14 мар. 2021 г.

 ✔✔

(¯`O´¯)

*./ | \*. *

*./ | \ .**. .

(¸¸.*˚*ˏֶ.˚ *&emsp; <b>Борис Шапиро-Тулин

</b><i>

Фрагмент повести "ПРОЩАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ".


Герой повести получает известие о тяжелой болезни мамы и торопится в город своего детства, чтобы успеть попрощаться и попросить прощение за все конфликты, что случались между ними на протяжении долгой и непростой жизни.


«… Машина свернула с Кольцевой и мчалась по ровной асфальтовой трассе упиравшейся в стремительно приближающиеся аэродромные постройки.
Тяжелые облака, накрывавшие оставленный позади город, здесь поредели. Казалось, они не выдерживали стремительного напора взлетающих и садящихся самолетов, а потому там вдали над самым летным полем нехотя расступались, образуя проталины, в которых виднелось светлеющее, предрассветное небо.

Когда остановились у одного из шлагбаумов и водитель приоткрыл окно, чтобы нажать кнопку для въезда на стоянку, в салон ворвался такой почти по-зимнему студеный воздух, что Семен Маркович втянул голову в плечи и невольно поднял воротник пальто. И тут он вдруг услышал голос мамы, как всегда спокойный и как всегда не терпящий возражений. – Сыночка, - прозвучало то ли рядом с ним, то ли внутри него, - не забудь повязать шарф, на улице ветер, а у тебя горло. У Семена Марковича на мгновенье перехватило дыхание, потом сердце тяжело ухнуло куда-то в бездонную пропасть, но тотчас же возвратилось и забилось часто-часто, так что его обдало жаром, а руки и ноги стали совсем пустыми, и глаза стали пустыми и даже слово «мама», которое он попытался произнести, тоже растворилось в этой овладевшей им пустоте. Он все понял. Понял, что не успел. Понял, наконец, что было тем, самым главным, ради которого он так торопился.

===== 2
<i>
Он проходил через рамку металлоискателя, брал билет, стоял в накопителе, шел к своему креслу в салоне самолета и был при этом всего лишь какой-то оболочкой, выполнявшей заученные механические действия. Настоящий, истинный Семен Маркович, отрешенный от царящей вокруг суеты, находился совсем в другом месте, в том, куда он опоздал, и где должен был сделать то, что теперь уже никогда не сможет сделать. А должен он был сидеть рядом с постелью мамы и разговаривать с ней, разговаривать без пауз, без перерыва, и она должны была рассказать ему о детстве, о семье, об отце, которого он никогда не видел, обо всем, что было на душе у нее, о том, что она любила, что помнила и что хотела бы забыть. А еще он держал бы ее за руку, а когда она уже не могла говорить, они бы просто молчали, и она чувствовала бы его тепло. А потом, когда ее рука стала бы холодеть и безжизненно опустилась, он бы понял, какой важный момент они пережили вместе, потому что мама была бы не одна перед тем, как вечность поглотила ее, и что если бы он был рядом, может быть она сумела преодолеть тот не подающийся осмыслению страх, который переживает каждый человек, уходящий в небытие.
Он думал об этом все время, пока не опустился в свое кресло, а когда самолет вырулил на полосу, взревел мощными двигателями и стал набирать скорость, он закрыл глаза и не открывал их в течение всего полета.

===== 3
<i>
Ему то ли снилось, то ли грезилось, что мама сейчас почему-то исполняет тот самый танец, что так пугал его в детстве по воскресеньям. На ней была широкая юбка и красная повязка на голове, но только все это происходило уже не в их тесной комнате, а в каком-то огромном пространстве, у которого не было ни верха, ни низа, ни ограждающих его стен. Мама улыбалась, поднимала руки, щелкала пальцами, как кастаньетами, и звала его присоединиться. И он впервые в жизни сумел преодолеть себя и присоединился к этому танцу, а еще он, наконец, сумел допеть ту песню, что была на обратной стороне пластинки: «Вы ошибаетесь, друг дорогой, мы жили тогда на планете другой, и слишком устали, и слишком мы стары и для этого вальса и для этой гитары...” Мама тоже впервые не прервала его, и они еще долго кружили друг вокруг друга. А там в их прошлом, “на планете другой”, на круглом столе, в тесной комнате стоял патефон, и иголка шуршала, подойдя к самому концу пластинки, но не было в этой комнате никого, кто мог бы ее поднять и прекратить это вращение.»

