﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌
░░░░ <b>
Валерия Новодворская
Дворянин с чегемского двора.</b>
<i>
Как войти в долю двум дворянам — с арбатского двора и
с чегемского веселого зеленого дворика, смежного с садом-огородом, благоухающим
пряными травами, грушами, инжиром, виноградом, обсаженным мощной кукурузой и
ореховыми деревьями? Но тонкий, изысканный, глубоко ненавидящий Сталина, Ленина
и империю московский аристократ грузин Булат Шалвович Окуджава честно не писал
о Грузии почти ничего (кроме белого буйвола, синего орла и золотой форели),
инстинктивно сознавая, что надо выбирать: или Храм Русской Литературы и статус российского
писателя и поэта, или грузинские краски, тона и сюжеты, и тогда надо от России
отречься и работать в рамках своей национальной доли поэтического и
прозаического ковра. Так ткали узоры — только на своих станках — Тенгиз
Абуладзе, Владимир Короткевич, Василь Быков. А если попытаться совместить, знал
умница Окуджава, то получится, что он запишет Грузию в состав России без ее
ведома и согласия.
Но мудрый Фазиль Абдулович Искандер со своих горных
вершин, будучи абхазом и даже немного персом (иранцем), пренебрег такими
условностями, абстрагировался от государственных границ, воспарил и описывал
Абхазию, свою княжескую вотчину, куда весь мир время от времени наезжал в гости
(включая Сталина, Калинина, Берию— прямо по пословице: «Хороший гость— к нам, плохой
гость— мимо»).
И ничего не поделаешь: в наш Храм въехал чегемский
кроткий свет, чегемский чай, чегемские тихие куры и наглые петухи, чегемское
синее небо, сладостные фрукты и терпкое вино. Фазиль Искандер— гений и
волшебник, он протащил Абхазию с собой. Не устраивать же апостолам русской
литературы обыск на входе? Так что у Искандера— отдельная часовенка. Однако он
не предвидел, что родина, красота, детство— все это может послужить наживкой в
западне, которые удавы научились ставить в конце концов на невинных
расшалившихся кроликов. Потому что яркий и сочный Чегем и заплаканная, немытая,
страдальческая Россия— это, взятое вместе, дает Советский Союз, который, таким
образом, пробрался нелегально и в наш сияющий, благородный, устремленный шпилем
в Истину Храм. Что еще раз подтверждает известную максиму«На всякого мудреца
довольно простоты».
Но Фазиль Искандер, в силу мудрости своей не
гневающийся, а свысока презирающий советские и сталинистские окрестности, не
может считаться восточным человеком и восточным писателем, хотя и писал о
Кавказе. Его мудрость так велика и так интересна, что понимаешь: Фазиль
Абдулович из тех, кто смотрит из древности, когда еще не было ни Востока, ни
Запада, и из будущего, когда Запад и Восток сольются воедино. Мы все были гостями
Фазиля Искандера в его морском, пенном, унизанном чайками и виноградными лозами
Мухусе (Сухуми, который абхазы называют Сухум).
Есть у писателя рассказ «Время счастливых находок».
Вот так было в Сухуми и у меня, Искандер прав! Я в первый же день увидела в
витрине книжного магазина двухтомник Эврипида, недосягаемый в Москве, и со
сладострастием купила его. На второй день у меня оказалось, первый раз в жизни,
немыслимое число поклонников, которые стояли за мной в очереди в кафе, к
мороженщикам и в Ботаническом саду (мне было 19 лет, я была русская, и я была в
шортах, а их местные девушки не носят). На третий день мне сделал на пляже
предложение солидный, 45-летний, состоятельный университетский доцент,
доведенный до транса моей добродетелью: я читала на песке Достоевского и сидела
в мохнатом полотенце, чтобы народ не увидел меня в закрытом купальнике. При
этом я с жаром утверждала, что девушки должны быть целомудренны, жены—
абсолютно верны мужьям, а мужчинам можно позволить и шалости, если жена не в
курсе. О, мои 19 лет и золотая форель в горном ручье! О, блестящие буйволы с
какими-то горизонтальными рогами, похожими на отвертку! О, мороженое с печеньем
на набережной, среди серых замшелых развалин древней крепости Диоскурия! О,
вино, невкусное вино, которое в селе Очамчиры пьют из чайников! О, 1969 год,
звездный час Фазиля Искандера, когда все зачитывались «Созвездием Козлотура»,
добравшимся до России в 1967 году, этим нежным, горьким, ироничным и дерзким
послевкусием оттепели!
