ᖙᖚ▪▫⊰◈⊱▫▪ ⊰◈⊱▫▪ᖙᖚ

<b>

Поэт и красавица. Семен Кирсанов

Николаева Олеся

</b>

⊰◈⊱

<i>

 Что-то такое мне приснилось сегодня, и я, проснувшись, полезла смотреть ударение в слове «танцовщица». Ну да, конечно, танцОвщица! У меня так и было в стихотворении, которое я написала лет в пятнадцать:

Так танцуй же, танцуй же танцОвщица,

Дрессировщица собственных ног!

Просто я вскоре понесла свои стихи, в том числе и «Танцовщицу», «на суд» к Семену Кирсанову, с которым дружили мои родители, и он сказал: «Неплохо. Только ударение – танцовщИца». А если танцовщИца, то сразу размер другой – все стихотворение ползет, а оно как раз мне нравилось своей дактилической рифмой. Короче говоря, я тогда его взяла и выкинула. И сейчас уже ничего не помню, кроме этих двух строк. А сейчас, проснувшись поутру и все еще держась за обрывок сна, глянула: нет, все верно. Ошибся тогда Семен Исаакович. Но в целом он тогда меня одобрил, даже похвалил и написал рекомендацию в Литературный институт – в те времена туда нужны были две такие рекомендации членов Союза писателей, а иначе стихи на творческий конкурс не принимали.

Когда он меня похвалил, его жена Люся – потрясающая молодая красавица, которая, собственно, это и организовала – воскликнула: «Надо выпить за это шампанского! Кирсанов, я сейчас в Смоленский сбегаю, пока вы тут будете разговаривать!»

////////////////////////////

<i>

Это была ее идея, чтобы Кирсанов меня послушал и сказал мне нечто как мэтр, как эксперт, как классик. «Но будем жестокими реалистами – он может быть и нелицеприятным! Он может начать яриться! Будь готова и к жесткому его суждению!» – предупредила она. Я, конечно, затрепетала! Но все повернулось иначе, и Люся надела оранжевое полупальто букле (явно парижское, таких при Советской власти ни у кого не было), вытащила из-под воротника длинные золотые волосы и убежала.

А потом мы сидели втроем в кабинете Кирсанова, и я, как взрослая, пила шампанское и принимала участие в разговорах о поэзии, любуясь и дивясь. Было на что любоваться! Во-первых, Кирсанов, признанный поэт, младший современник Маяковского, сам такой красивый старик, словно сошедший с французского киноэкрана. Люся – я уже говорила – ошеломительная красавица, каких не бывает!

Бриджит Бордо тянет рядом с ней разве что на ее горничную! И к тому же она красавица, веселая и экстравагантная, у нее и, выражаясь словами Заболоцкого, «сосуд» изысканнейший, и «огонь, мерцающий в сосуде» волшебный! Один раз (это уже было в другой раз, у нас дома, когда разошлись все гости), она врубила звук проигрывателя, скинула туфли, и мы с ней полночи отплясывали самозабвенно и лихо. На меня, подростка, это произвело впечатление, я навеки ее полюбила!

////////////////////////////

<i>

Итак, я любовалась. И кабинет был достоин восхищения. Во-первых, письменный стол. Покрытый зеленым сукном, старинный, с резными барьерчиками, вставками, бортиками и ящичками. Картины! Пиросмани! Французские импрессионисты!

Обои! Шторы! Лампы! Кресла!!! Бокалы, из которых мы пили… Такое невиданное в советское время эстетство, художественный вкус, парижский шик! Кирсанов так расслабился и умилился, что стал читать нам новые стихи.

Ваньки да Петьки в галерки прут,

Титам Иванычам ложу подавай.

Только уселись – начало тут как тут.

– Первый выход – Рыжий! Помогай!

Мери на бок навязывала бант,

Подводила черным глаз,

А на арене уже джаз-банд

Рыжий заводит – раз!..

Ну вот. Так что танцОвщица все-таки! Неправ был тогда Семен Исаакович. Но выброшенного стихотворения мне совсем не жалко. Особенно после его «Мери-наездницы».

Полностью читать http://inieberega.ru/node/656

⊰◈⊱

<b>

Жизнь моя

Семён Кирсанов

 </b>

<i> Жизнь моя,

ты прошла, ты прошла,

ты была не пуста, не пошла.

И сейчас еще ты,

точно след,

след ракетно светящихся лет.

Но сейчас ты не путь,

а пунктир

по дуге скоростного пути.

Самолет улетел,

но светла

в синеве меловая петля.

Но она расплылась и плывет...

Вот и все,

что оставил полет.

⊰◈⊱

║║║║║║║║ ▌║║║║║║║║║

║║║║║║║ •

<b>Ариадна Эфрон</b>

  <i>

Биография души Ариадны Сергеевны Эфрон, чья дорога оказалась невероятно, трагически сплетена - спутана даже не в нить, не в клубок, а в огромный, нервный, горький ком противоречий, потерь, пустот, несбывшихся надежд и желаний, непониманий, одиночества, боли, разлук, молчания, сплетенной нервно, в самом тесном, смертельном объятии со страшной горечью Времени, я должна честно сказать, что, да разумеется, с точки зрения обыкновенной, средней, человеческой, привычной, просто женской, судьба дочери Марины Цветаевой не является счастливой. Абсолютно!

