▒▓▒ <i> <b> Хроника текущих событий
Из самого интересного…
</i></b>
<i><b>Андрей Кончаловский
</i></b>
«…Больше такой
жизни уж не будет. Вот оттого я и пишу страницы этой нашей жизни.
— Знаешь,
Константин, я удивляюсь, как ты это пишешь. Черт тебя знает, кто ты такой?
Откуда это взялось? Отчего ты про меня не пишешь?
— Ты же
обидишься. Ты же стал «ваше высочество». А я пишу простые смешные вещи.
Шаляпин
вдруг задумался.
<i><b>Константин КОРОВИН
вспоминает:
</b>
«Избалованный
заслуженным успехом, Шаляпин не терпел неудач ни в чем. Однажды, играя на
бильярде у себя с приятелем моим, архитектором Кузнецовым, он проиграл ему все
партии. Замучился, но выиграть не мог. Кузнецов играл много
лучше.
В конце
концов Шаляпин молча, ни с кем не простясь, ушел спать. А много времени спустя,
собираясь ко мне в деревню, как бы невзначай спросил:
— А этот
твой Кузнецов будет у тебя?
— А что? — в
свою очередь спросил я.
— Грубое
животное! Я бы не хотел его видеть.
«Бильярд», - подумал я.
*
Часто
достаточно было пустяка, чтобы Шаляпин пришел в неистовый гнев, и эта
раздражительность с годами все возрастала. С Врубелем он поссорился давно и
навсегда. Да и с Серовым.
Узнав
однажды, что у меня будет Шаляпин, Серов не поехал ко мне в деревню. Меня это
удивило. И каждый раз, когда впоследствии я приглашал его к себе одновременно с
Шаляпиным, отмалчивался и не приезжал.
Я спросил
как-то Серова:
— Почему ты
избегаешь Шаляпина?
Он хмуро
ответил:
— Нет. Довольно с меня.
И до самой
смерти не виделся больше с Шаляпиным.
Раз Шаляпин спросил меня:
— Не
понимаю, за что Антон на меня обиделся?
— Ну что вам
друзья, Федор Иванович, — ответил я. — «Было бы вино... да вот и оно!», как ты
сам говоришь в роли Варлаама?
В сущности,
когда кто-нибудь нужен был - Серов ли, Васнецов, то он был «Антоша дорогой»
либо «дорогой Виктор Михалыч». А когда нужды не было, слава и разгулы с
услужливыми друзьями заполняли ему жизнь...
Странные
люди окружали Шаляпина. Он мог над ними вдоволь издеваться, и из этих людей
образовалась его свита, с которой он расправлялся круто: Шаляпин сказал, - и
плохо бывало тому, кто не соглашался с каким-либо его мнением. Отрицая
самовластие, он сам был одержим самовластием. Когда он обедал дома, что
случалось довольно редко, то семья его молчала за обедом, как набрав в рот
воды.
*
Шаляпин
довольно часто отказывался петь, и иногда - в самый последний момент, когда уже
собиралась публика. Его заменял в таких случаях по большей части Власов. В
связи с этими частыми заменами по Москве ходил анекдот.
...Шаляпин
ехал на извозчике из гостей навеселе.
— Скажи-ка,
— спросил он извозчика, — ты поешь?
— Где же
мне, барин, петь? С чаво? Во когда крепко выпьешь, то бывает, вспомнишь и
запоешь.
— Ишь ты, —
сказал Шаляпин, — а вот я, когда пьян, так за меня Власов поет...
*
Не было дома
в Москве, где бы не говорили о Шаляпине. Ему приписывали самые невероятные
скандалы, которых не было, и выставляли его в неприглядном виде. Но стоило ему
показаться на сцене — он побеждал. Восторгу и вызовам не было конца.
В бенефис
оркестра, когда впервые должен был идти «Дон Карлос» Верди, знатоки и теоретики
говорили:
— Шаляпин
провалится.
В частности,
и у Юрия Сахновского, когда он говорил о предстоящем, спектакле, злой огонек
светился в глазах. А когда я встретил его в буфете театра после второго акта и
спросил:
— Ну что же,
как вы, критики, скажете? Он ответил:
— Ну что
скажешь... Ничего не скажешь... Силища!..
В чем была
тайна шаляпинского обаяния? Соединение музыкальности, искусства пения с
чудесным постижением творимого образа.
*
На второй
день рождества я справлял мои именины. Собирались мои приятели — артисты,
художники, охотники. И всегда приезжал Шаляпин.
На этот раз
он приехал сразу после спектакля из театра, в костюме Галицкого. Все
обрадовались Федору Ивановичу. Он сел за стол рядом с нашим общим приятелем
Павлом Тучковым. В руках у того была гитара - он пел, хорошо подражая цыганам,
и превосходно играл на гитаре. К концу ужина Павел Александрович сказал
Шаляпину:
— Вторь!
Шаляпин
оробело послушался. Павел Александрович запел:
«Задремал
тихий сад...
Ночь
повеяла…»
Павел
Александрович остановился и искоса посмотрел на Шаляпина:
— Врешь.
Сначала.
«Задремал
тихий…»
Снова —
многозначительная пауза: Шаляпин фальшивил. Высоко подняв брови и выпучив
глаза, Павел молча смотрел на Шаляпина.
— Еще раз. Сначала...
Шаляпин все
не попадал в тон - выходило невероятно скверно. Шаляпин смотрел растерянно и
виновато.
— Скажите,
пожалуйста, — спросил, наконец, Тучков Шаляпина, — вы, кажется, солист его
величества? Странно! И даже очень странно...
— А что? —
спросил робко Шаляпин.
— Как что?
Врешь, слуху нет — фальшиво...
— Разве? —-
изумился Шаляпин. — Что такое...
— Сначала!
«Задремал тихий сад…»
— Ничего не
выходит! Да, это вам не опера. Орать-то можно, но петь надо уметь. Не можете
спеть цыганского романса, не дано. Уха нет.
Шаляпин был
столь комичен в этой новой неожиданной роли, что нельзя было удержаться от
смеха. Кругом приятели мои ржали, как лошади. И один только Павел Александрович
никак не мог сообразить, что происходит:
— Совершенно
непонятно: оперу петь умеет, а цыганский романс не может. Слуха не хватает.
Ясно…»
(Фрагменты
из воспоминаний Константина Коровина о Фёдоре Шаляпине.
Коровин К.
А. «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь», 1939.
Константин
Коровин «Моя жизнь»/ К.Коровин «Константин Коровин вспоминает…», 1971 )
___________________
</i>