<b>
▒ Эфраим Севела. День памяти.
</b>
✠ ✧ •
✧ •
✧ ✠ ✧ •
✧ •
✧ ✠ ✧ •
✧ •
✧ ✠ ✧ •
✧ •
✧ ✠ ✧ •
✧ •
✧ ✠
Родился: 8 марта 1928 г., Бобруйск, Белоруссия
Умер: 18 августа 2010 г., Москва
- советский, израильский и российский писатель, сценарист и
режиссер.
Ефим Евельевич Драбкин (Эфраим Севела — псевдоним писателя)
родился 8 марта 1928 года в Бобруйске. «Я родился в небольшом белорусском
городке Бобруйске и рос в обычной семье довоенных лет. Отец — кадровый офицер,
коммунист, известный спортсмен, тренер по классической борьбе. Спортсменка и
мама — в беге на дистанции с барьерами. Сильная, властная, она была крута на
руку, и мне частенько доставалось по заслугам. До Отечественной войны в
Бобруйске на сто тысяч населения приходилось 65 тысяч евреев. И евреи и неевреи
— все говорили на мамэ-лошен и одинаково картавили», — вспоминал писатель о
своем детстве.
В начале Великой Отечественной войны семья успела
эвакуироваться, однако во время бомбежки Ефим был сброшен взрывной волной с
платформы поезда и отбился от родственников. Бродяжничал, в 1943 году стал
«сыном полка» противотанковой артиллерии резерва Ставки Главного командования;
с полком дошел до Германии. Награжден медалью «За отвагу». После войны окончил
школу и поступил в Белорусский государственный университет, после окончания
которого писал сценарии к фильмам.
До эмиграции написал сценарии к фильмам «Наши соседи»
(1957), «Аннушка» (1959), «Чертова дюжина» (1961), «Нет неизвестных солдат»
(1965), «Крепкий орешек» (1967) и «Годен к нестроевой» (1968). Сюжеты всех этих
картин посвящены Великой Отечественной войне или суровой романтике военной
службы.
Эфраим Севела был женат на падчерице Леонида Утесова Юлии
Гендельштейн. В 1971 году успешный и благонадежный сценарист Севела участвовал
в захвате приемной председателя Верховного Совета, устроенной активистами
сионистского движения, требовавшими разрешить советским евреям репатриироваться
в Израиль. После суда над группой был выслан в Израиль.
Между СССР и Израилем в те годы были прерваны дипломатические
отношения. В Тель-Авив летали с пересадкой в Париже. Именно там, в столице
Франции, Севела написал свою первую книгу — «Легенды Инвалидной улицы».
Писатель написал ее за две недели, рассказав истории о городе своего детства —
Бобруйска — и его обитателях.
Первой рукопись прочитала Ида Шагал — дочь Марка Шагала. «Вы
не знаете, что написали! — сказала она автору. — Вы последний еврейский классик
на земле!» А сам Марк Шагал рукопись читал всю ночь и наутро вышел с красными
глазами. «Молодой человек, — сказал великий художник, — я вам завидую: эта
книга будет самым лучшим витамином для евреев, чтобы они не стыдились
называться евреями».
В предисловии к немецкому изданию «Легенд...» написано
следующее: «Эфраим Севела, писатель небольшого народа, разговаривает со своим
читателем с той требовательностью, суровостью и любовью, которые может
позволить себе только писатель очень большого народа».
В Израиле и в США Эфраим Севела написал книги «Викинг»,
«Остановите самолет — я слезу», «Моня Цацкес — знаменосец», «Мама», «Попугай,
говорящий на идиш».
В 1991 году по приглашению Союза кинематографистов СССР
Эфраим Севела впервые за восемнадцать лет эмиграции прилетел в Москву. «Я
окунулся в кипучую жизнь. Она уже не шла мимо меня, как в странах, где жил в
годы эмиграции, — рассказывал писатель. — С восторгом наблюдал, как зарождается
новая жизнь, с треском ломается старая. Мне восстановили российское
гражданство, Лужков дал квартиру. “Мы на эмиграции потеряли много голов, —
сказал мэр, — и поэтому будем принимать с комфортом всех, кого зря в свое время
с такой легкостью отпустили”».