<b>
Детство Чика
</b>
Фазиль Абдулович Искандер родился 6 марта 1929 года в
Сухуми в семье бывшего владельца кирпичного завода иранского происхождения.
Городская родня мальчика была вся такая важная, образованная, еще помнившая о
былом богатстве (средний бизнес). Но кончилось все плохо: в 1938 году отца
депортировали из СССР, и сын больше никогда его не видел. Когда потом попал за
границу, не нашел следов. Мальчик воспитывался у матери-абхазки в селе Чегем.
Родственников у матери было много, в том числе и знаменитый дядя Сандро.
Прокормили ребенка. Кукуруза, фасоль, свой мед, чай, куры и яйца, фрукты,
варенья, овощи, вино, козы (значит, сыр и молоко), а то и барашки. Даже в войну
Абхазия не знала голода. Была суровая, непреклонная бабушка, потом
перекочевавшая в «Стоянку человека», вгонявшая родных в транс своей прямотой и
высказываниями вслух об истинной сущности Ленина, Сталина и советской власти.
Потом писатель искренне сознается, что биографий не писал, что его биографи я —
в его творчестве. А то мы сами не поняли. Не очень он и шифровался, Фазиль
Искандер. Он — это Чик, вундеркинд, наблюдатель, летописец, разведчик в мире
взрослых. И Чик, и Ремзик-«русачок», полукровка, желанный гость в абхазском
селе.
Фазиль Искандер окончил русскую школу с золотой
медалью. Это был выбор родственников, но он соответствовал вкусу этого
гражданина мира, философа, слишком свободного, образованного и ироничного для
патриотизма маленькой глухомани, пусть трижды любимой и колоритной, но немного
смешной в своем местничестве, впрочем, как и все остальные уголки и уголочки
СССР. Только Фазиля Искандера для них не нашлось. Воспевать, кстати, писатель
ничего не умеет. Он анализирует и иронизирует.
Любящие родственники были, как три сестры, или как все
население СССР: «В Москву, в Москву!» И Фазиля отправили учиться в Москву,
почему-то в Библиотечный институт. Учился три года, перевелся в Литературный.
Окончил в 1954 году. А дальше пошел работать в «молодежки» в Курск и Брянск. Но
Москва, как поприще, как материал для прозы, ему не показалась интересной. Ее у
него нет нигде.
В 1956 году Фазиль, молодой, красивый, дерзкий, щеголь
и талант, возвращается на родную сторону, в Сухум (Мухус), в абхазское
отделение Госиздата. Там он и оставался до начала 90-х. Тридцать четыре года…
Целая жизнь. Чик вырос, Чик вылетел из гнезда— и, как герой фильма Данелии
«Мимино», вернулся к своим истокам. Но комплиментов от него не дождались ни в
Мухусе, ни в Чегеме.
<b>
Искандер и его окрестности
</b>
Есть у него такая повесть, «Человек и его
окрестности». И вот наш будущий классик, воздвигший себе в «Сандро из Чегема»,
в «Кроликах и удавах» и в «Созвездии Козлотура» знак бессмертия, начинает
писать еще слабые стихи. Но сборники выходят («Горные тропы»— в Сухуми в
1957-м). В глухих регионах всегда любили молодых авторов и печатали их
(национальная культура— это престиж; а что писано по-русски, так это ценили
особо: он наш, он не сепаратист, не буржуазный националист). А потом пошла и
большая литература. В конце 50-х теплые объятия «Юности», приюта
нонконформистских дарований, приняли юношу с таким талантом. С 1962 года
прозаик наконец перешел на прозу. Стихи были не его стезей. И в 1966 году в
восьмом номере «Нового мира» появился первый шедевр Искандера — «Созвездие
Козлотура».