 ✔✔

<b> 10 великих открытий Сергея Дягилева</b> 


Пикассо, «Радуга», Коко Шанель и все-все-все

&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp;  Это чудище, этот священный монстр, этот русский принц, которого жизнь устраивала,

&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp;  только если в ней происходили чудеса.

&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp; &emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp; Жан Кокто


Имя Сергея Павловича Дягилева чаще всего связывают с русским балетом, красоту которого он открыл всему миру. Но в действительности масштаб личности этого человека был куда более значительным. В круг интересов Дягилева входили не только балет и театральное искусство, он также прекрасно разбирался в музыке (и даже пробовал себя в качестве композитора), был экспертом в изобразительном искусстве. Но главной его отличительной чертой была уникальная разборчивость в людях — особенно в части их творческих способностей и потенциала. Талантливых людей он мог выделить из толпы и пойти на какие угодно риски, чтобы дать им раскрыться. О великих открытиях Сергея Дягилева в мире искусства — в нашем специальном материале.

<b> 

«Мир искусства»

 </b> 

Сергей Дягилев был крайне неравнодушным человеком. Эта черта характера проявилась в самом начале его пути — на рубеже XIX и XX веков, когда в культурной жизни России произошел заметный спад активности. Он не мог оставаться безразличным — и задумал «всколыхнуть это сонное царство». Основанный им журнал «Мир искусства» стал явлением, а его редакция — своеобразным культурным центром не только изобразительного искусства, но и литературы с философией. Здесь велась активная просветительская работа и пропаганда современного западного искусства, связи с которым, по мнению Дягилева, очень не хватало отечественному художественному миру.

 ===== 2

Каждый выпуск журнала был произведением искусства — обычно это была большая тетрадь с качественными иллюстрациями и переплетом. Работа велась днем и ночью. Для создания журнала приглашали таких художников, как Репин, Сомов, Поленов, Серов и многих других. Редакция находилась в доме Дягилева (по его собственному желанию). Журнал в совокупности просуществовал шесть лет (1898—1904) и стал определенным этапом в развитии русского искусства.

<b> 

Историческая выставка портретов

 </b> 

В 1904 году одержимый изучением русского искусства XVIII века Сергей Дягилев берется за невероятно амбициозный проект — историческую выставку портретного искусства («от Петра Великого до наших дней»). Надо отметить, что идея пришла ему неслучайно: в 1902 году вышла книга Дягилева (на момент публикации ему было 30 лет) о знаменитом русском художнике XVIII века Дмитрии Левицком, отмеченная Уваровской премией Академии наук.

В рамках подготовки выставки Дягилев, который уже тогда славился своими выдающимися организаторскими способностями, лично объезжает дворцы и дворянские усадьбы, и просит достать ему с чердаков давно забытые портреты предков. Кроме того, он заблаговременно получает государственную субсидию для организации экспозиции и разрешение для ее проведения в Таврическом дворце Петербурга.

 ===== 3

Выставка стала грандиозным событием и имела огромный успех — никогда ранее русский портретный жанр не раскрывался так полно. Из воспоминаний художника Мстислава Добужинского: «Для русской художественной культуры выставка имела очень большое значение: она дала возможность новых художественных сопоставлений и разных оценок, на ней было сделано и немало открытий, так как множество портретов было выставлено впервые. Целый ряд художников, в том числе Ге и Крамской, показались в ином свете, более значительными и привлекательными по живописи и тому, что особенно свойственно русскому портретному искусству, — психологичности или, точнее, душевности».

 

В 1905 году случилась революция, и многие усадьбы, в которых побывал Дягилев со своей «портретной миссией», погибли в результате поджогов. Выходит, Дягилев, сам того не ведая, сохранил для нас наследие портретного искусства России XVIII века.


=============================================================

<b> 

Ида Рубинштейн

 </b> 

Эпатажная, неординарная, единственная наследница фантастического богатства семьи промышленников — именно так художник Лев Бакст представил Сергею Дягилеву свою подругу и танцовщицу Иду Рубинштейн. Накануне знакомства с Дягилевым Ида на собственные средства поставила и исполнила в Большом зале консерватории танец семи вуалей из «Саломеи» (на музыку Александра Глазунова) и под конец предстала перед публикой почти обнаженной. Произошел скандал. Причем не столько из-за самой церемонии раздевания, сколько из-за того, что на сцене был сыгран библейской сюжет — это было строжайше запрещено Православной церковью. В итоге прибывшая на «место преступления» полиция конфисковала изготовленную из папье-маше голову Иоанна Крестителя, которую Ида держала в руках во время танца.

