┏◢◣┓

◢┛┗◣

◥┓┏◤

┗◥◤┛ &emsp;  <b> <u> 18 июля - ЭТОТ ДЕНЬ В ИСТОРИИ</u></b>

     

.
┈┈┈┈┈╱╲
┈┈┈┈╱▏▕╲
┈┈┈╱┊▏▕┊╲
┈┈╱╋┊▏▕┊╋╲
┈▕┊┃┊▏▕┊┃┊▏
┈┈╲▂▂▏▕▂▂╱
┈┈┈╲▂▂▂▂╱
┈┈┈▕━▅  ▅┃
 ┈┈┈▕ᅠ━━┃
 ┈▂━━▔▔▔━━▂
╱┈┈┈╲┈┈╱ ┈┈╲&emsp;  18 июля 1870 г. 150 лет назад

<b>

Принят догмат о непогрешимости (безошибочности) Папы Римского

</b>

18 июля 1870 года на заседании Вселенского собора в базилике Святого Петра при открытом голосовании 533 прелата сказали «placet» («за») и двое – «non placet» («против») предложению тогдашнего понтифика Пия IX (1792–1878) о принятии Западной церковью догмата о непогрешимости (безошибочности) Папы Римского.

Согласно данному догмату, вероучительная «безошибочность папы является даром Святого Духа, данным папе, как преемнику апостола Петра в силу апостольского преемства, а не из-за его личных качеств (как и любой другой христианин, Папа не ограждён от совершения грехов и нуждается в покаянии и исповеди)».

Первоначально не предполагалось обсуждать догмат о непогрешимости Папы. Однако вопрос был поставлен по настоянию партии ультрамонтан и после длительных прений был решён в компромиссном варианте (с оговоркой «ex cathedra»). В догматической конституции определены условия – произнесение ex catedra, а не частное учительство, и сфера применения – суждения о вере и нравственности, вытекающие из истолкования Божественного Откровения.

Папа только однажды воспользовался своим правом провозгласить новое учение ex cathedra. В 1950 году Папа Пий XII провозгласил догмат о Вознесении Пресвятой Богородицы.

◧◨◩◪

<b>

Одним из главных признаков счастья и гармонии является полное отсутствие потребности кому-то что-то доказывать.

Нельсон Мандела </b>

<i>

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.

▪▫

Обижаться и негодовать, это все равно, что выпить яд в надежде, что он убьет твоих врагов.

▪▫

Многие вещи кажутся невыполнимыми до тех пор, пока их не сделаешь.

▪▫

Свобода не может быть частичной.

▪▫

Когда взберёшься на высокую гору, перед тобой открывается огромное множество гор, на которые ещё только предстоит взобраться.

▪▫

Если у вас есть мечта, ничто не помешает вам воплотить ее в жизнь, пока вы не сдаетесь.

▪▫

Если вы разговариваете с человеком на языке, который он понимает, вы обращаетесь к его разуму. Если вы разговариваете с ним на его языке, вы обращаетесь к его сердцу.

▪▫

Я твердо усвоил, что отвага — это не отсутствие страха, а победа над ним. Отважный человек — это не тот, кто не испытывает страха, а тот, кто с ним борется.

▪▫

Я не могу забыть, но я могу простить.

▪▫

Ни разу не упасть — не самая большая заслуга в жизни. Главное — каждый раз подниматься.

♥´`)

,•´ ¸,•´`)

(¸,•´　(¸♥ღ

———⎝⏠⏝⏠⎠———<b>Евгений Евтушенко

</b><i>

Волна волос прошла сквозь мои пальцы,

и где она -

волна твоих волос ?

Я в тень твою,

как будто зверь, попался

и на колени перед ней валюсь.

Но тень есть тень.

Нет в тени тёплой плоти,

внутри которой тёплая душа.

Бесплотное виденье,

как бесплодье,

в меня вселилось, душу иссуша.

Я победил тебя игрой и бредом

и тем, что был свободен,

а не твой.

