5 дек. 2016 г.

<b>Наталья Резник</b>

               
<b>
Из цикла «Ни года без мысли» </b>
<i>
<b> Из всех семи смертных грехов я страдаю только от одного - гордыни.
От остальных шести получаю удовольствие.
==========
Смотрела сегодня в зеркало. Нашла следы былой красоты. Один под левым глазом. Другой - вообще не на лице.
==========
Карлсон вернулся. А крыша - нет.
==========
Современный анекдот.
Ночь. Идут по улице два пьяных с ноутбуками. Один пьяный другому:
- Ты меня лайкаешь?
==========

Страшнее Карлика-носа только Карлик-ухогорлонос.
</i>
          

&emsp;    <b>  Да здравствует всё то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!   </b>  
                                                                                  
         &emsp;  ҈ ҈  ҈  ๑๑
&emsp;  &emsp;  ҈
 &emsp;  &emsp;  
&emsp;  &emsp;  
<i>
&nbsp; Сергей Токарь прислал из Питерской области в Москву снежные заносы и холод. Вот так, решил разделить одно из удовольствий зимы поровну. Спасибо, конечно. Но лучше бы деньгами.
Всем привет!
</i>
..╗╗
»
.(.¯. )
.Ƹ̵̡Ӝ̵Ʒ<i>   – задумчивый
</i>
<b> q ɯ ɐҺvоw ɯǝʎɓǝvɔ wоɯ о 'qɯиdоʚоɹ онжоwεоʚǝн wǝҺ о
</b>
                
<b>
Проразное  </b>
 
<i>
<u> Воспоминание</u>

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.
<b>
Василий Жуковский</b>  ©
</i>ܢ

̯͡
[]]] []]] []]] []]]     




&emsp;[]]] 
<i>
 Чтобы утром вовремя вставать, ставить будильник надо не на час раньше, а на шкаф!

</i>                    


&emsp;[]]]
<i>
 Люди с хорошим зрением так и не узнают, что огни на ёлке красивее без очков.
</i>                    


&emsp;[]]]
<i>
 То ли я схожу с ума, то ли его у меня никогда и не было.
</i>                    


&emsp;[]]] 
<i>
 С каждым днем все труднее просыпаться по утрам. Кажется, я впадаю в зимнюю спячку.
</i>                    
&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp;<b>Помним</b>

&emsp;  &emsp;        
<b>
Олег Григорьев
</b>
&emsp;﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌
<i>
<u> Кто-то не поленился</u>
Кто-то не поленился,
бросил кирпич в монумент,
от героя отбился
самый важный фрагмент
<u>Участковый стал в двери стучать </u>
Участковый стал в двери стучать,
я за ним в глазок следил, даже в оба
с таким же успехом он мог стучать
в крышку моего гроба
<u> Увязался М. за Ж.</u>
Увязался М. за Ж.
и схватил ее за Ж.
рассердилась Ж. на М.
да как даст ему по М.
<b>
</b>
</i>
ОЛЕГ ГРИГОРЬЕВ

Олег, Олежка Григорьев... Помню, ехал к нему на край света, метро, потом — на трамвае. На краю света была уютная новая квартира, на стенах — коллекции бабочек, в секретере кости и череп, на столе бутылка водки, вокруг — пьянствующие уголовнички. Олег, сколько я помню, был всегда один, даже не женат. Какая женщина, скажите, выдержит бесконечное празднование неизвестно чего, неистовство духа, с русскими скандалами и примирениями, с битьем посуды, а также чужой и собственной морды?

    Последние годы я встречался с ним у его верных, преданных друзей: в Ленинграде — у Инги Петкевич, в Москве — в мастерской архитектора Саши Великанова. Естественно, пили. Я заметил: в каком бы состоянии ни был Олег, стихи он слушал внимательно, мои — ревниво, всегда мог трезво оценить.

    Познакомился я с Олегом давно, в Лианозово, у Оскара Рабина. Не знаю, исполнилось ли ему восемнадцать. Сидел, пил, слушал чужие стихи и читал свою повесть из жизни детского сада. Такой экзистенциализм на ночном горшке. Мне повесть понравилась, запомнилась. Стихи его дошли до меня сначала как фольклор. А потом от него самого я услышал всем известное: «Я спросил электрика Петрова...»

    В последнюю нашу встречу Олег подарил мне свои стихи, изданные в Питере в виде газеты с рисунками «митьков». Книги появились лишь после его смерти. Как поэт Олег Григорьев ближе всего нам, лианозовцам. А вообще он — настоящий поэт широкого звучания, и, главное, умница.

