<b>
░ Александра БРУШТЕЙН
</b>
⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰
Сколько раз мы
вспоминали эту писательницу и ее незабываемую книгу нашего детства «Дорога
уходит вдаль». Сегодня день ее рождения.
Поговорим о ней?
Простите, что много…
не могла не разместить это
ക
О родителях Александры
Что же за семья была у Александры Выгодской (в книге
Яновской) на самом деле? Ее мать была из ассимилировавшей еврейской семьи.
Дедушка Сашеньки, как это и написано в книге, был генералом. Генерала Яновского
(ведь фамилия Сашеньки не вымышленная, Бруштейн просто использовала девичью
фамилию матери) можно найти в списках георгиевских кавалеров.
Про отца писательницы
мы знаем много больше, потому что это был поистине замечательный человек. Яков
Ефимович Выгодский родился в Бобруйске. Его семья происходила из города Слуцк,
точнее из предместья этого городка, называемого «выгода». Отсюда и фамилия.
Яков был старшим ребенком в многодетной семье. У него было еще шесть братьев.
В книге Бруштейн мы находим рассказы о дедушке и бабушке.
Пожалуй, самый яркий из них это рассказ о праздновании Пасхи, когда в дом к
родителям собираются все семь братьев. Бабушка называет их «мои бриллианты». Ее
дети, действительно, удались на славу. Старшие, пробившись через все препоны
образования того времени, уже закончили учебу, успешно работают и помогают
родителям. Младшие еще учатся. Это на удивление дружная и любящая семья. Не зря
даже сама писательница говорит о том, что когда она думает о большой и крепкой
семье ей на память приходит именно этот семейный вечер, столь подробно
описанный в книге.
Мать мечтала, что ее старшие отпрыск, талантливый Яков,
станет ученым раввином. Об этом мы узнаем из книги Александры Яковлевны. «До 14
лет я воспитывался в глубоко религиозном духе любавических хасидов. Учился в
Хедере (еврейская религиозная школа)», - так пишет о себе Яков Ефимович. «До 10
лет я был известным в городе хулиганом, - продолжает он. - Однако с того
времени я попал под влияние выдающегося раввина Абрама Бер Иермигуд,
гениального талмудиста и блестящего знатока каббалы, который был полностью
отключен от мирских забот.
Под его влиянием я стал глубоко и всесторонне изучать
религию. Он отстранил меня от обыденной жизни и сделал знатоком хасидского и
каббалистического учений. Он так глубоко посеял в меня еврейство, что потом
никто не смог оторвать меня от него». Вот вам и ассимилированная семья, забывшая
свои традиции! Об этом просто невозможно было написать в конце 50-х. Зато можно
было вложить в книгу принципы уважения к человеку и особый взгляд на мир,
присущий иудаизму.
Выгодский не стал раввином. В 12 лет он попал под влияние
хаскалы (движение за просвещение евреев) и в дальнейшем уже стал его
сторонником. Закончив гимназию, в которую в то время еврею еще надо было суметь
пробиться, он поступил в Военно-Медицинскую Академию в Петербурге и стал
врачом.
По окончании курса он приехал в Вильно (Вильнюс), где уже
жили к тому моменту его родители и открыл свою практику. Сначала Яков Ефимович
был просто врачом, делал операции, лечил разные хвори, но со временем он стал
все больше концентрировался на своей основной специализации, акушерстве и
гинекологии.
Именно здесь выражались ярче всего его принципы, почерпнутые
у хаскалы. Выгодский нес просвещение среди евреев, объясняя им вещи, связанные
с гигиеной матери и ребенка, которые в наши дни кажутся азбучными истинами.
Тогда же, на рубеже XIX и XX столетий, акушерок и повивальных бабок нужно было
убеждать тщательнее мыть руки!
Чтобы рассказать о Якове Выгодском не достаточно одной
статьи. Этот удивительный человек успевал все: лечить больных, выступать с
докладами, писать книги, руководить еврейским медицинским обществом. Его любили
и уважали. Перед ним преклонялись, перед его мудростью и несгибаемой волей.
