. ✫
. ˚
✦ ·
. + · ·
✹ .
✦ ·
. +
·
Иосиф Бродский сказал об этой истории: «Ромео и Джульетта в исполнении особ царствующего дома».
<b>
Из воспоминаний A.A.Ахматовой:
</b> <i>
«Со мной он не говорил ни о чём земном.
…Мы в два голоса читали Верлена, которого хорошо помнили наизусть, и радовались, что помним одни и те же вещи.
Модильяни очень жалел, что не может понимать мои стихи, и подозревал, что в них таятся какие-то чудеса…
...Водил меня смотреть cтарый Париж за Пантеоном ночью при луне. Хорошо знал город, но все-таки мы один раз заблудились. Он сказал: "Я забыл, что посередине находится остров".
В дождик (в Париже часто дожди) Модильяни ходил с огромным очень старым черным зонтом. Мы иногда сидели под этим зонтом на скамейке в Люксембургском саду..
...его больше всего поразило во мне свойство угадывать мысли, видеть чужие сны и прочие мелочи, к которым знающие меня давно привыкли…
Вероятно, мы оба не понимали одну существенную вещь: всё, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной. Дыхание искусства ещё не обуглило, не преобразило эти два существования, это должен был быть светлый лёгкий предрассветный час… И всё божественное в Амедее только искрилось сквозь какой-то мрак.
У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами – он был совсем не похож ни на кого на свете.» </i>
✹ܓ
<i>
«Со мной он не говорил ни о чём земном.
…Мы в два голоса читали Верлена, которого хорошо помнили наизусть, и радовались, что помним одни и те же вещи.
Модильяни очень жалел, что не может понимать мои стихи, и подозревал, что в них таятся какие-то чудеса…
...Водил меня смотреть cтарый Париж за Пантеоном ночью при луне. Хорошо знал город, но все-таки мы один раз заблудились. Он сказал: "Я забыл, что посередине находится остров".
В дождик (в Париже часто дожди) Модильяни ходил с огромным очень старым черным зонтом. Мы иногда сидели под этим зонтом на скамейке в Люксембургском саду..
...его больше всего поразило во мне свойство угадывать мысли, видеть чужие сны и прочие мелочи, к которым знающие меня давно привыкли…
Вероятно, мы оба не понимали одну существенную вещь: всё, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной. Дыхание искусства ещё не обуглило, не преобразило эти два существования, это должен был быть светлый лёгкий предрассветный час… И всё божественное в Амедее только искрилось сквозь какой-то мрак.
У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами – он был совсем не похож ни на кого на свете.» </i>
✹ܓ
<i>
Узкий, нерусский стан —
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной чёрной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Ломаной чёрной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь — озноб,
И завершится — чем она?
Облачный — тёмен — лоб
Юного демона.
И завершится — чем она?
Облачный — тёмен — лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
<b>
Марина Цветаева </b>
11 февраля 1915
11 февраля 1915
</i>
Публикация Victoria Chulkova