    Когда я услышал о его гибели, я написал стихи:
 <i>
...и смешались с живыми
например Олежка Григорьев —
да! у Великанова
кажется бутылки виски
не допили...
что же мне теперь
с каменным идолом
чокаться? —
стакан разбился
водка пролилась —
а? Великанов...
 </i>
    А его прекрасные стихи для детей у советских детских поэтов вроде Михалкова вызывали в свое время настоящую ярость.
<b>
Генрих Сапгир
</b>
 <i>
Григорьев Олег ел тыкву
И упал в нее с головой.
Толкнули ногой эту тыкву,
Покатили по мостовой.

Катилась тыква под гору
Километра два или три.
Пока этот самый Григорьев
Не съел ее изнутри.
Сказал я девушке кротко:
— Простите за нетактичность,
Но бюст ваш, и торс, и походка
Напомнили мне античность.

Она в ответ мне со вздохом:
— Простите, но ваше сложение
Напомнило мне эпоху
Упадка и разложения.
Тушил я пожар зонтом.
Ну, что же, — гори, мой зонт!
Вместе с зонтом сгорел дом,
Впереди открыт горизонт.
Стою за сардельками в очереди —
Все выглядит внешне спокойно:
Слышны пулеметные очереди,
Проклятья, угрозы и стоны.
Я мялку вынимаю
И начинаю мять.
Кого не понимаю —
Не надо понимать.

А то если подумаешь,
И что-нибудь поймешь —
Не только мялку вытащишь,
А схватишься за нож.
 </i>
Полностью читать http://rvb.ru/np/publication/sapgir4.htm#65
http://www.lib.ru/ANEKDOTY/grigor.txt
</i>
         
     
░ ░ ░ ░

&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp;<b>Помним</b>

&emsp;  &emsp; &emsp; &emsp;   ❖  
<b>
&emsp; &emsp; &emsp;  Александр Введенский
</b>
&emsp;  ﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌<u> </u>
<i>
Ярчайший представитель поэтического авангарда, Александр Иванович Введенский (1904-1941) в начале своего творческого пути относился к футуризму скорее иронически. Однако влияние футуризма, в частности «заумная» поэзия Алексея Крученых, а также сотрудничество с футуристом И. Терентьевым сыграло большую роль в его последующем творчестве.

С середины 1920-х годов судьба тесно связала Введенского с Даниилом Хармсом. Вместе с А. Туфановым они в 1925 г. организуют «Орден заумников», затем кружок «Чинарей», позже создают группу ОБЭРИУ.

Поэзия Введенского, проникнутая элементами алогизма и абсурда, была чужда рабоче-крестьянской власти.

В 1932 г. поэт был отправлен в ссылку, после нее вернулся в Ленинград, а в 1936-м переехал в Харьков. Лишенный возможности печататься, он на протяжении этих лет писал (для заработка) исключительно детские стихи. В начале войны был арестован вторично, подвергнут принудительной эвакуации и погиб по дороге.
</i><b>  </b>
<i>
</i>
Полностью читать ◄╝

&emsp; &emsp  
<b> </b>
<i>
&emsp; «В ночных шикарных ресторанах.»
                            &emsp; &emsp;  Из соврем. романса.
                            &emsp; &emsp;  Аргентинское танго.

В ресторанах злых и сонных
Шикарный вечер догорал.
В глазах давно опустошённых
Сверкал недопитый бокал,
А на эстраде утомлённой,
Кружась над чёрною ногой,
Был бой зрачков в неё влюблённых,
Влюблённых в тихое танго.
И извиваясь телом голубым,
Она танцует полупьяная
(Скрипач и плач трубы),
Забавно-ресторанная.
Пьянеет музыка печальных скрипок,
Мерцанье ламп надменно и легко.
И подают сверкающий напиток
Нежнейших ног, обтянутых в трико.
Но лживых песен танец весел,
Уж не подняться с пышных кресел,
Пролив слезу.
Мы вечера плетём, как банты,
Где сладострастно дремлют франты,
В ночную синюю косу.
Кто в свирель кафешантанную
Зимним вечером поёт:
Об убийстве в ресторане
На краснеющем диване,
Где темнеет глаз кружок.
К ней, танцующей в тумане,
Он придёт — ревнивый Джо.
Он пронзит её кинжалом,
Платье тонкое распорет;
На лице своём усталом
Нарисует страсть и горе.
Танцовщица с умершими руками
Лежит под красным светом фонаря.
А он по-прежнему гуляет вечерами,
И с ним свинцовая заря.

1920
Ноябрь-декабрь
</i>
&emsp; &emsp  
<b>
Зима кругом
</b><i>
Мы ходили по панели
На скамейке посидели
Только уши посинели
Только брови поседели

Мы закутались в платки
Мы похожи на кульки
Мы по улице бежим
Мы от холода дрожим.

Отчего же пионеры
Не закутаны в платки?
Отчего же пионеры
Не похожы на кульки?

Оттого, что на катке
Бегают, катаются
Оттого они в платке
Просто не нуждаются.
</i>
&emsp;  &emsp;  &emsp;  <b> • ❖ • </b>