⠁ ⠂ ⠃ ⠄ ⠅ ⠆ ⠇ ⠈ ⠉ ⠊ ⠋ ⠌ ⠍ ⠎ ⠏ ⠐ ⠑ ⠒ ⠓ ⠔ ⠕ ⠖ ⠗ ⠘ ⠙ ⠚ ⠛ ⠜ ⠝ ⠞ ⠟ ⠠ ⠡ ⠢ ⠣ ⠤ ⠥ ⠦ ⠧ ⠨ ⠩ ⠪ ⠫ ⠬ ⠭ ⠮ ⠯ ⠰ ⠱ ⠲ ⠳ ⠴ ⠵ ⠶ ⠷ ⠸ ⠹ ⠺ ⠻ ⠼ ⠽ ⠾ ⠿ ⡀ ⡁ ⡂ ⡃ ⡄ ⡅ ⡆ ⡇ ⡈ ⡉ ⡊ ⡋ ⡌ ⡍ ⡎ ⡏ ⡐ ⡑ ⡒ ⡓ ⡔ ⡕ ⡖ ⡗ ⡘ ⡙ ⡚ ⡛ ⡜ ⡝ ⡞ ⡟ ⡠ ⡡ ⡢ ⡣ ⡤ ⡥ ⡦ ⡧ ⡨ ⡩ ⡪ ⡫ ⡬ ⡭ ⡮ ⡯ ⡰ ⡱ ⡲ ⡳ ⡴ ⡵ ⡶ ⡷ ⡸ ⡹ ⡺ ⡻ ⡼
⡛  <b>
Серебряный век русской культуры</b>
⡗ ⡘ ⡙ ⡚ ⡛
<i><b>
Ольга Глебова-Судейкина. Забытое имя серебряного века
</b><u>
doctor_ski ( Jelena
Safro)
</u>
Утро хмурое,
туманное. За окном мокнет в лужах недавно выпавший снег.
Но проснулась рано
от каких-то посторонних звуков. И даже не сразу поняла, что это запели птицы. И
не просто чирик-чирик, а конкретно, громогласно так, с достоинством и по-праву.
Птицы, птахи...
Ассоциативная цепочка понеслась в глубины моего правого полушария, разукрашивая
возникшие в голове весенние сады в бело-розовые цвета, добавляя запахи и
эмоциональное волнение... Секундами позже подключилось и левое, неожиданно
выдав не скворечник или пруд с лебедями, а легкую и изящную даму, окруженную
птицами... И я поняла,- время! Время писать об Ольге Глебовой-Судейкиной.
Ведь именно ее
друзья и соседи так и называли-дама с птицами (La Dame aux oiseaux).
Мне нравится
вспоминать людей так или иначе связанных с Ригой.
В случае с Ольгой
эта связь была непростой, кратковременной, но имеющей очень длительные,
практически перевернувшие всю ее дальнейшую жизнь, отголоски.
Судейкина бывала в
нашем городе, но не это главное. А то, что именно в Риге ушел из жизни молодой
человек, отчаянно ее любивший.
Но обо всем
по-порядку.
Есть одна
француженка, Элиан Мок-Бикер, фантастическая, на мой взгляд, женщина.
Заинтересовавшись когда-то серебряным веком, она настолько погрузилась в его
атмосферу, что почувствовав некую связь с теми людьми, стала собирать
информацию, еще в 60-70-е годы доступную из реальных источников, то есть от
людей лично знавших русскую эмиграцию первой волны, защитила диссертацию,
публиковалась, в том числе ее работа об Ольге есть и на русском.
Так появилось самое
полное и самое честное повествование о жизни дамы с птицами, Ольги Глебовой-Судейкиной, талантливой,
красивой, несчастливой...
Хотя, насчет
последнего, кто знает. То, что ощущает сам человек, неподвластно знать никому.
И что есть счастье-вопрос объемный и безответный, в котором позиция
общепринятая не всегда приемлема к личностям незаурядным. А именно такой и была
Ольга.
