<b>
Геннадий Шпаликов </b>
советский поэт, кинорежиссер и
сценарист
<i>
Геннадий Федорович Шпаликов родился 6 сентября 1937 года в небольшом карельском городке Сегежа. Отец мальчика, военный инженер, не вернулся с войны. Сына растила мать Людмила Никифоровна, брат которой был генералом. После окончания в 1955 году Киевского суворовского военного училища юноша поступил в Московское высшее военное командное училище, откуда был комиссован из-за травмы ноги.
В период 1956-1961 годов Шпаликов учился на сценарном факультете ВГИКа, сдружившись с Андреем Тарковским и Андреем Кончаловским, которые учились с ним на параллельных курсах.
Режиссер Александр Митта называет Шпаликова «Моцартом оттепели» — за творческую легкость, с которой тот переносил любые личные неурядицы. Особый склад личности этого человека, который делал его центром любой компании и источал дух творчества, постоянно напоминает о себе на страницах этой книги. Взять хотя бы фамилию, которую носил Шпаликов: оказывается, она в определенном смысле вымышленная. Когда отец будущего драматурга Федор Шкаликов учился в 1930-е годы в военно-инженерной академии, то, оформляя паспорт, заменил в неблагозвучной фамилии букву «к» на «п». Так появилась фамилия Шпаликов, которую впишет в историю кино его сын.
Шпаликов, который покончил с собой в возрасте 37 лет в 1974 году, жил, не теряя своего остроумия и умения разыграть окружающих. Например, житейская неустроенность как-то подсказала ему шутку, жертвами которой стали его одиннадцать соседей по арбатской коммуналке. Отношения с ними у Шпаликова были, мягко говоря, небезупречными.
----- 2
<i>
И вот однажды в квартире зазвонил телефон. Он, естественно, был здесь единственным и висел в общем коридоре.
Проходившая мимо соседка сняла трубку и услышала мужской голос с явным иностранным акцентом, что уже само по себе ее взволновало. «Аллоу, это говорят из посолства Швеции. Могу ли я поговорить с мистер Шпаликофф?» «Его нет», — вымолвила удивленная женщина. «О, как жаль. Я хотель сообщит ему приятную новость. Мистер Шпаликофф удостоен Нобелевской премии, и ми должны вручить ему визу и билет в Стокхолм на церемонию вручения. Я позвоню ему еще раз».
«Новость» сразу стала известна всей квартире. Шпаликов невероятно вырос в глазах соседей. Нобелевская премия! Вспомнили, что он часами стучит на пишущей машинке, не дает соседям спать — видно, что-то сочиняет. Звонок и вправду повторился, а «лауреата» все не было дома. Переполох от этого не ослаб. Тайное всегда становится явным. Потом, конечно, пришлось во всем сознаться. В арбатскую квартиру звонил из ближайшего телефона-автомата кинооператор Митя Федоровский, друг Шпаликова, а сам Гена стоял в это время рядом и давился от смеха. Когда он спустя годы рассказывал эту «нобелевскую» историю друзьям, они спрашивали его: как же ты после этого смотрел соседям в глаза? А я не смотрел, я тут же съехал, отвечал он. И они не могли понять, говорит ли он правду или присочиняет по обыкновению.
Я пуст, как лист,
Как пустота листа.
Не бойся, не боись, —
Печаль моя проста.
Однажды, наравне,
Заговорила осень, —
И это всё во мне,
А остальное сбросим.
Пускай оно плывёт
Всё это, — даже в лето,
Безумный перелёт —
Но в это, это, это...
Сегодня 84 года со дня рождения ГЕННАДИЯ ШПАЛИКОВА. Ему самому хватило 37, чтоб понять эту жизнь, найти для нее правильные слова и расхотеть ее продолжить. А другим его не хватает, и чем дольше длится с ним расставание, тем больше. Наверное потому, что труднее всего обозначить главные составляющие человеческой жизни не сложными закамуфлированными конструкциями, а простыми, ясными, горькими и однозначными словами, не позволяющими остаться в плену иллюзий и обманывать самих себя.
Не принимай во мне участья
И не обманывай жильем,
Поскольку улица, отчасти,
Одна - спасение мое.
Я разучил ее теченье,
Одолевая, обомлел,
Возможно, лучшего леченья
И не бывает на земле.
Пустые улицы раскручивал
Один или рука в руке,
Но ничего не помню лучшего
Ночного выхода к реке.
Когда в заброшенном проезде
Открылись вместо тупика
Большие зимние созвездья
И незамерзшая река.
Все было празднично и тихо
И в небесах и на воде.
Я днем искал подобный выход,
И не нашел его нигде.
