<i><b>
░ Наталья
Крандиевская-Толстая
</i></b>
◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈
Никита Алексеевич Толстой рассказал мне, что у его матери были
какие-то свои, очень сложные отношения с понятием времени. Сын был уверен, что
до конца жизни она так и не научилась определять время по стрелкам на
циферблате.
Долго щурилась,
рассматривая напольные часы, наклоняла голову то так, то эдак, а потом говорила
что-нибудь вроде: «Никитушка, что-то я сегодня плохо вижу, ты не подскажешь
мне, который час?».
Объяснение этому семейному анекдоту надо искать в том, что в
ней все время «звучал какой-то свой, внутренний метроном». Иногда его слышали и
домашние. За шитьем ли, за обедом, вдруг раздавалось ее «Хм…». И, через
некоторое время, вновь: «Хм…».
Это означало, что «мама работает».
И в самом деле: ну зачем поэту и циферблат, и стрелки, и гири
с цепями, если
<i>
…Звук воплотился в сердца стук,
И в пульс, и в ритм вселенной целой.
</i>
❦
❦
❦
Наташу Крандиевскую Горький величал премудрая и милая Туся.
С детства она отменно музицировала на фортепиано, училась
рисованию и живописи у Добужинского и Бакста. Но делом всей жизни были стихи, и
только стихи.
Туся начала писать в восемь лет. В тринадцать она уже
печаталась в московских журналах. Детское имя было еще впору, и первая ее
публикация в журнале «Муравей» подписана Т. Крандиевская.
Талант пятнадцатилетней москвички оценил Бунин, уже в
эмиграции с теплотой вспоминавший об отроческих стихотворных ее опытах.
❝ ❞ <i> «Наташу Толстую я
узнал еще в декабре 1903 года в Москве. Она пришла ко мне однажды в морозные
сумерки, вся в инее, – иней опушил всю ее беличью шапочку, беличий воротник
шубки, ресницы, уголки губ, – и я просто поражен был ее юной прелестью, ее
девичьей красотой и восхищен талантливостью ее стихов, которые она принесла мне
на просмотр, которые она продолжала писать и впоследствии, будучи замужем за
своим первым мужем, а потом за Толстым, но все-таки почему-то совсем бросила
еще в Париже». </i>
❦ ❦
❦
<b>Сумерки</b>
Тает долгий зимний день…
Все слилось во мгле туманной,
Неожиданной и странной…
В доме сумерки и тень.
О, мечтательный покой
Зимних сумерек безбрежных,
И ласкающих, и нежных,
Полных прелести немой!..
В старом доме тишина,
Все полно дремотной лени,
В старом доме реют тени…
В старом доме я одна…
Чуть доносится ко мне
Шумных улиц гул нестройный,
Словно кто-то беспокойный
Тщетно мечется во мгле!
Ночь крадется у окна…
С бледной немощной улыбкой
Тает день больной и зыбкий.
В сердце сумрак… Тишина…
❦❦❦
Начало жизни было – звук.
Спираль во мгле гудела, пела,
Торжественный сужая круг,
Пока ядро не затвердело.
И все оцепенело вдруг.
Но в жилах недр, в глубинах тела
Звук воплотился в сердца стук,
И в пульс, и в ритм вселенной целой.
И стала сердцевиной твердь,
Цветущей, грубой плотью звука,
И стала музыка порукой
Того, что мы вернемся в смерть.
Что нас умчат спирали звенья
Обратно в звук, в развоплощенье.
◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈ ๚๚๚ ◈◈◈
❦❦❦
http://krandievskaya.narod.ru/krandSTATIYA.htm
♥ ♡ ♥ Картинки и фотографии
https://www.google.ru/search?q=%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F+%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%8F&newwindow=1&es_sm=122&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=-7m-VNzzN4mqywPy5YEY&ved=0CAgQ_AUoAQ&biw=1280&bih=631