❑ <b> Александр
Каневский: "Прощай, Лёня!" </b>
✣
Десять лет назад
перестало биться сердце известного актера Леонида Филатова Прощай, Лёня! Наше
интервью не окончено. Ты унес с собой много моих вопросов и оставил много своих
ответов. Ты оставил много хороших книг, много ярких ролей и долгую-долгую
память о себе. Прощай, Лёня! Ты не ушел — ты с нами
24 декабря 1946 года родился прекрасный артист Леонид Филатов. 26
октября 2003-го его не стало.
Когда-то я услышал по радио "Песенку о дуэлях" и очень
порадовался стихам:
<i>
Неважно то, что вас нечаянно задели,
Неважно то, что вы совсем не из задир,
А важно то, что в мире есть еще дуэли,
На коих держится непрочный этот мир.
Неважно то, что вы в итоге не убиты,
Неважно то, что ваша злость пропала зря,
А важно то, что в мире есть еще обиды,
Прощать которые обидчику нельзя.
</i>
Я стал выяснять, кто этот современный мушкетер. Узнав, что это Леонид
Филатов, не удивился: такие строки мог написать только он: горячий, порывистый,
остроумный, похожий на Д’Артаньяна. Он всю жизнь вел себя, как тот неистовый
гасконец, сражаясь с фарисейством, несвободой, жестокостью и со своими
тяжелыми, беспрерывными болезнями. Их страшно даже перечислить: и инсульт, и
удаление обеих почек, и ежедневный мучительный гемодиализ, и имплантация
донорской почки, и полная потеря иммунитета… И при этом жил, творил и смеялся.
Даже над собой:
<i>
…Какой болезнью я не одержим,
Повинен в ней сегодняшний режим…</i>
Я знал его как уникального артиста, наслаждался блистательным
исполнением им ролей на сцене и на экране, знал, что он талантливый, самобытный
поэт и драматург, но, к великому моему стыду, мало читал его — и стихов, и
пьес. В печальные дни прощания скупил все его книги и буквально проглотил их,
смакуя афористичные строки, восхищаясь неиссякаемым остроумием.
В середине 1990-х он впервые приехал в Израиль. Мы ужинали у моего брата
Лёни, радовались встрече, а он, наш гость, восхищался Израилем, рассказывал о
Москве, отвечал на наши вопросы. Эту беседу-интервью я опубликовал в журнале
"Балаган". К концу 2003 г. собирался в Москву. За время пребывания
там планировал сделать несколько интервью. В числе первых, с кем хотел
встретиться, был он, Лёня Филатов. Я даже название для этого интервью придумал:
"Десять лет спустя" и конструкцию выстроил: прошлое интервью плюс
сегодняшнее… Я всё запланировал и предусмотрел, кроме одного: его ухода из
жизни.
Но всё равно я это интервью сделаю! Ведь он оставил столько ответов на
все мои вопросы в своих стихах, пьесах, пародиях, что моя задача — только
выдергивать их и вставлять. Интервью с Филатовым без Филатова? Да! Потому что
ушел он, а его поэзия осталась: его ум, его талант, его афористичность.
Просматриваю прошлое интервью и украшаю его дополнительными ответами из
произведений Филатова.
— Лёня, каковы первые впечатления?
— Их столько, что они уже и первые, и вторые, и третьи. Девицы —
красотки разных цветов и оттенков.
<i>Ее глазища — парочка черешен,
Чарует и пьянит, как весь Восток.
А взгляд её так пристален и грешен,
Что даже саксаул пускает сок.</i>
Ребята — сильные, спортивные. Поразил и Иерусалим, и Мертвое море, и
Иудейская пустыня… Напрягал все свои ограниченные библейские знания и всё ждал,
что на горизонте появится Христос.
— Много знакомых встретил?
— Легион! Одни счастливы, другие хнычут. Но в одном убеждаюсь всё
больше: у всех — общая жизнь с Израилем. Если еще не полностью, то пока только
из-за незнания иврита. В отличие от Америки, где иммигранты всегда будут
булькать в своем коктейле, а жизнь страны — за пределами бокала. В первые дни
здорово подгорел на пляже: "Восток всегда к блондинам был жесток".
— Что вызывало у тебя протест?
— А ничего не вызывало. Единственное, после России размеры страны с
непривычки маловаты — впечатлений, встреч, событий так много, что они распирают
границы. И в то же время нет ощущения тесноты: незаселенные равнины, горы,
побережье…
— Есть куда принимать наших земляков.
— Есть. К сожалению. Нет, пойми правильно: я знаю, почему это
происходит, ни в коей мере не осуждаю, не протестую. Я сожалею и переживаю. Не
потому, что едут к вам, а потому что уезжают от нас — мы теряем ум, талант,
интеллект… Безумно обидно и горько. И кто остается? Демагоги и ворюги.