<b>
Браки заключаются на небесах
</b>
Лирический герой Искандера, лихой журналист, никогда
не хвастается любовными победами, а стыдливо и с благоговением ухаживает за
необыкновенной девушкой, от общения с которой лимонад кажется тугим и шипящим,
как шампанское. В 1960 году Фазиль Искандер на этой девушке женился. Ею
оказалась поэтесса Антонина Хлебникова, они даже совместную книгу стихов
выпустили в 2011 году. У них разница в возрасте всего 11 лет, но Антонина сразу
стала ведомой, признав ведущую роль мужа. Она даже в Литературный институт
постеснялась пойти. Работала редактором в экономических журналах, в НИИ при
Министерстве энергетики. Родители были в ужасе: жених старше дочери, он
кавказец, да еще«богемщик». А брак счастливый, прочный. По стихотворению
«Сухумский берег. Ночь». Там есть удивительные в наш век строки: «И никак тут
не устоять, если двое — стихии прибой, и уже наших рук не разъять, и не страшно
в прибой за тобой». Этот брак увенчали сын Александр, юный финансист, и дочь
Марина, художница. А Александр еще и пишет. Экспертная оценка отца: «Пишет
хорошо, сукин сын, хотя и читает мало». Жил в семье Фазиль Искандер по принципу
изоляционизма: когда пошли дети, отгородил свой кабинет от прочей квартиры
дверью, причем обитой. Иначе какая же работа: суета, пеленки, писк, визг…
Домочадцы быстро выучились уважать эту башню из слоновой кости.
Конечно, поэтессе Антонине Хлебниковой, горожанке,
интеллигентке, была ближе аристократичная тетушка, сестра пропавшего в Иране
отца, обожавшая Стендаля (уж не тетушка ли это Чика, любительница кофе, табака,
пасьянсов и светских бесед?), нежели мама Фазиля, Лели Хасановна, которая
делилась с невесткой крестьянской мудростью.
<b>
Его тусовка
</b>
Фазиль Искандер имел прекрасный карасс, из которого
дожил до наших дней он один. Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Юрий
Левитанский. «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». У Булата
Шалвовича есть даже шуточная песня про «кабинеты», где он мечтает решить свои
нехитрые проблемы поверх голов бюрократии: «Зайду к Белле в кабинет, загляну к
Фазилю, и, наверное, мне станет хорошо». Не надеясь сам получить кабинетик, Окуджава
уповал, что шум строительных отбойных молотков возвещает ему, что его друзьям
«строят кабинеты». Не было у Фазиля кабинета. И, к счастью, не будет. Он дружил
с хорошими людьми, людьми с «раньшего времени», правильными людьми, у которых
были правильные убеждения. И сегодня они наверняка гуляли бы по бульварам с
белыми ленточками вместе с Борисом Акуниным и Людмилой Улицкой.
<b>
Его баррикады
</b>
Фазиль Искандер все делал в жизни правильно, за
исключением одного момента прострации, когда в шоке 2008 года, не разобравшись
в ситуации, поверив, что Грузия и впрямь напала на Цхинвал, он подписал
благодарственное письмо Путину (как это у нас делается: по телефону и не
прочитав). А так шел в ногу с диссидентами: участвовал в 1979 году в
«Метрополе» (дал этому самиздатовскому журналу рассказ «Маленький гигант
большого секса»). Ведь даже от Владислава Ардзинбы, маньяка сохранения СССР, он
деликатно дистанцировался. Но в совместное существование Грузии и Абхазии он не
верит. У него другой опыт. Из его рассказов мы знаем, что грузин для его
земляков — иностранец почище эндурцев. Не враг, но чужой.