Ее любили, ей
восхищались, дарили цветы, писали картины и стихи. Она была Музой многих
талантливых мужчин-современников. Но тем не менее, в историю Судейкина вошла, в
первую очередь, благодаря любви своей гениальной подруги-женщины.
Анна Ахматова в
своей самой главной поэме, "Поэме без героя" написала о ней:
" Ты в Россию
пришла ниоткуда,
О мое, петербургское
чудо,
Коломбина десятых
годов..."
Они были невероятно
близки. Родство душ в ощущении мира, обоюдное чувство гармонии, тяга к
прекрасному во всем, разносторонние таланты, подаренные природой этим двум
уникальным женщинам, их совместный быт в Петербурге двадцатых, лучики счастья в
царстве нищеты и разрухи,
Разлука,
одиночество, боль-это уже у каждой свое.
Позже, Нина
Ольшевская-Ардова, исследуя творчество Ахматовой, всячески пыталась узнать у
еще живой Анны Андреевны об истинном положении дел в то время, об отношениях,
Ольге, мечтах и планах.
-"Мы любили
одного человека"-это все, что сказала Ахматова, тщательно оберегая дорогой
внутренний мир от всеобщего обозрения и копания. Этим другим был Артур Лурье.
Но, по-порядку.
Маленькая девочка
петербургских окраин, отец-служащий, не упускавший случая пропустить рюмочку,
родная душа-брат, который погиб молодым, театральное училище, пытливый ум,
красота, слово из другой эпохи, но тем не менее,- явная сексуальность,
заставляющая мужчин останавливаться и оглядываться вслед. Театр, знакомство с
талантливым художником тех лет Сергеем Судейкиным, гламурным эстетом, любителем блеска и эпатажа.
Это была обоюдная
страсть, накал эмоций, взрыв, опьянение, биохимический ералаш гормонов... все
потеряло смысл. Только вместе. Она даже провожая его на вокзале, забывает о
вечернем спектакле и садится вместе с ним в поезд.
Поезд
приостановится у церкви, для венчания и еще год будет нестись заряжённый
энергией влюбленности, с неистовостью почти театральных фантазий Сергея,
воплощенных в нарядах и образах Ольги, чтобы вдруг резко затормозить и разъединить
вагоны.
Она не поверит, как
после года укутывания в шелка, приоткрывая или, наоборот драпируя ее волнующее
тело, чтобы любоваться, наслаждаться, чудить с одеждами, показывать ее городу в
непостижимых образах и нарядах, чтобы
восторженно писать ее портреты, ее сидящую, танцующую, театральную,
разную,- как наступило все.
Вдруг, его дневник,
а там эмоции и страсти, но уже не о ней, а о мужчине, друге семьи, модном и
талантливом поэте Кузьмине.
Всеобщая
"продвинутость" тех лет в отсутствии табу и, в том числе, отрыве
сексуальном, какое-то предчувствие надвигающейся катастрофы, пир перед чумой,
интуитивное ощущение, что если не сейчас, то никогда,- заставляло этих людей
проживать несколько жизней за несколько лет.
Разводы, браки,
вереница партнеров... Это все понятно, когда речь о процессах глобальных, но
когда о своей, казалось бы самой-самой настоящей любви. О своем человеке...
Ей было больно, но
она пыталась вернуть Сергея.
Тщетно.
Она будет любить
его всю жизнь.
Он же откажется ей
помочь, даже когда она будет голодать в военном Париже.
Зато выделит деньги
на памятник потом.
Этот памятник,
строгий элегантный крест, они поставят вместе с Лурье, два самых главных
мужчины ее жизни.
А самая главная
женщина даже о дате смерти узнает намного позже, свято веруя, что ее Ольга в Париже
и у нее все хорошо.
Сто лет назад они,
две петербургские богини, темноволосовая Анна и златокудрая Ольга на фотографии
вместе в "Бродячей собаке"-художественном гнезде петербургской
творческой молодежи.
