Anatoly Golovkov
14 ч ·
Думая здесь о России, о доме у пруда, о снежном холодке и сером небе, вспоминаю московские утра. Часто бессонные ночи, ссоры, валокордин, страхи, просыпания до 11-12-ти, шарканье в халате по комнатам, поиски кота, листка с нужным телефоном, приспущенные веки жены, ворчанье холодильника. Хотя вся эта смурь, конечно, до первой чашки кофе, до первых звуков радио из ванной, до первого звонка с работы, до первой книжки, которую снял с полки.
Плохо ли было? Да по-разному. Но что уж точно отличает теперешнюю мою жизнь от той - солнце. Много солнца. Зеленая бутыль, полная этого напитка.
Солнце проникает сквозь жалюзи всякий Божий день, освещает горы, начинают петь неизвестные мне птицы. О чем? Может быть и они, и коты, и всякая тварь живая благодарит Создателя, чтобы когда-то вывел из сумрака к свету. От уныния к радости и надежде. От рабства к свободе.
В нашем парке все еще собирают оливки.
Бригада ребят из электрической компании меняет фонари.
Доброго дня всем друзьям.

Сергей Плотов

12 ч · Moscow, Москва · 

***
Мелькают годы гурьбой вокзальной, толпой цыганской.
Снег то ложится «я ваш навеки», то снова тает.
А ночь подобна коварной маске венецианской:
Занятна вроде, но что за нею – никто не знает.

За маской ночи скрываться может чумная харя,
А может – дева (приятна ликом, душой прекрасна).
А может – мерзкий, слюнообильный старик-охальник.
А может – вьюнош (поэт никчёмный, любовник страстный).

Кто верит ночи, тот бьётся мордой в дневную правду -
Она припрётся, разбудит утром, личину сбросит
И снов остатки сотрёт, разгонит, развеет прахом.
Ты станешь мрачен, но «что случилось» никто не спросит.

Невозмутимый, как старый сторож в районном морге,
День расфасует по разным полкам твои обманы.
Но маску ночи опять нацепит судьба на морду
И ты продолжишь искать ответы и строить планы.