<b>Помним</b>
 
 ❖ ❦ ❥ ❖ ❧
❤
<b>
Николай Заболоцкий
</b>
В 1927 году вместе с Даниилом Хармсом, Александром
Введенским и Игорем Бахтеревым Заболоцкий основал литературную группу ОБЭРИУ,
продолжившую традиции русского футуризма. В том же году он принял участие в
первом публичном выступлении обэриутов "Три левых часа" и начал
печататься.
"Заболоцкий был румяный блондин среднего роста,
склонный к полноте, — вспоминал Николай Чуковский, — с круглым лицом, в очках,
с мягкими пухлыми губами. Крутой северорусский говорок оставался у него всю
жизнь, но особенно заметен был в юности. Манеры у него смолоду были степенные,
даже важные. Впоследствии я даже как—то сказал ему, что у него есть врожденный
талант важности — талант, необходимый в жизни и избавляющий человека от многих
напрасных унижений. Сам я этого таланта был начисто лишен, всегда завидовал
людям, которые им обладали, и, быть может, поэтому так рано подметил его в
Заболоцком. Странно было видеть такого степенного человека с важными
медлительными интонациями басового голоса в беспардонном кругу обэриутов —
Хармса, Введенского, Олейникова. Нужно было лучше знать его, чем знал его тогда
я, чтобы понять, что важность эта картонная, бутафорская, прикрывающая целый
вулкан озорного юмора, почти не отражающегося на его лице и лишь иногда
зажигающего стекла очков особым блеском".
К публикации первого сборника стихов "Столбцы" у
Заболоцкого была выработана собственная натурфилософская концепция. В её основе
лежало представление о мироздании как единой системе, объединяющей живые и
неживые формы материи, которые находятся в вечном взаимодействии и
взаимопревращении.
"Столбцы" были впервые опубликованы в 1929 году в
Ленинграде.
<i>
Сидит извозчик, как на троне,
из ваты сделана броня,
и борода, как на иконе,
летит, монетами звеня.
А бедный конь руками машет,
то вытянется, как налим,
то снова восемь ног сверкает
в его блестящем животе...
</i>
Поразив всех, стихи Заболоцкого одновременно вызвали и взрыв
негодования. Разворачивалась борьба против формализма, устанавливались принципы
социалистического реализма, требовавшего особого взгляда на то, что Заболоцкого
не привлекало. "А так как "Столбцы" не были банальны, — писал
Чуковский, — то Заболоцкий уже все годы вплоть до своего ареста работал в
обстановке травли.
В 1937 году был опубликован второй сборник стихов
Заболоцкого под названием "Вторая книга", состоящий из 17
стихотворений, а 19 марта 1938 года Заболоцкий был арестован и осуждён по
сфабрикованному делу за антисоветскую пропаганду. В качестве обвинительного
материала в его деле фигурировали критические статьи и клеветническая обзорная
"рецензия", тенденциозно искажавшая существо и идейную направленность
его творчества. От смертной казни его спасло то, что, несмотря на тяжелейшие
физические испытания на допросах, он не признал обвинения в создании
контрреволюционной организации. Постановлением Особого Совещания НКВД он был
приговорен к пяти годам заключения и ИТЛ. Свой срок заключения Заболоцкий
отбывал с февраля 1939 года до мая 1943 года в системе Востлага НКВД в районе
Комсомольска—на—Амуре, затем в системе Алтайлага в Кулундинских степях, а с
марта 1944 года он с семьей проживал в Караганде, уже после освобождения из—под
стражи.
Во время заключения Заболоцкий писал своему другу Степанову,
занявшись в ссылке переводом "Слова о полку Игореве": "Можно ли
урывками и по ночам, после утомительного дневного труда, сделать это большое
дело? Не грех ли только последние остатки своих сил тратить на этот перевод,
которому можно было бы и целую жизнь посвятить, и все свои интересы подчинить.
А я даже стола не имею, где я мог бы разложить свои бумаги, и даже лампочки у
меня нет, которая могла бы гореть всю ночь...".
<i>
"Где—то в поле возле Магадана,
посреди опасностей и бед,
в испареньях мерзлого тумана
шли они за розвальнями вслед...
От солдат, от их луженых глоток,
от бандитов шайки воровской
здесь спасали только околодок
да наряды в город за мукой...
Вот они и шли в своих бушлатах —
два несчастных русских старика,
вспоминая о родимых хатах
и томясь о них издалека...
Жизнь над ними в образах природы
чередою двигалась своей.
Только звезды, символы свободы,
не смотрели больше на людей...
Дивная мистерия вселенной
шла в театре северных светил,
но огонь ее проникновенный
до людей уже не доходил...
Вкруг людей посвистывала вьюга,
заметая мерзлые пеньки.
И на них, не глядя друг на друга,
замерзая, сели старики...
Стали кони. Кончилась работа,
смертные доделались дела.
Обняла их сладкая дремота,
в дальний край, рыдая, повела...
Не нагонит больше их охрана,
не настигнет лагерный конвой,
лишь одни созвездья Магадана
засверкают, став над головой..."
   ♥ ღ ♥
Очарована, околдована,
С ветром в поле когда—то
обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда ты моя сумасшедшая...
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, добрую, милую...
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что не сбудется — позабудется,
Что не вспомнится, то не исполнится.
Так чего же ты плачешь, красавица,
Или мне это просто чудится?...
</i>
В 1946 году Заболоцкий был восстановлен в Союзе писателей и
получил разрешение жить в столице. Страдания семи долгих лагерных и ссыльных
лет были позади, но жить его семье было негде. В первое время с риском для себя
его приютили старые друзья Н.Степанов и И.Андроников. "Н.А. пришлось спать
на обеденном столе, так как на полу было холодно, — вспоминал Степанов. — Да и
сами мы спали на каких—то ящиках. Н.А. педантично складывал на ночь свою
одежду, а рано утром был уже такой же чистый, вымытый и розовый, как
всегда...". Позже писатель Ильенков любезно предоставил Заболоцким свою
дачу в Переделкине. Николай Чуковский вспоминал: "Березовая роща
неизъяснимой прелести, полная птиц, подступала к самой даче Ильенкова". Об
этой березовой роще в 1946 году Заболоцкий написал дважды:
<i>
Открывай представленье, свистун!
Запрокинься головкою розовой,
Разрывая сияние струн
В самом горле у рощи березовой.
("Уступи мне, скворец, уголок").
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей, —
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
("В этой роще березовой").
Последнее стихотворение стало песней в кинофильме
"Доживем до понедельника".
</i>
⇝
Полностью читать ⇝ http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=121
 
 ♥ ღ ♥