На стенах картины
Судейкина, на сцене Ольга Судейкина.
Она танцует, иногда
подражая Айседоре, с шарфом, экзальтированно, с полной отдачей.
Танец ей удавался
на славу, она органически чувствовала музыку, ее пластичное тело кружилось в
гармонии с мелодией.
Какие о ней тогда
писали стихи! Федор Сологуб, Игорь Северянин, Велемир Хлебников, Георгий
Иванов, Всеволод Князев.
Тот самый мальчик
Князев, юный офицер, близкий друг Кузьмина, (а Кузьмин-близкий друг
Судейкина... Этот безумный, безумный мир...)
Тот самый Всеволод
Князев, который ровно 100 лет назад, в апреле 1913 года, застрелился в Риге
из-за неразделенной любви к Ольге.
Верная Ахматова
будет в последствии всячески нивелировать роль Ольги в этой страшной истории,
возлагая основную ответственность за случившееся на плечи Кузьмина. Но
останется рок слов проклятия брошенных матерью Кузьмина на похоронах в адрес
Судейкиной.
И все пойдет
кувырком...
А пока она
увлеченно танцует, играет и делает куклы. Это ее милое увлечение позже позволит
выжить в революционном Петербурге, когда они полуголодные будут делить вместе с
Ахматовой маленькую квартирку, а Ольга работать на фарфоровом заводе и тоже
делать кукол.
Танцовщиц, балерин,
красоток. Ее куклы, к слову, отправлялись даже тогда зарубеж, в частные
коллекции, несколько есть и в загашниках Русского музея и, как сказала вчера
моей подруге, специально засланной в музей дабы сфотографировать кукол, главный
администратор по экспозициям Русского,- будут выставлены для зрителей в мае.
Эта способность
делать руками нестандартные вещи поможет Ольге и позже в Париже, по-сути
составляя наравне с переводами, ее основной заработок.
В Париже ее спасали
от хандры и депрессии птицы. Когда-то, оставленная кем-то из друзей на время
отпуска клетка с двумя пичугами, вдруг перевернула творческое, а значит
нестандартное мышление настолько, что без птиц она уже не могла совсем.
Говорят, что моментами, количество пернатых в квартире у Ольги доходило до
сотни. Она их всех знала, называла по именам, выпускала полетать, потом бегала
и собирала по парижским скверам.
Обо всем этом
франзуском периоде времени Ольги лучше всего написано у Элиан Мок-Бикер, о
трудных годах, голоде, болезни и смерти в больнице в январе 1945-го.
Когда-то в
Петербурге, они шли с Ахматовой после похорон Блока и Ольга вдруг, назвала
число людей, которые когда-нибудь пойдут за ее гробом-четырнадцать. Так и
случилось. Четырнадцать человек и почему-то запевшие в январе птицы...
Ее вообще считали
ясновидящей. Неземной, нереальной, нездешней. Феей.
"Ольга
Афанасьевна была одной из самых талантливых натур, когда-либо встреченных мною.
Только в России мог оказаться такой феномен органического таланта; стоило Ольге
Афанасьевне, как истинной фее, прикоснуться к чему-либо, как сразу начиналась
магия, - настоящая магия людей, магия чувств и магия вещей, - вещи как бы
зажигались внутренним огнем. Как фея, Ольга Афанасьевна имела ключи от
волшебных миров, и ключи эти открывали невиданное и неслыханное; все вокруг нее
сверкало живым огнем искусства".
Артур Лурье.
На ее
памятнике-кресте в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, кто-то тонкий душой,
завязал элегантным бантом шелковый шарф.
Потертый,
поченевший, выстоявший зимой, перенесший дожди, ветра и снег.
Я стояла, смотрела
на этот шарф и понимала, что плачу...
http://doctor-ski.livejournal.com/30630.html
</i>
╭•⊰✿¸