В самом деле, что? Кто такая Аля Эфрон? Дочь своей матери, жившая в ее тени, подавляемая ею ежеминутно, робкая неудачница, наивная идеалистка, приехавшая строить из блестящего Парижа в красную Москву счастливый коммунистический рай, и проведшая в тюрьмах и лагерях ГУЛАГА полжизни, женщина, которую избивали следователи и охранники, (так и было, увы!) Да что там - женщина!

Что жизнь Ариадны Эфрон была безупречна, полна, высока и счастлива до краев, и блистательна и полынною горечью перенесенных тягот и безмерною Любовью Матери, что выпала на ее долю, а также - и Честью, начертанной ей звездами: быть Дочерью Марины Ивановны Цветаевой и Сергея Яковлевича Эфрона. Она не отказалась от нее и в смертный час. Больше того, она сама ее выбрала для этого часа. Осознанно. Мы ведь все в жизни выбираем сами. Честь быть Дочерью оказалась для нее выше и дороже всего остального на Земле. Выше обычной женской доли, женского счастья, женского покоя... Женского эгоизма, в конце концов!

Высота ее Духа оказалась равна по силе Высоте Таланта ее гениальной, неповторимой матери. А высота Долга... О ней я умолчу, пожалуй. Ариадна Сергеевна не переносила патетики.

<b>Из сочинения одиннадцатикласницы из Г.Красноярска Марии Вершининой</b>

http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/13/Vershinina/0.htm

║║║

Мой первый шаг! Мой первый путь

Не зреньем узнаю́, а сердцем.

Ты ждал меня! о, дай вздохнуть,

Приотвори мне детства дверцу!

И ты открылся, как ларец!

На! ничего наполовину!

Твой каждый мостовой торец

Вновь устлан пухом тополиным…

Первоисточник всех чудес

(Зачем они вошли в привычку!)

Как звезды доставал с небес

Снежинками на рукавичку

Ты помнишь? Всё, чем был богат

Ты отдал, щедр и неоплачен,

Мой первый дом, мой первый сад,

И солнце первое в придачу.

Так, откровеньями маня,

Путем младенческих прогулок

Ты ввёл когда–то в жизнь меня,

Борисоглебский переулок!

***

Вправду? иль, может быть, снится

Чёрная эта река?

Окон пустые глазницы,

Фонарей золотые ресницы,

Лунных домов бока?

Площадью тёмной, сонной

Караул печатает шаг,

Плещется опалённый

В небе забытый флаг.

Если ты сон, то вещий.

Так я приду домой.

Смолоду мне обещан

Матерью мне завещан

Город — мой!

&emsp;&emsp;ナイフの刃よりも鋭い日本の諺

<b>

Японские пословицы, которые острее лезвия ножа

</b>

В пути нужен попутчик, в жизни — друг.

Никто не спотыкается, лежа в постели.

Семь раз упади, восемь раз поднимись.

Семь раз проверь, прежде чем усомниться в человеке.

В улыбающееся лицо стрелу не пускают.

✿ღ ~✿ღ ~ ƸӜƷ

(¯`❤´¯).✫*❤  &emsp;<b> Роберт Рождественский</b>

`*.¸.* ´* ✻¸¸.•´¯`❤ ƸӜƷ&emsp;~<b> НОКТЮРН~</b>

＊＊＊

<i>

Между мною и тобою — гул небытия,

звёздные моря,

тайные моря.

Как тебе сейчас живётся, вешняя моя,

нежная моя,

странная моя?

Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне,

вспомни обо мне,

вспомни обо мне.

Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне,

долгая любовь моя.

А между мною и тобой — века,

мгновенья и года,

сны и облака.

Я им и тебе сейчас лететь велю.

Ведь я тебя ещё сильней люблю.

Как тебе сейчас живётся, вешняя моя,

нежная моя,

странная моя?

Я тебе желаю счастья, добрая моя,

долгая любовь моя!

Я к тебе приду на помощь,— только позови,

просто позови,

тихо позови.

Пусть с тобой всё время будет свет моей любви,

зов моей любви,

боль моей любви!

Только ты останься прежней — трепетно живи,

солнечно живи,

радостно живи!

Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи,

счастливо живи всегда.

А между мною и тобой — века,

мгновенья и года,

сны и облака.

Я им к тебе сейчас лететь велю.

Ведь я тебя ещё сильней люблю.

Пусть с тобой всё время будет свет моей любви,

зов моей любви,

боль моей любви!

Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи.

Счастливо живи всегда.

