Шел тридцать третий день самоизоляции...
про работу на удалёнке...
</b>
(¯`O´¯)
*./ | \*.
*
*./ | \
.*♥*.
.
(¸¸.*♥˚*ˏֶ.♥˚
*  <b>Борис Шапиро-Тулин
</b><i>
«…В одном из объемных чемоданов тети Софы находились так называемые «гостинцы», которыми она баловала своих местных почитателей. Всякий раз она привозила нечто необычное, о чем в Бобруйске либо не подозревали вообще, либо считали подобное уделом небожителей. В этот приезд тетя Софа привезла целый чемодан дефицитных баночек финского сыра «Viola», на крышках которых приветливо улыбалась румяная и упитанная блондинка.
Слух об этом чудесном продукте сразу облетел город и стал предметом горячего обсуждения. Во-первых, через него бобруйчане приобщались к зримым символам внешнеэкономических связей, во-вторых, это сближало их с сильными мира сего, которые могли ежедневно требовать к столу бутерброды, намазанные толстым слоем финского сельскохозяйственного чуда.
В-третьих, не будем забывать и об его эстетической стороне. Круглая крышка с изображением полногрудой блондинки через несколько дней появилась на стене прилавка в фойе кинотеатра «Пролетарий», за которым торговал пивом Гриша Врубель. И надо сказать, что некоторые любопытствующие заходили сюда не только для того, чтобы перед началом сеанса выпить бокал, другой разбавленного Гришей напитка, но и для того, чтобы одобрительно поцокать языком, глядя на зарубежную красотку.
Впрочем, это была одна, если хотите, явная, прозрачная часть контакта. Существовала и другая, к которой бобруйчане тоже могли считать себя причастными, хотя бы потому, что знали о ней и даже были допущены, чтобы лицезреть глухую стену, ее огораживающую. За глухой стеной находилась скрытая от любопытных глаз государственная тайна.
===== 2
<i>
А часовым у этой стены стояла, естественно, тетя Софа, но не та, которая - маникюр, помада и зонтик, а другая тетя Софа – верная жена своего засекреченного мужа и она же - заботливая мать своего не менее засекреченного сына. <…>
Иногда, правда, тетя Софа слегка приоткрывала непроницаемый занавес, вернее отгибала самый маленький его уголок. Через этот отогнутый уголок можно было увидеть ее квартиру на последнем этаже очень длинного и очень монументального дома. Квартира имела не менее монументальный балкон, выходивший на шумное Ленинградское шоссе. А напротив балкона, буквально через дорогу, располагалось летное поле, откуда взлетали и куда садились правительственные самолеты. Мы понимали, что этот балкон тоже включен в государственную тайну. Не зря же его выделили вместе с квартирой мужу тети Софы, потому что именно он, будучи полковником в ведомстве, которым когда-то руководил враг народа товарищ Берия, отвечал за безопасность перелетов первых лиц государства. Это было все, что полагалось нам знать. Дальше тетя Софа многозначительно умолкала, мол выводы, дорогие мои сограждане, делайте сами.
И мы делали. Польщенные оказанным доверием, мы мысленно дорисовывали детали этой важной и опасной службы. Мы даже делились друг с другом предположениями о том, как полковник Тигерс проводит свой рабочий день на засекреченном балконе, и как он, не отрываясь, наблюдает в бинокль - не крадется ли по летному полю засланный врагами диверсант.
Если дело было летом, то на балкон можно было выходить в пижаме, наверняка она имелась у такого высокопоставленного сотрудника органов. Да и туфли можно было не надевать. Сунул ноги в тапочки, взял бинокль в руки и на работу.
===== 3
<i>
Летом это было, наверное, даже приятно. Ворковали рядом вездесущие голуби, солнце грело, машины внизу шуршали по асфальту, а самолеты беспечно взлетали, потому что верили - муж тети Софы обеспечивал им абсолютную безопасность.
Конечно, если требовал устав, то вместо пижамной куртки можно было одеть гимнастерку, а вот менять пижамные штаны на галифе было совершенно ни к чему - кто снизу мог разглядеть, в чем находится на балконе последнего этажа полковник Тигерс? Весной или осенью – другое дело. Тут уже нужен был и китель, и брюки, и фуражка с лакированным козырьком, а может быть даже и шинель или плащ-палатка. Да и зимой в тапочках на босу ногу уже не постоишь, так что приходилось, наверное, влезать в сапоги, руки прятать в теплых кожаных перчатках, а на голову надевать серую каракулевую папаху. Но главное было не в этом, главное - не пропустить врага, крадущегося по летному полю. И судя по тому, что никаких сообщений о диверсиях на воздушном транспорте для руководящих лиц не поступало, полковник Тигерс с возложенными на него обязанностями справлялся на отлично.
Какова была роль во всем этом тети Софы, можно было только догадываться. Наверняка человеку, круглосуточно не покидавшему своё жилище, требовалось трехразовое питание, смена белья, выстиранная и выглаженная пижама и начищенные до блеска сапоги. А ночной сон полковника? Нужно же было еще не забывать и об этом. Не говоря уже про заботу о сыне, который работал в настолько закрытом ящике, что любому завалящему шпиону было понятно – речь может идти исключительно о секретных космических разработках…»
ОДНА БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ ИЛИ БОБРУЙСК FOREVER