Теперь я за свою свободу предан

и тщетно трусь о призрак головой.

Теперь я проклинаю эти годы,

когда любовь разменивал на ложь.

Теперь я умоляю несвободы,

но мстительно свободу ты даешь.

Как верил я в твои глаза и двери,

а сам искал других дверей и глаз.

Неужто нужен нам ожог неверья,

а вера избаловывает нас ?

Я ревности не знал.

Ты пробудила

её во мне, всю душу раскровя.

Теперь я твой навек.

Ты победила.

Ты победила тем,

что не моя.

1972 г.
<b>

Картинка детства

</b><i>

Работая локтями, мы бежали,- кого-то люди били на базаре. Как можно было это просмотреть! Спеша на гвалт, мы прибавляли ходу, зачерпывая валенками воду и сопли забывали утереть. И замерли. В сердчишках что-то сжалось, когда мы увидали, как сужалось кольцо тулупов, дох и капелюх, как он стоял у овощного ряда, вобравши в плечи голову от града тычков, пинков, плевков и оплеух. Вдруг справа кто-то в санки дал с оттяжкой. Вдруг слева залепили в лоб ледяшкой. Кровь появилась. И пошло всерьез. Все вздыбились. Все скопом завизжали, обрушившись дрекольем и вожжами, железными штырями от колес. Зря он хрипел им: "Братцы, что вы, братцы..." - толпа сполна хотела рассчитаться, толпа глухою стала, разъярясь. Толпа на тех, кто плохо бил, роптала, и нечто, с телом схожее, топтала в снегу весеннем, превращенном в грязь. Со вкусом били. С выдумкою. Сочно. Я видел, как сноровисто и точно лежачему под самый-самый дых, извожены в грязи, в навозной жиже, всё добавляли чьи-то сапожищи, с засаленными ушками на них. Их обладатель - парень с честной мордой и честностью своею страшно гордый - все бил да приговаривал: "Шалишь!..." Бил с правотой уверенной, весомой, и, взмокший, раскрасневшийся, веселый, он крикнул мне: "Добавь и ты, малыш!" Не помню, сколько их, галдевших, било. Быть может, сто, быть может, больше было, но я, мальчишка, плакал от стыда. И если сотня, воя оголтело, кого-то бьет,- пусть даже и за дело! - сто первым я не буду никогда!
1963


<b>

Муки совести

Евгений Евтушенко </b>

&emsp; &emsp;         Д. Шостаковичу

<i> 

Мы живем, умереть не готовясь,

забываем поэтому стыд,

но мадонной невидимой совесть

на любых перекрестках стоит.

И бредут ее дети и внуки

при бродяжьей клюке и суме —

муки совести — странные муки

на бессовестной к стольким земле.

От калитки опять до калитки,

от порога опять на порог

они странствуют, словно калики,

у которых за пазухой — бог.

Не они ли с укором бессмертным

тусклым ногтем стучали тайком

в слюдяные окошечки смердов,

а в хоромы царей — кулаком?

Не они ли на загнанной тройке

мчали Пушкина в темень пурги,

Достоевского гнали в остроги

и Толстому шептали: «Беги!»

Палачи понимали прекрасно:

«Тот, кто мучится,— тот баламут.

Муки совести — это опасно.

Выбьем совесть, чтоб не было мук».

Но как будто набатные звуки,

сотрясая их кров по ночам,

муки совести — грозные муки

проникали к самим палачам.

Ведь у тех, кто у кривды на страже,

кто давно потерял свою честь,

если нету и совести даже —

муки совести вроде бы есть.

И покуда на свете на белом,

где никто не безгрешен, никто,

в ком-то слышится: «Что я наделал?»

можно сделать с землей кое-что.

Я не верю в пророков наитья,

во второй или в тысячный Рим,

верю в тихое: «Что вы творите?»,

верю в горькое: «Что мы творим?»

И целую вам темные руки

у безверья на скользком краю,

муки совести — светлые муки

за последнюю веру мою.