Поволжья состоялся 20-24 октября 1918 года в Зельмане (ныне Ровное Саратовской области), он образовал Трудовую коммуну области немцев Поволжья и избрал намеченный в Декрете Исполнительный Комитет.
После начала Великой Отечественной войны, немцы Поволжья в августе 1941 года были необоснованно обвинены в сотрудничестве с германскими властями. 28 августа Автономия немцев была ликвидирована, население насильственно выселено в Казахстан и соседние с ним районы РСФСР, где до сих пор существуют районы компактного проживания немцев.
http://www.pseudology.org/German/Trudovaya_kommuna.htm
http://calendarik.com/event/v-1918-godu-byla-obrazovana-trudovaya-kommuna-nemtsev-povolzhya
₪