*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
<i><b>
░ Владислав ХОДАСЕВИЧ родился 28 мая 1886 года в
Москве
</i></b>
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
<i>
Поэт, прозаик, критик, мемуарист Владислав Фелицианович
Ходасевич родился в 16 (28) мая 1886 г. в Москве в семье польского дворянина -
художника и фотографа; дед по матери перешел из иудаизма в православие, мать
воспитана ревностной католичкой.
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
Вот что вспоминает Анна Ивановна Ходасевич, урождённая
Чулкова, вторая жена Ходасевича:
«Отец его, Фелициан Иванович, был из литовской обедневшей
дворянской семьи <…>. Я видела документы деда, носившего фамилию Масла-Ходасевич,
с дворянским гербом, на котором был изображён лев, стрелы и ещё какие-то атрибуты
— всё ярко-синее с золотом».
Анна Ивановна разделила с Ходасевичем десять лет жизни;
столько же прожил он с Ниной Берберовой. В некрологе Владиславу Фелициановичу Берберова
писала: «Отец его был сыном польского дворянина, одной геральдической ветви с
Мицкевичем, бегавшего „ до лясу “во время восстания 1833 года. Дворянство у
него было отнято, земли и имущество тоже».
А вот строки самого поэта — из стихотворения «Дактили»
(1928):
Был мой отец шестипалым. По ткани, натянутой туго,
Бруни его обучал мягкою кистью водить.
Там, где фиванские сфинксы друг другу в глаза загляделись,
В летнем пальтишке зимой перебегал он Неву.
А на Литву возвратясь, весёлый и нищий художник,
Много он там расписал польских и русских церквей.
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
О матери Владислава Фелициановича, Софье Яковлевне,
вспоминают лишь одно — она была еврейкой по крови, крещённой в католичество и
выросшей в католической семье. Немногое говорит о ней и сам поэт:
В детстве я видел в комоде фату и туфельки мамы.
Мама! Молитва, любовь, верность и смерть — это ты!
◌ ▫ ▪ ◌
◌ ▫ ▪ ◌
Чаще всего к Ходасевичу применяли эпитет
"желчный". Максим Горький в частных беседах и письмах говорил, что именно
злость — основа его поэтического дара. Все мемуаристы пишут о его жёлтом лице.
Он и умирал — в нищенской больнице, в раскалённой солнцем стеклянной клетке,
едва завешанной простынями, — от рака печени, мучаясь непрестанными болями. За
два дня до смерти он сказал своей бывшей жене, писательнице Нине Берберовой:
"Только тот мне брат, только того могу я признать человеком, кто, как я,
мучился на этой койке".
В этой реплике весь Ходасевич. Но, возможно, все
казавшееся в нем терпким, даже жёстким, было только его литературным оружием,
кованой бронёй, с которой он настоящую литературу защищал в непрерывных боях.
Желчности и злобы в его душе неизмеримо меньше, чем страдания и жажды
сострадания. В России XX в. трудно найти поэта, который бы так трезво, так брезгливо,
с таким отвращением взирал на мир — и так строго следовал в нем своим законам,
и литературным, и нравственным. "Я считаюсь злым критиком, — говорил
Ходасевич. — А вот недавно произвёл я „подсчёт совести", как перед
исповедью… Да, многих бранил. Но из тех, кого бранил, ни из одного ничего не
вышло".
Ходасевич конкретен, сух и немногословен. Кажется,
что он говорит с усилием, нехотя разжимая губы. Может быть, краткость стихов
Ходасевича, их сухой лаконизм — прямое следствие небывалой сосредоточенности,
самоотдачи и ответственности. Вот одно из его самых лаконичных стихотворений:
Лоб —
Мел.
Бел
Гроб.
Спел
Поп.
Сноп
Стрел —
День
Свят!
Склеп
Слеп.
Тень —
В ад
Но его сухость, желчность и немногословность
оставались лишь внешними. Так говорил о Ходасевиче его близкий друг Юрий
Мандельштам:
На людях Ходасевич часто бывал сдержан, суховат.
Любил отмалчиваться, отшучиваться. По собственному признанию — "на
трагические разговоры научился молчать и шутить". Эти шутки его обычно без
улыбки. Зато, когда он улыбался, улыбка заражала. Под очками "серьёзного
литератора" загорались в глазах лукавые огоньки напроказничавшего
мальчишки. Чужим шуткам также радовался. Смеялся, внутренне сотрясаясь:
вздрагивали плечи. Схватывал налету остроту, развивал и дополнял её. Вообще
остроты и шутки, даже неудачные, всегда ценил. "Без шутки нет живого
дела", — говорил он не раз.
Нравились Ходасевичу и мистификации. Он восхищался
неким "не пишущим литератором", мастером на такие дела. Сам он
применял мистификацию, как литературный приём, через некоторое время разоблачал
её. Так он написал несколько стихотворений "от чужого имени" и даже
выдумал забытого поэта XVIII века Василия Травникова, сочинив за него все его
стихотворения, за исключением одного ("О сердце, колос пыльный"),
принадлежащего перу друга Ходасевича Муни. (Киссин Самуил Викторович 1885—1916)
Поэт читал о Травникове на литературном вечере и напечатал о нем
исследование(1936). Слушая читаемые Ходасевичем стихотворения, просвещённое
общество испытывало и смущение, и удивление, ведь Ходасевич открыл бесценный архив
крупнейшего поэта XVIII века. На статью Ходасевича появился ряд рецензий. Никто
не мог и вообразить, что никакого Травникова нет на свете.
◌ ▫ ▪ ◌
◌ ▫ ▪ ◌
ПРОЛОГ
НЕОКОНЧЕННОЙ ПЬЕСЫ
Андрею Белому
Самая хмельная боль - Безнадежность,
Самая строгая повесть - Любовь.
В сердце Поэта за горькую нежность
С
каждым стихом проливалась кровь.
Жребий поэтов - бичи и распятья.
Каждый венчался терновым венцом.
Тот, кто слагал вам стихи про объятья,
Их разомкнул и упал - мертвецом!
Будьте покойны! - всё тихо свершится.
Не уходите! - не будет стрельбы.
Должен, быть может, слегка уклониться
Слишком
уверенный шаг Судьбы.
В сердце Поэта за горькую нежность
Темным вином изливается кровь...
Самая хмельная боль - Безнадежность,
Самая строгая повесть - Любовь!
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌ ▫ ▪ ◌
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
http://www.chaskor.ru/article/vladislav_hodasevich_chayushchij_i_govoryashchij_23546
❐ Картинки
и портреты
https://www.google.ru/search?q=%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2+%D1%85%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D1%81%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87&newwindow=1&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=k9mEU6WGNYf-4QTgw4CgBQ&ved=0CAYQ_AUoAQ&biw=1067&bih=517
</i>