 </i>

＊＊＊

 <i>

«Милая, родная Аленушка! Впервые за сорок лет посылаю тебе письмо со второго этажа нашей дачи на первый этаж. Значит, настало такое время. Я долго думал, чего бы тебе подарить к этому — (до сих пор не верю!) — общему юбилею. А потом увидел стоящий на полке трёхтомник и даже засмеялся от радости и благодарности к тебе. Целое утро делал закладки к тем стихам, которые (аж с 51-го года!) так или иначе имеют к тебе отношение… Ты — соавтор практически всего, что я написал…»

Литературный критик Алла Киреева и один из самых известных советских поэтов Роберт Рождественский прожили вместе 41 год. Умирая, он очень просил: «Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда».

░░|░░|❤️░░|░░|░░|░░|░░|░░|

<b> Anatoly Golovkov

Израильские заметки (Ukraine, Autonomous Republic of Crimea, Kazantip)

</b>

░░|  <i> Давай, моя сестра, войдем в Нескучный сад, пою я ей сегодня. Надеясь, что услышит все строфы, и гитару, и увидит, как слоняюсь по берегу пьяненький.

Но не войдем уж вместе, я один зашел; по аллеям детства, которые не узнать: стали похожи на альпийские луга. Мимо горки, с которой юные родители спускались на санках. А Наташка в шубке и шапке с ушками кричала: так нечестно! А я? А мы?

Послевоенные горошки нам выдавали за отгадывание цвета. Какая конфета, ну? Она не знала еще. Не подсказывать!.. Я шипел Наташке: желтая, желтая!

Мы плыли в yellow submarine, глядя на рыб, через жизнь. Она приплыла в Нью-Йорк, а я потом в Кармиэль.

Она поддерживала все мои безумства. Вроде тайного бегства в Вильнюс на слет духовых оркестров. Напекла в дорогу эклеров и дала рубль.

Мы искали клады в саду, переставляли мебель, одевались как «офицер и его жена» - в родительское.

Мне трудно без Наташи.

Сестрёнка моя во всех временах.

Вот мы с ней лежим в новых шароварах 52-го года посреди лужи. Верим в Деда Мороза. Жуем мороженое на ВДНХ. Поем рок-н-ролл в лесу. Учим ходить Ленку, младшую сестру.

Или едим соленый арбуз в моей коммуналке, а я после нахожу деньги в кармане рубашки.

Она первой поверила - и я рискнул соединять слова в предложения. Не спился, не свихнулся, не онемел, не бросил.

Она годами собирала и хранила мои фотографии, залитые портвейном и прожженные сигаретой черновики...

Ангел мой, Наташка! Уже пять лет без тебя.

Да приобщится твоя душа к вечно живущим душам Авраама, Ицхака, Яакова, Сары, Ривки, Рахели и Леи вместе с душами других праведников в Ган-Эден. Амен. </i>|░░

° 。 ° ˛˚˛ * _Π_____*。*˚

˚ ˛ •˛•˚ */______/~＼。˚ ˚

˚ ˛ •˛• ˚ ｜ 田田 ｜門 ღ ღ &emsp;  &emsp; <b>Михаил Бару</b>

  &emsp; <i> Опята пошли… Хорошо идти по лесной тропинке вслед за белой бабочкой с черными прожилками, нарочно медленно перелетающей с куста на куст, далеко уводящую тебя от гнезда, в котором жена, вставшая ни свет ни заря, ушедшая в лес с собакой, принесшая из лесу две огромных корзины с опятами и собака третью, сидящая теперь в ужасе перед горой опят, которые нужно перебрать, очистить, отрезать края у ножек, промыть, отварить, засолить, уложить в эмалированное ведро под гнет, убрать в погреб, доставать каждый раз к обеду, ужину, новому году, дням рожденья, наполнять ими банки, ходить с этими банками в гости и рассказывать о том, какой был грибной год, что опят уродилось хоть косой коси, и если их не съесть, то сердце кровью обливается, потому, что вставали ни свет ни заря, собирали, чистили, перебирали, отрезали края у ножек, отваривали, солили…

♥~√v”^√~√v^√v’^~√♥

<i>  
У выдающегося кардиохирурга академика Владимира Андреевича Алмазова в его кабинете в клинике Первого медицинского института стояла склянка с заспиртованным сердцем. Каждый студент знал историю этого сердца. В самом начале 50-х, когда Алмазов был ещё студентом 4-го курса Первого медицинского, в клинику института поступила девушка с подострым септическим эндокардитом. Это страшное заболевание и сейчас даёт большой процент смертности, а тогда...

Её считали безнадёжной. У девушки держалась температура под сорок, сердце отказывало. Её без особых результатов осматривали ведущие профессора и, как водится, вереница интернов. В числе практикантов был один - талантливый и внимательный...

Нет, он не предложил революционного метода лечения эндокардита, он просто влюбился - девушка была очень симпатичной. Стал каждый день наведываться в палату, носил цветы. Умирающая девушка тоже его полюбила. И стала потихоньку выздоравливать.

Они поженились, родили детей, на свою серебряную свадьбу пригласили лечивших её врачей. А когда через много лет она умирала, своё сердце она завещала Первому медицинскому институту. Чтобы помнили - больное сердце лечится сердцем любящим.

Из ФБ