┏╮╭╮
╰╭╮╯
╭╰╯╮
</b><i>
Одесса. Золотоголовые каштаны на Приморском бульваре. Гуляли с Кобзевым по Дерибасовской. (Наша туристическая группа состояла только из писателей и журналистов. Писатели: Аршаруни, Ахмадулина, Бархударян, Кобзев, Лукницкий, Нагибин; журналисты: Клименко, Козлов, Нездолин и др.) Когда я задал Игорю глупый вопрос, кого из современных поэтов он считает лучшим, Игорь ответил мгновенно: «Себя, конечно!» С Ахмадулиной он едва здоровается: «Мы принадлежим к разным лагерям...» Белла очаровательна, юна, рыжа, румяна. Иногда так застенчиво улыбается, извиняясь за то, что она такая талантливая. Вечером «Дзержинский» отошел.
Констанца. Утром в сером свете наплыла Констанца. Стихийным гидом стал Георгий Борисович Фёдоров, археолог. Самое красивое здание города — казино. Рядом — маленькое приземистое здание аквариума. Нас пустили, хотя румынских денег у нас нет. Аквариум как аквариум. Самодовольные, с задранными вверх носами, оптимисты-осётры; лобастые рыбины — видно, что идиоты, - камбалы с перекошенными, как от паралича, физиономиями. Беллу привели в восторг скаты, которых она никогда не видела. Площадь Овидия. Чёрно-медный Овидий, с молодым красивым телом. Такого Овидия Констанца и не видела никогда: ему было уже 52 года, когда его сюда сослали. Он тут очень тосковал и жаловался на страшные холода... Действительно, на редкость тоскливый город...
--------------------------------------------------
2
<i>
На нашем теплоходе — занятная публика. Несколько равнодушных, высоких арабов с крепкими шеями, в мраморно белых рубашках при галстуках, в дорогих костюмах. На рожах — презрительная скука: они всё видели, всё испытали и вообще вчера прилетели с Марса. Пассажиры 3-го класса — не то турки, не то греки. Коричневые маленькие старушки с толстыми золотыми кольцами, в которые вставлены золотые монеты. В Констанце теплоход покинула чешская труппа «Айс-ревю», доставившая столько волнений мужской половине пассажиров.
Чешки — молодые кобылицы — длинноногие, под тугими свитерками — тугие груди, смелые в движениях, жарко косят глазами. Рождены для коньков и е..., ни на что другое не годны. При чешках — чехи. Ленивые, какие-то варёные, в модных кургузых пиджачках, в тёмных очках, делающих их похожими на сонных навозных мух. Русская нетуристическая прослойка. Посольские семьи держатся особняком, одеты во всё заграничное. М-р и м-с Девис (познакомились ещё в Одессе). Седенькая старушка скучает, не глядя листает непонятные ей советские журналы. Он тоже — старенький, седенький, в бордовой бабочке и дорогих шоколадных полуботинках. Отличные добротные чемоданы. Что заставляет их на старости лет переживать все столь противопоказанные им хлопоты долгих путешествий — ума не приложу!
---------------------------------------
3
<i>
Варна. Стоянка 4 часа. Порт. Раскопки римских бань. Вокзал. На главной улице полно магазинчиков: одежда, книги, продукты. Очень много «сладкарниц»: пирожки, булочки, хворост, пирожные, ромовые бабы. Разные кафе и пивнушки. Тёмное Пиво в высоких тяжёлых стаканах и кирпичного цвета сосиски. Жрать хочется, как из пушки, а денег ни гроша! Разговаривают громко и много, над улицей стоит ровный гул голосов. Две школьницы, которые учат русский язык, показывали нам Варну: приморский бульвар, пляжи, казино, свою школу. Школа большая, под стать институту, высокие классы. Стола учителя в классе нет. Маленькая кафедра. Парадный портрет Питера Верона — создателя первого болгарского букваря. На одной двери медная табличка: «Здесь училась Сийка Трифонова» — знаменитая партизанка.
Пьяный на улице попросил сигарету. Услышав русскую речь» заявил, что он «ничтожный человек». Успокоил его, как мог. Вернулись на теплоход, когда уже трап убирали. Все за нас волновались.
Выпить охота. У нас есть 20 бутылок водки, которые хранятся у Григоряна, нашего руководителя. Он собирается скормить их арабам. Я убеждаю его, что арабы не пьют водку, он не верит. Выдали по 38 греческих драхм. В баре бутылка водки стоит 60 драхм. Предлагал скинуться, но все жадничают. А ведь в Греции на эти деньги ничего купить невозможно.