 

У впечатленного этим эпатажем Дягилева, который в тот момент занимался организацией спектаклей при личной поддержке Николая II, в одночасье созрел план: Рубинштейн с ее яркой внешностью и необычной пластикой прекрасно подходила на главные роли в балетах «Клеопатра» и «Шехерезада».

 

Вскоре, вопреки дурной славе артистки, они начинают совместную работу. Приглашение в труппу Иды Рубинштейн (чьи выступления запретил Священный синод) становится одной из причин резкого сокращения финансирования со стороны Николая II — и всего за два месяца до парижской премьеры Дягилев остается без зала для репетиций и декораций. Но он решает и эту проблему. Премьера состоится в срок, Рубинштейн (как и Дягилева) встретят овациями. Правда, вскоре их пути разойдутся. Ида была слишком независимой натурой, а независимость — то качество, которое Дягилев допускал применительно к себе, но не к другим. Впрочем, как бы то ни было, имя Рубинштейн — не только как скандальной светской дамы, но и танцовщицы — мир узнал благодаря Сержу Дягилеву.

========================================================================

<b> 

Вацлав Нижинский

 </b> 

В январе 1911 года Вацлав Нижинский — премьер Мариинского театра — был уволен за то, что вышел на сцену (исполняя партию в балете «Жизель») в трико без набедренной повязки. На спектакле присутствовала императрица Мария Федоровна. Балет остановили, но Нижинский категорически отказался «одеваться». Вскоре в театр пришел приказ императорской семьи — незамедлительно уволить Нижинского. Таким образом, Вацлав одновременно сделал две вещи: потерял работу и положил начало изменениям в балетной моде.

 

Нижинский и Дягилев были к тому моменту уже хорошо знакомы — второй только и ждал удобного случая, чтобы пригласить уникального танцора в свою антрепризу. Уникальность Нижинского заключалась в его поразительной способности к прыжками, за которые его за глаза называли «человеком-птицей». Одни считали, что весь секрет в особенности строения ног танцора, другие — что Нижинский тайно занимался спортом и таким образом развил мышцы (что было строжайше запрещено). Так или иначе, уже после первого выступления в «Русских сезонах» Нижинский стал звездой мирового масштаба.

 

Через год артист представил в «сезонах» свой собственный спектакль — «Послеполуденный отдых Фавна». Хореография была далека от традиционной, без сложных изысканных движений, лишь интуитивные жесты и угловатые статичные позы. По сути — это был первый в истории «современный балет». И этот эксперимент стал возможным благодаря Дягилеву. Он вообще разрешал Нижинскому многое — они стали очень близкими людьми, он много отдавал, но и много требовал взамен. Их пути окончательно разошлись после тайной женитьбы Вацлава в 1913 году. Как вспоминали современники, узнав о случившемся из телеграммы своего слуги Василия, Дягилев впал в бешенство и сразу же изгнал танцовщика из труппы — фактически это положило конец его короткой головокружительной карьере.

===================================================================

<b> 10 великих открытий Сергея Дягилева</b> 

<b> 

Федор Шаляпин

 </b> 

«Русские сезоны» Дягилев изначально задумывал как ежегодные зарубежные гастроли русских артистов. В 1907 году он провел так называемые «Исторические русские концерты», в которых приняли участие Римский-Корсаков, Рахманинов, Шаляпин и другие. Федор Шаляпин еще до встречи с Дягилевым выступал в миланском театре La Scala (в 1901 году) — и имел оглушительный успех. Но после знакомства с импресарио началась мировая слава певца: уже после первого «дягилевского концерта» в Париже о нем заговорила вся Европа, и вскоре он отправился с гастролями в Нью-Йорк и Буэнос-Айрес.

 

Шаляпин вспоминал: «В один поистине прекрасный день ко мне приехал С.П. Дягилев и сообщил, что предлагает мне ехать в Париж, где он хочет устроить ряд симфонических концертов, которые ознакомили бы французов с русской музыкой в ее историческом развитии. Я с восторгом согласился принять участие в этих концертах, уже зная, как интересуется Европа русской музыкой и как мало наша музыка известна Европе. Когда я приехал в Париж и остановился в отеле, где жил Дягилев, я сразу понял, что затеяно серьезное дело и что его делают с восторгом. <…> Успех концертов был солиден, и это подало нам мысль показать в будущем сезоне Парижу русскую оперу, например, «Бориса Годунова». Так и сделали. Когда было объявлено, что опера Дягилева будет играть «Бориса», парижская пресса и публика заговорили о русском сезоне, как о «сезоне гала». Никогда не забуду, с какой любовью, как наэлектризованно относились к работе на репетициях хористы и оркестр Большой оперы! Это был праздник!»