Когда во время Первой Мировой в город вошли немцы и
потребовали у евреев заплатить огромную контрибуцию, он призывал не
подчиняться. Он всеми силами старался воспрепятствовать вывозу рабочих в
Германию, вызволял из заключения невинных… Наконец немцы его арестовали и
несколько лет он, уже будучи довольно преклонного возраста, прожил в лагере в
нищете и голоде. Но и там он не забыл верность своему врачебному долгу.
Он умер в 1941 году, 85-летним стариком. Когда фашисты вошли
в город, к Выгодскому, уже тяжело больному и почти не встававшему с постели,
приходили просители. Все хорошо помнили, как он помогал, когда немцы пришли в
первый раз. Фашисты вновь заговорили о контрибуции. Потом приказали евреям
надеть желтые звезды и запретили ходить по тротуарам.
И тогда этот мужественный и несгибаемый старик встал с
постели, одел свой парадный костюм и отправился к фашисткому референту по
еврейским делам. Из воспоминаний современников Выгодского мы знаем, что он
сказал. «Вы хотите нас не только физически истребить, но также морально
уничтожить. Мало вам, что мы будем носить латы на груди, но вы хотите нас еще
унизить, чтобы мы носили их на спине, но...» Договорить доктору не дали,
разъяренный немец закричал: “выбросить этого старого грязного еврея”. И его
сбросили с лестницы.
Старик еле поднялся, вытер кровь и пошел домой. С тех пор он
больше не вставал. Через несколько дней к нему в дом ворвались немцы и
потребовали, чтобы он одевался и следовал за ними. «Я не пойду!» - ответил Яков
Ефимович. За что был жестоко избит и на руках доставлен в тюрьму. Он оказался в
камере, где было 75 человек.
Контингент все время менялся, но старого доктора оставляли
мучатся на холодном полу и, естественно, без медицинской помощи. «Так, в немом
одиночестве, – пишет один из свидетелей тех событий, – на стылом тюремном
бетоне ушел в муках из жизни заступник евреев Литовского Иерусалима Яков
Выгодский. Не случайно в страшных условиях Виленского гетто жизнь и героизм
Выгодского превратились в легенду, которая позволила людям верить в добро и
продолжать надеяться на освобождение».
Яков Ефимович был замечательным человеком и свою дочь он
вырастил доброй, мужественной и порядочной. Пускай уже никто не помнит ее пьес,
забылись все ее книги, кроме «Дороги», но зато она могла поделиться теплом
своего сердца с теми, кто был с ней в трудные минуты своей жизни.
В годы войны Александра Яковлевна написала одной из своих
подруг:
«Каждый день вспоминаю совет моей бабушки, когда я в первый
раз собиралась рожать (а было мне неполных восемнадцать, и я этого еще не
умела): “Там, что делать, – тужиться или нет, дышать или лечь на бок, – это
тебе скажет доктор. А от меня помни одно: как можно дольше не кричать!.. Первый
крик, первый стон, – и ты пропала: больше нельзя удержаться! Выбьешься из сил,
сама измучаешься и других измучаешь!”».
Она принадлежала к поколению людей, которые были сделаны
совсем из другого теста, чем мы. Мужественно переносила все жизненные невзгоды,
никогда не жаловалась. Наоборот, поддерживала окружающих.
Когда умер ее сын, Бруштейн не впала в депрессию, не ждала
утешений. Она сама стала утешать и поддерживать свою невестку и внучку. Из
кудлатой Сашеньки, с которой мы знакомимся в первой части трилогии «Дорога
уходит в даль», вырастает мужественный и деятельный человек.
В годы войны, оказавшись в эвакуации в Новосибирске, она не
оставляет активной жизни. Про нее пишут: «есть в Новосибирске такая старушка, –
и академик, и герой, ассенизатор, швец и плотник, и журналист, и зверобой, и
старый тюзовский работник».
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
ക Полностью прочитать http://catherine.spb.ru/index.php/comments/brushtein
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
❐ Фотографии и портреты
https://www.google.ru/search?q=%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0+%D0%B1%D1%80%D1%83%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD&newwindow=1&es_sm=122&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=Rdb4U52mF-WaygOGwYKgBQ&ved=0CAgQ