<i>
Рост воровства у нас неудержим,
И мы кривою роста дорожим:
Раз все воруют, значит, все при деле.
На этом-то и держится режим. </i>
— Ты ведь знаешь, Лёня, что многие из нас мучительно решались на отъезд,
но Россия выталкивала.
— Не Россия, Саша, не Россия, а банда тех рож, которые ты видел на
экране телевизора во время митинга в Останкино. Это озлобленные пигмеи, это
накипь, вынесенная на поверхность!
<i>
Всё заметнее и выше
Всюду уровень дерьма.
В том дерьме уже по крыши
Все окрестные дома.
А парламент всё горланит:
Убирать — не убирать…
А парламент выбирает:
Умирать — не умирать…</i>
Скажи, как можно сегодня отделить русских евреев от русской культуры?
Куда девать Маршака, Пастернака, Райкина?.. Что делать, если у еврея Бродского
русский язык чище и прозрачнее, чем у любого рвущего на себе рубаху русофила?
Да и почему надо отделять? Я убежден, что русскому народу чужд антисемитизм —
он искусственно насаждался и насаждается.
— Важен результат: он был, он существует. Но антисемитизм — не основная
причина эмиграции. Людей выталкивала безысходность, отсутствие будущего.
Согласен?
— Увы, это верно.
<i>Чуть свет — ну, не герои ли? —
Мы встанем, как один,
Разрушим, что построили,
И снова создадим.
В любое предприятие
Кидаемся, как в бой.
Что может быть приятнее
Борьбы с самим собой?</i>
Работать сейчас приходится раза в три больше, чтобы прокормить семью.
Бог с ним, с этим можно смириться. Но что впереди? Что?..
— Ты не думаешь, что придет новое поколение с новой моралью?
— На это, Саша, я уже давно ответил:
Сегодня все талдычат о морали
Куда ни ткнись: "Мораль! Мораль! Мораль!"…
Но мы мораль настолько измарали,
Что новую придумать не пора ль?
— И всё-таки давай надеяться, что Россия выберется, и просить Бога,
чтобы там не было беды.
— Беда грозит от безумных мусульманских террористов, и нам, и вам, и
всему миру. К сожалению, многие этого не понимают. Я давно предупреждал об этом
устами Шаха из моей пьесы "Возвращение Насреддина":
<i>Чтоб дух изжить бесстыдства и разврата,
Мы кой-кого казним, а там, глядишь,
Заставим по закону шариата
Жить и Москву, и Лондон, и Париж.
Я говорю не с пылу и не сдуру,
Культура — вот начало всех начал!
Великую свою культур-мультуру
Мы донесем до диких англичан! </i>
Впрочем, вас предупреждать не надо, вы с этим сталкиваетесь ежедневно. И
что здорово: страна хотя и вынуждена воевать, продолжает жить нормальной
жизнью, народ ходит в театры, в рестораны, на концерты…
— Как тебе понравилась твоя публика?
— Великолепная! Умная, начитанная.
— В России всегда много читали. Во-первых, тяга к истине, а во-вторых,
как сказал мой английский друг, "у вас же нет других развлечений".
— Когда он это сказал?
— Давно, еще до моего отъезда.
— Сейчас уже всё есть: и ночные шоу, и казино, и порно, и поездки за
рубеж… А вот читать стали меньше. Резко снизились тиражи газет и журналов,
многие из них закрылись. По признанию спекулянтов, книги — уже не товар. А наши
земляки везут сюда свои библиотеки… Ваша публика интеллигентна и начитана. И
знаешь, что еще порадовало? Великое беспокойство о судьбе России и искреннее
доброжелательство к бывшей Родине, которая целовала их смертельными поцелуями.
— Это верно. И, правда, здорово, что наши люди не злопамятны?
— Правда. До комка в горле.
* * *
На этой фразе десять лет назад завершилось мое прошлое интервью. А
сегодня? Как бы он сегодня закончил нашу беседу? Грустной сентенцией или
веселой шуткой? Не буду гадать, попробую обратиться к нему самому:
— Спасибо тебе, Лёня, за это сдвоенное интервью! Что бы ты хотел сказать
на прощанье?
— Я давно приготовился к финалу:
Это конец,
Это финита:
Был Леонид,
Нет Леонида.
Стоп! Не хочу так! Не надо! У меня есть лучший финал:
То в кромешной ночи, то средь белого дня
Постигали меня неудачи…
Смерть душила меня,
Смерть душила меня,
Но и я ей отвешивал сдачи!..
Вот на этом и расстанемся. Прощай, Саша! Прощайте все!..
* * *
Прощай, Лёня! Наше интервью не окончено. Ты унес с собой много моих
вопросов и оставил много своих ответов. Ты оставил много хороших книг, много
ярких ролей и долгую-долгую память о себе. Прощай, Лёня! Ты не ушел — ты с
нами.
http://isrageo.com/2014/12/24/filatov/