<i><b> Преданья
старины… </i></b>
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
<i><b>
Прогулка
с Ротшильдом
Порой,
чтобы жизнь изменить, достаточно мост перейти
</i></b>
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
<i>
Несколько
лет назад я приехал в Лондон. Среди туристических достопримечательностей,
которые я посетил, был и знаменитый универмаг Marks & Spenser. Там я
заметил ортодоксального еврея, который столь уверенно переходил из отдела в
отдел, будто он в этом универмаге родился. Я подошел к нему и спросил на
иврите, как пройти в интересующий меня отдел. Поинтересовавшись, откуда я знаю
иврит, он пригласил меня в кошерное кафе, расположенное на верхнем этаже. За чашечкой
кофе он, в частности, рассказал мне историю этого универмага.
В
начале XIX в. Лондон представлял собой большой промышленный город, в центре
которого располагалось огромное количество офисов и банков. Особняком среди них
высилось четырехэтажное здание банка Майера Ротшильда, подмявшего под себя и
разорившего множество мелких банков и меняльных контор. Весь деловой мир знал
финансового магната Ротшильда, карикатура на которого в виде спрута,
охватившего своими щупальцами всю Европу, была помещена в одной из лондонских
газет.
Родоначальник
банкирской семьи Амшель Мозез Бауэр содержал во Франкфурте-на-Майне небольшую
меняльную контору под красной вывеской (по-немецки rotes Schild). Так и
появилась прозвище, а затем и имя, ставшее нарицательным обозначением
богатства. Амшель Мозес положило начало 260-летней династии Ротшильдов, на
гербе которой изображены пять стрел, соединенных цепочкой, – символ союза пяти
сыновей основателя клана. Их девизом стали слова «Concordia, Integritas,
Industria» – «Согласие, единство, усердие».
Когда
один из сыновей Амшеля, Натан, появлялся утром на улице, направляясь в свой
офис, лондонские купцы заискивающе снимали перед ним шляпы. Тот, кому Ротшильд
пожимал руку, был в почете у местной знати.
Так
уж повелось, что многие предприимчивые еврейские юноши приезжали в Лондон,
чтобы разбогатеть на торговле сукном. Они искали покровительства и финансовой
поддержки у Ротшильда и зачастую находили ее. Лазарь Спектор, владелец
постоялого двора в польском местечке, всегда мечтал о том, что его старший сын
Соломон продолжит семейный бизнес, но тот оказался строптивым. Никакие уговоры
не подействовали, и однажды Соломон, умевший изъясняться только по-польски и на
идиш, покинул отчий дом, имея в кармане небольшую сумму, которой, по его
расчетам, должно было хватить на месяц.
В
Лондоне он появился только через несколько месяцев исхудавший и голодный. Узнав
у местных евреев нужный адрес, Соломон вскоре оказался у дверей банка
Ротшильда. Секретарь доложил шефу о просившем аудиенции молодом человеке в
необычном для жителей Лондона одеянии. К его удивлению Ротшильд изъявил желание
принять посетителя и, когда Соломон вошел в кабинет, с нескрываемым интересом
рассматривал его лапсердак и пейсы. На вопрос Натана Ротшильда о том, что
привело молодого человека к нему, Соломон, бурно жестикулируя, изложил свою
просьбу: он хочет начать свое дело и просит денег взаймы. Когда Соломон
закончил свою речь, Ротшильд сказал:
–
Ничем не могу вам помочь. Если я буду оказывать помощь хотя бы одному из тысячи
евреев, я через год сам пойду просить взаймы.
В
глазах Соломона заблестели слезы. Заметив это, банкир спросил:
–
Почему ты пришел просить именно у меня? Ведь есть и другие банки.
–
Я еще в Польше слышал, что вы всем помогаете стать на ноги. Вы добрый,
знаменитый. Вас весь Лондон, весь мир знает…
–
Нет! Не могу, – повторил Ротшильд и углубился в бумаги.
Разочарованный
Соломон направился к выходу.
–
Куда же ты пойдешь? – спросил его Ротшильд
–
Не знаю…
–
Хорошо, юноша, я пройдусь с тобой до моста, – сказал магнат.
Ротшильд
взял Соломона под руку, и они вышли на шумную улицу. В Лондоне наконец
установилась хорошая погода и, пользуясь этим, жители заполнили улицы и кафе.
Из окон лавок с любопытством выглядывали торговцы. Каждому хотелось знать, с
кем это идет под руку Ротшильд, по-дружески разговаривая и улыбаясь. «Наверное,
приехал родственник или компаньон», – думали купцы, стараясь запомнить юношу в
лицо. Кто-то останавливал карету, предлагая их подвезти, но Ротшильд
отказывался. Он перешел с Соломоном через мост, пожелал ему всего хорошего и,
прощаясь, добавил:
–
Теперь, мой юный друг, ты можешь зайти на этой улице к любому торговцу и взять
товар в кредит. Никто здесь тебе не откажет.
В
тот же день Соломон зашел к одному торговцу. Тот, узнав в Соломоне молодого
человека, с которым прогуливался Ротшильд, слегка поклонился и спросил:
–
Что вам угодно, сэр?
Соломон
несколько опешил от такого обращения, но быстро взял себя в руки и сказал:
–
Тысячу ярдов сукна. Разумеется, в кредит.
Торговец
широко улыбнулся:
–
Всего тысячу?
–
На первый раз хватит этого, а потом посмотрим, – входя в роль делового
человека, ответил Соломон.
–
Хорошо. Вот вам образцы. Выбирайте, а завтра подпишите бумаги.
Соломон
пожал руку торговцу и, довольный, вышел на улицу. С этого момента его жизнь
круто изменилась. На следующий день, подписав бумаги, Соломон получил товар и
отвез его в Голландию, где выгодно продал еврею, с которым познакомился во
время своих странствий. Вернувшись в Лондон, он рассчитался с торговцем и взял
уже 3000 ярдов сукна, продав его в Антверпене...
Со
временем он стал зваться Солом Спенсером и заслужил репутацию порядочного
купца. Весь Лондон наперебой предлагал ему свои товары в кредит, и уже через
год Соломон открыл свой магазин, который со временем превратился в знаменитый
на весь мир универмаг Мarks & Spenser. Оказывается, для этого нужно было
всего лишь в свое время перейти c нужным человеком по мосту через Темзу.
Мой
собеседник окончил свой рассказ. Я допил остывший кофе. Поблагодарив и
попрощавшись, я вышел на шумную лондонскую улицу и подумал о том, как жаль, что
я не родился 200 лет назад.
Я.
РАСКИН
</i>