 

Несмотря на однозначный успех русской оперы, сезон 1907 года принес Дягилеву убытки — и на следующий год, прекрасно понимая вкусы публики, он решил везти в Париж не только оперу, но и балет. И снова не прогадал. 

===============================================

<b> 

Константин Сомов и радуга

 </b> 

По состоянию на 2007 год самой дорогой работой, написанной русским художником и выставленной на аукцион, была картина «Радуга» (1927 год) кисти Константина Сомова. Ее цена на аукционе Christie’s стартовала с 400 тысяч фунтов стерлингов, а продана за ошеломительные 3,7 миллиона.

 

Что интересно, именно Дягилев стал первым, кто выделил эту картину среди других. Личные отношения Сомова и Дягилева нельзя было назвать однозначными — друзьями они не были, а сложившийся в юности любовный треугольник едва не сделал их врагами. Однажды дело даже чуть не дошло до дуэли, но, к счастью, все обошлось.

С точки зрения творческой деятельности Сомову грех обижаться на импресарио. В те времена, когда молодой художник жил и учился в Париже, Дягилев, высоко ценивший его талант, не только привез работы Сомова в Россию, но и регулярно брал их с собой на «гастролирующие выставки». Нельзя сказать, что публика была от них в восторге (в целом продажи современного искусства особого дохода импресарио не приносили), но Дягилев убедил одного из коллекционеров, что «Радуга» — особенная работа и заслуживает более пристального внимания. Выходит, что даже в процессах инвестирования в искусство он словно в воду смотрел — и сильно опередил время.

 

На сегодняшний день по совокупной стоимости картин Сомова обогнали Малевич, Кандинский и Шагал, но, несмотря на это, «Радуга» по-прежнему остается в перечне самых дорогих «русских полотен», опережая по этому показателю работы Айвазовского, Нестерова, Репина и других именитых мастеров.

===================================================

<b> 

Пабло Пикассо

 </b> 

Жан Кокто — французский поэт, художник, драматург и театральный режиссер. Одним словом — человек множества талантов, который был страстным почитателем Сержа Дягилева. Когда наконец им суждено было встретиться, Жан не знал, как ему себя проявить, чтобы запомниться импресарио и стать его другом и соратником. Дягилев каким-то образом понял это стремление молодого человека, так на свет появилось его знаменитое: «Жан, удиви меня!»

 

Это был призыв к действию — и единственный шанс, который нельзя было упустить. Но у Кокто был свой «козырь в рукаве» — друг Пабло Пикассо, который тогда уже был хорошо известен в творческих кругах Европы благодаря своим экспериментам в стиле кубизм.

Стоит заметить, что Пикассо на момент приезда Дягилева находился не в самой лучшей форме: похоронив свою возлюбленную Еву Гуэль, художник спрятался от мира в пригороде Парижа — Монруже, и его вряд ли могла заинтересовать какая-то авантюра с русским антрепренером. Но и тут помог весьма странный случай: в дом Пикассо залезли воры и унесли все, кроме картин (среди которых были его «Авиньонские девицы», работы Сезанна, Матисса, Дерена и Руссо). 


===== 2

Именно после этого нелепого ограбления Кокто и предложил художнику новое предприятие: тебя должны знать все, каждый вор Парижа, а работа с Дягилевым — прекрасная возможность на пути к этой цели. Вскоре они действительно познакомились — и почти сразу возникла идея совместной работы над балетом «Парад» по сценарию Жана Кокто (на музыку Эрика Сати). Пикассо впервые в жизни работал в качестве художника по декорациям и костюмам.

 

В результате этого союза на свет появился не только первый «кубистический балет», но и мощный творческий тандем: Пикассо примет участие в работе еще над пятью постановками «Русских сезонов», в том числе в «Треуголке» (1919), «Пульчинелле» (1920), «Квадро фламенко» (1921), «Голубом экспрессе» (1924) и «Меркурии» (1927). Работа в «Русских сезонах» станет для художника счастливым билетом в светскую жизнь Парижа — в дома самых знаменитых и богатых людей города. Кроме того, в 1918 году Пикассо женился на балерине из труппы Дягилева — Ольге Хохловой.

