Как вы полагаете — кому человечество давно должно поставить памятник? В первую очередь? Нет, не Богу, не царю, не полководцу, не писателю, не художнику, хотя каждый из них безусловно заслуживает памяти.
Это будет памятник обыкновенному пожилому человеку. «В возрасте дожития», как это чудесно называет наша медицина.
В определенный момент этот человек замечает, что его родное, единственное и еще вчера такое послушное тело больше не такое послушное. Человек понимает, какое счастье было его не замечать, и еще понимает что счастье это покинуло его навсегда. Отныне он внутри машины, которая с каждым днем все настойчивее требует капремонта, на ближайших станциях техобслуживания очереди, причем бессмысленные, так как запчастей нет и не будет, да и мастера подразбежались. За кордоном есть и мастера и некоторые детали, но цены такие, что в случае с машиной вы бы уже плюнули и купили новую. С телом это, увы, не проходит. Вы читаете про революцию в науке, про выращенные из стволовых клеток органы, суставы и целые конечности и отчетливо сознаете, что эти чудо-технологии станут достоянием широких масс аккурат на следующий день после ваших поминок. Загибающийся автомобиль сообщает вам о своих проблемах стуками, хрипами, мигающими лампочками. Тело беседует с вами с помощью боли. Оно становится в этом плане таким изобретательным и разнообразным, что порой вызывает искреннее восхищение. И вы с этой сволочью один на один. Жаловаться бессмысленно — у детей вы будете вызывать раздражение: они просто не поймут, о чем вы, у них сейчас совсем другие проблемы.
------------- 2
<i>
Если вы поддерживаете детей деньгами, раздражение они постараются спрятать. На время. Не все это умеют. Жаловаться товарищу своего возраста тоже глупо — у него-то как раз те же проблемы и вы в одинаковом положении.
К тому же товарищей этих вокруг вас становится меньше и меньше. И не дай бог пожаловаться человеку старше тебя: он тут же намекнет на разницу в возрасте и мягко объяснит что по сравнению с ним вы еще в самом начале этого интересного пути. Можно жаловаться врачам, но мы выяснили, что это как минимум дорого.
А голова? Этот твой домик, внутри которого ты, как тебе казалось, не стареешь и привычно командуешь телом? Долгое время действительно так и было, и вот кончилось: ты по привычке приказываешь себе легко выпорхнуть из машины (она у тебя все еще молодежная, спортивная), а тело нескладно выкарабкивается, медленно перенося вес на ногу, которая, естественно болит. И это еще не основные сюрпризы: то, что ты стал хуже видеть, еще бог с ним: ты купил красивые очки и они тебе даже идут. Со слухом сложнее: красивых как очки слуховых аппаратов почему-то нет и тебе кажется, что все окружающие с брезгливым любопытством заглядывают тебе в уши, которые заткнуты чем-то вроде кусочков пластилина. А без этих затычек ты либо просишь повторить каждую обращенную к тебе фразу дважды либо сидишь в компании, глупо улыбаясь и делая вид, что слушаешь собеседника, пока не замечаешь, что он уже давно задает тебе какой-то вопрос, а ты продолжаешь благожелательно кивать.
Память начинает вытворять чудеса: услужливо вынимая из прошлого совершенно не нужные тебе фрагменты (причем украшенные микроскопическими деталями) она наотрез отказывается работать в коротком бытовом диапазоне, и скоро твой ежедневный выход из дома разбивается на несколько фаз:
--------- 3
<i>
вы
шел — вернулся за очками — вышел — вернулся за телефоном — искал телефон пока он не зазвонил — вышел — вернулся за ключами от машины. Самое ужасное то, что ты начинаешь к этому привыкать. Человек быстро привыкает к хорошему.
Ты перестаешь наряжаться. Потому что дизайнеры всего мира шьют для молодых. И на молодых. И ты понимаешь (хорошо если понимаешь) что узенькие джинсики с нечеловечески низким поясом будут отлично сидеть вот на том длинном худом, молодом настолько, что он еще и с ориентацией-то не до конца определился, а твое брюшко повисает над этими джинсиками на манер второго подбородка, с которым у тебя, кстати, тоже проблемы. Можно, конечно, поискать одежду более взрослую, но она подаст тебя именно тем, кем ты стал так недавно — пожилым слегка склонным к полноте человеком, и тебе отчаянно не захочется выглядеть самим собой. Результаты этих мучений известны: либо плюем на все, донашиваем старое (если влезаем), либо последний отчаянный рывок в мир иллюзий — подкрашенные волосы, совершенно бессмысленные походы в спортзал, диеты, начинающиеся каждое утро и заканчивающиеся каждый вечер, посильное втягивание живота при приближении объекта женского пола (памяти и тут хватает минуты на полторы — потом следует неконтролируемый выдох.)
В общем жизнь ваша наполняется совершенно новыми смыслами. И если вы держите эту безостановочную серию ударов, отлично понимая, что победы не будет и задача в том, чтобы красиво проиграть, если вы не потеряли способности улыбаться, шутить и иногда даже нравиться женщинам — вы настоящий герой. И заслуживаете поклонения и памятника.
Вы думаете, я это все о себе? Да прям. Я только приближаюсь к старту.
И иногда наряжаюсь. Как идиот.
Андрей Макаревич