Фазиль Абдулович тяжело пережил грузинско-абхазскую
войну Эдуарда Шеварднадзе начала 90-х. Я надеюсь, что он не видел горящую
Гагру, разрушенный Сухуми, который уже не нарядный курорт, а просто обшарпанная
дыра, пейзаж после битвы. Меня и то испугал пустой, брошенный, огромный, без
единого курортника сухумский пляж. И чем особенно может гордиться Фазиль
Искандер — это тем, что все его премии и ордена начинаются с 1989 года.
Советская власть писателю ничего не давала. Тоже чуяла иностранца. Чужого.
<b>
Философ самых честных правил
</b>
А в произведениях Фазиля Искандера, живого, слава
богу, классика, нашего Гомера и Шекспира, и впрямь намечалась диверсия. История
с Козлотуром совсем не безобидна. Это был такой очередной вымышленный
национальный проект типа «поднятой целины», «пятилетки в четыре года» или
«догоним и перегоним Америку по количеству мяса, масла, молока и яиц на душу
населения». На этом фоне «шерсть, мясо, а также пышные рога» мичуринского
животного вполне даже смотрятся. Присмотревшись, мы обнаружили, что даже в
рассказах о Чике есть подводные камни. Вот Ника, дочь танцора Пата Патарая,
который отправился в лагеря за то, что танцевал перед начальником, оказавшимся
«врагом народа». Вот незнакомые охотники объясняют Чику, что нет никаких
врагов, а есть глупость. Вот на набережной Мухуса Искандер встречается с
немецким профессором и тот, вспоминая войну, рассказывает ему о гестапо: «Быть
убитым в гестапо так же страшно, как быть убитым призраком». И все понимают,
что речь идет о КГБ. «Сандро из Чегема» вышел в «Новом мире» в 1973 году,
№№8–11, а отдельное издание— в 1977-м. Оно было урезано на две трети. Полный текст
вышел в США в Ann Arbor в 1979-м и 1981-м. Все-таки попривыкли
партийно-гэбэшные бонзы, что их подопечные писатели печатаются на Западе.
Даниэля и Синявского гробили с непривычки. Просто они первыми пошли в атаку. В
1989 году и мы удостоились полного варианта. Дядя Сандро был бы совсем Ходжой
Насреддином, Фаустом или Тилем Уленшпигелем, если бы он хотел, скажем,
сражаться за свободу. Но не было таких персонажей ни в абхазском, ни в
грузинском, ни в русском фольклоре. Дядя Сандро и его лирический племянник
хотели просто выжить. Они, как все, боялись КГБ, но кое-что подмечали и
издевались вполголоса (кукиш в кармане), как вся страна: например, чай. В
Абхазии якобы стали сажать чай, потому что его перестал продавать России
китайский император, огорченный казнью русского царя и его детей.
Сталин, в прошлом бандит, что колоритно показано в
романе, со своими оргиями тоже был по тем советским временам крамолой. А в 1982
году в Ann Arbor вышло программное произведение Искандера «Кролики и удавы». Мы
его получили только в 1987 году, уже при Горби. Это очень страшная вещь — про
то, как мирно сосуществовали с кроликами удавы, поедая зайчиков согласно нормам
«межвидового соглашения о гуманном заглоте», а когда кролики поняли, что «их
гипноз— наш страх», то их стали душить уже без всякого гуманизма. Причем удавы,
которыми правил Великий Питон, страшно боялись (и они тоже дрожали) сказать
вслух, что удавами должны править удавы. И даже сам Фазиль Искандер, горько
сожалевший о распаде СССР, не понял, что хорошее настроение в рамках Союза,
ощущение единой страны и «человеческой общности», боязнь рыночной экономики
«без совести» («зверинец с открытыми клетками»), убеждение, что «СССР— это была
яма, охранявшая нас от бездны», — это и есть функционирование межвидового
соглашения о гуманном заглоте, непреходящее наследие удавов, потому что все мы
кролики, даже мудрецы, философы и классики. Укатали сивок крутые горки, и
получились кролики. Или удавы. Ну еще обезьяны. И не люди— туземцы. Кому как
повезет.
</i>
➡ http://www.medved-magazine.ru/articles/Valeriya_Novodvorskaya_O_Fazile_Iskandere.1380.html