=========================================

 <b> 10 великих открытий Сергея Дягилева</b> 

<b> 

Игорь Стравинский

 </b> 

В 1909 году Дягилева с головой захватила работа над балетом «Жар-птица», но в этот раз не складывалось с музыкой. Отношения с композитором Дебюсси себя изжили, Лядов был слишком самокритичным и срывал сроки — и Дягилев решился на смелый поступок: он послал телеграмму в украинский городок Устилуг, где в имении у родственников гостил ученик недавно скончавшегося Римского-Корсакова композитор Игорь Стравинский. 

 

Они были знакомы не первый год, Дягилев знал его отца, солиста Мариинского театра Федора Стравинского, и был на концертах с участием Стравинского-младшего. Позже композитор описывал их разговор по поводу «Жар-птицы» так: «Я помню тот день, когда мне позвонил Дягилев, чтобы сообщить, что я могу приступать, и мне запомнилось его удивление, когда я ответил, что уже начал».

 

Союз музыканта и антрепренера продолжался несколько лет — за это время Стравинский написал для «Русских сезонов» три балета, которые прославили его на весь мир: «Жар-птицу», «Петрушку» и «Весну священную». Спустя полвека Стравинский завещал похоронить его рядом с Дягилевым на кладбище Сан-Микеле в Венеции (в «русской» его части), что и было исполнено.

================================================

<b> 

Гончарова и Ларионов

 </b> 

Эту главу стоит начать с предыстории: Дягилев долгое время хотел поставить оперу Римского-Корсакова «Золотой петушок» и искал художника для ее оформления. Как вспоминал его близкий друг — художник Александр Бенуа, — все изменилось после визита импресарио на выставку Натальи Гончаровой. В то время они вместе с мужем Михаилом Ларионовым были одними из лидеров московской группы художников-авангардистов. Дягилев знал их и раньше, но в этот раз встреча была предметной. После модернизма музыки Стравинского в балете «Весна священная» ему был необходим аналогичный импульс и в художественном оформлении. Опыт художников в области кубизма, футуризма и абстракции казался интересным решением вопроса.

 

Дягилев пригласил Гончарову для работы над эскизами, а после, увидев и одобрив их, ни разу не вмешался в процесс создания декораций (пока та рисовала их), такое сложилось между ними доверие. Чуть позже — и тоже не без помощи Дягилева — Гончарова и Ларионов оказываются в водовороте культурной жизни Парижа. Один из ее лидеров — Гийом Аполлинер — посвятил художникам две статьи, в которых в ярких выражениях говорил о мастерстве, утверждая, что «их аутентичные эстетические открытия займут видное место в современном искусстве». А вскоре в галерее Поля Гийома с успехом прошла выставка картин Гончаровой и Ларионова, на которой было представлено более ста их работ. Талант художников безусловен, как и безусловен в их судьбах след Дягилева, который вовремя обратил всеобщее внимание на их творчество и помог раскрыться.

======================================

<b> 

Коко Шанель

 </b> 

«Весна священная» стала самым новаторским балетом «Русских сезонов». Ее страстным фанатом была Габриэль Шанель — вскоре после премьеры они познакомилась с Дягилевым и стали друзьями (Коко называла его просто — «Дяга»). Импресарио регулярно не хватало денег для воплощения своих идей: все, что зарабатывалось «Русскими сезонами», он вкладывал в новые постановки или в близких сердцу людей. Шанель стала своего рода ангелом-хранителем для Дяги — тайно опекала и спонсировала его новые проекты.

 

И в этом союзе Дягилев тоже нашел возможность новаторским решениям: пригласил Шанель для работы над костюмами к балету «Голубой экспресс». В основе сюжета — жизнь «золотой молодежи Парижа» того времени. Лазурный берег, светское общество, модный тогда теннис, безмятежное веселье и вечеринки. Париж в тот год принимал Олимпийские игры, и спортивная тема была на пике внимания. Персонажи были под стать: пловчиха, теннисистка, гольфист... Балетные костюмы не подходили, поэтому Коко взяла за основу только что выпущенную ею спортивную коллекцию. Главным открытием стал трикотажный купальник, который впервые появился в балете (к ужасу артистов, по воспоминаниям участников, танцевать в нем было невообразимо трудно). Сейчас эти образцы хранятся в крупнейших музеях мира (и являются предметом фетиша индустрии моды), а свой первый выход в свет они совершили в «Русских сезонах» Дягилева.

 

Шанель очень любила своего русского друга, но будто боялась в этой помощи показаться навязчивой. Когда Дягилева не стало (в 1929 году), она не отказалась от этой роли и взяла на себя заботу о его могиле и памяти. Есть версия, что модный дом Шанель и по сей день исполняет это желание своей основательницы.