Эфраим Севела получил возможность ставить фильмы по
собственным сценариям. За короткое время (1991-1994) были сняты «Попугай,
говорящий на идиш», «Ноктюрн Шопена», «Благотворительный бал», «Ноев ковчег»,
«Господи, кто я?» Писатель женился на архитекторе Зое Борисовне Осиповой, в
браке родились двое детей.
Выступая два года назад на торжественном вечере, посвященном
своему 80-летию, писатель не без горечи сетовал: «Читатель любит мои книги. Они
по-прежнему печатаются большими тиражами. Издан шеститомник моих сочинений. А
фильмы?.. Разве что по военным праздникам покажут ранним утром по ТВ “Годен к
нестроевой”, который я снял по своему сценарию еще в 1968 году. О моих книгах,
фильмах и сегодня пишут за границей. В Польше известный критик Анджей Янковски
издал книгу “Проза Эфраима Севелы”. А для российских СМИ я словно и не
существую. Хоть выругали бы разок! В родной стране – чужой. Быть может,
причиной тому еврейская тематика моих произведений?»
✠✠✠
<i>
Третья новелла из кинофильма "Колыбельная"
отрывок
… В узкой прорези прицела, как в тесной рамке, возникают и
исчезают не люди, а призраки. А ребристый ствол все движется, пресыщенно
выбирая, облюбовывая, на ком бы остановиться, в кого бы метнуть смертельный
кусочек свинца из первого патрона длинной ленты, свисающей до земли.
И замер, найдя. Черное отверстие дула застыло на силуэте
женщины с младенцем на руках. Знакомом до боли силуэте.
В прорези прицела стояла ОНА. Богоматерь. Мадонна. Рожденная
кистью Рафаэля.
И уже не силуэт, а всю ее видим, озаренную светом изнутри. И
это юное прелестное лицо, и эту неповторимую улыбку, обращенную к младенцу на
ее руках.
Сикстинская мадонна стоит перед пулеметом. Но, в отличие от
той, библейской, она мать не одного, а двоих детей. Старший ребенок — мальчик,
лет десяти, кудрявый и черноволосый, с глазами, как вишни, и оттопыренными
ушами, ухватился за юбку матери и недоуменно глядит на пулемет.
Стоит такая гнетущая, зловещая тишина, что хочется
закричать, завыть. Словно замер весь мир, остановилось сердце вселенной. И
вдруг в этой жуткой тишине неожиданно послышался тихий плач ребенка.
На руках у мадонны заплакало дитя. Земным, обычным плачем. И
таким неуместным здесь, у края могилы, перед черным отверстием пулеметного
дула.
Мадонна склонила лицо к нему, качнула дитя на руках и тихо
запела ему колыбельную.
Древнюю, как мир, еврейскую колыбельную, больше похожую на
молитву, чем на песенку, и обращенную не дитяти, а Богу.
Про беленькую козочку, которая стоит под колыбелью у
мальчика.
Про беленькую козочку, которая пойдет на ярмарку и принесет
оттуда мальчику гостинцы: изюм и миндаль.
И утихло дитя на руках у мадонны.
А колыбельная не умолкла. Рвется к небу, как мольба, как вопль.
Уже не одна мадонна, а десятки, сотни женских голосов подхватили песню.
Вступили мужские голоса.
Метнула в небо мольбу вся цепь людей, больших и малых,
расставленных у края могилы, и заметался, забился под луной их предсмертный
крик, захлебнувшись в сухом неумолимом стуке пулемета.
Отстучал пулемет. Умолк, насытившись. Нет у края рва ни
одного человека. Нет и самого рва. Он наспех засыпан. И через всю поляну, из
конца в конец по девственному дерну тянется, как шрам, желтая песчаная полоса.
Ушли, пристыженно гудя моторами, крытые грузовики.
У подножия дуба уже нет пулемета. Лишь горки пустых
стреляных гильз отливают латунью в лунном свете.
Только эхо колыбельной перекликается в лесу, мечется среди
оцепеневших от ужаса сосен…
</i>
➤ ➤ С
сайта http://www.inpearls.ru/
