⠁ ⠂ ⠃ ⠄ ⠅ ⠆ ⠇ ⠈ ⠉ ⠊ ⠋ ⠌ ⠍ ⠎ ⠏ ⠐ ⠑ ⠒ ⠓ ⠔ ⠕ ⠖ ⠗ ⠘ ⠙ ⠚ ⠛ ⠜ ⠝ ⠞ ⠟ ⠠ ⠡ ⠢ ⠣ ⠤ ⠥ ⠦ ⠧ ⠨ ⠩ ⠪ ⠫ ⠬ ⠭ ⠮ ⠯ ⠰ ⠱ ⠲ ⠳ ⠴ ⠵ ⠶ ⠷ ⠸ ⠹ ⠺ ⠻ ⠼ ⠽ ⠾ ⠿ ⡀ ⡁ ⡂ ⡃ ⡄ ⡅ ⡆ ⡇ ⡈ ⡉ ⡊ ⡋ ⡌ ⡍ ⡎ ⡏ ⡐ ⡑ ⡒ ⡓ ⡔ ⡕ ⡖ ⡗ ⡘ ⡙ ⡚ ⡛ ⡜ ⡝ ⡞ ⡟ ⡠ ⡡ ⡢ ⡣ ⡤ ⡥ ⡦ ⡧ ⡨ ⡩ ⡪ ⡫ ⡬ ⡭ ⡮ ⡯ ⡰ ⡱ ⡲ ⡳ ⡴ ⡵ ⡶ ⡷ ⡸ ⡹ ⡺ ⡻ ⡼

⡛&emsp;   <b> Серебряный век русской культуры</b>

⡗ ⡘ ⡙ ⡚ ⡛

<i>

<b> ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ

</b><u></u>

В Петербурге мы сойдемся снова,

Словно солнце мы похоронили в нем,

И блаженное, бессмысленное слово

В первый раз произнесем.

В черном бархате советской ночи,

В бархате всемирной пустоты,

Все поют блаженных жен родные очи,

Все цветут бессмертные цветы.

Дикой кошкой горбится столица,

На мосту патруль стоит,

Только злой мотор во мгле промчится

И кукушкой прокричит.

Мне не надо пропуска ночного,

Часовых я не боюсь:

За блаженное, бессмысленное слово

Я в ночи советской помолюсь.

</i>

╭•⊰✿¸  

❄ ☃ ☀ ❆  ☁  ✵ ☂ ❅  ☽  ❇ ☃ ❄  

&emsp;    <b>  Да здравствует всё то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!   </b>  

                                                                                   

         &emsp;  හ ҈ ๑☍ ଙ හ ҈  യ හ҈  ๑๑

&emsp;  &emsp;  හ ҈ ๑☍

 &emsp;  &emsp;   ๑ ඹ

&emsp;  &emsp;   ๑

<i>

Сегодня четверг. Это хуже, чем суббота. Но гораздо лучше, чем понедельник. Но немного хуже, чем пятница. Зато, четверг все же лучше, чем среда. Четверг даже лучше, чем воскресение. Потому что в воскресение - завтра понедельник, а в четверг - завтра пятница. ©

В Москве вновь очень холодно. Говорят, крещенские морозы подзадержались (лучше бы взяли отгулы).

Всем привет!

</i>

..╗╗

.«▓» <i>   &emsp;  – задумчивый</i>

.(.¯. )

.Ƹ̵̡Ӝ̵Ʒ

<b>

q ɯ ɐҺvоw ɯǝʎɓǝvɔ wоɯ о 'qɯиdоʚоɹ онжоwεоʚǝн wǝҺ о

</b>

      ❄ ☃ ☀ ❆  ☁  ✵ ☂ ❅  ☽  ❇ ☃ ❄  

<b>

Проразное  </b>

 ☹

<i> <u> ИНТЕРЕСНОЕ
 </u>

<b> Абракадабра. </b>  Abracadabra (лат.) Непонятный набор слов; чепуха; бессмыслица. Он нес какую-то абракадабру. Изначально термин означал магическое слово – заклинание от различных болезней. Впервые упоминается в конце II века н. э. в медицинском трактате De Medicina Praecepta Саммоника, врача императора Септимия Севера (146-193 г. н. э.) для лечения сенной лихорадки.

❄ ☃ ❆ 

</i>ܢ

【 ๏̯͡๏】

[♥]]] [♦]]] [♣]]] [♠]]]     

&emsp;[♥]]]

<i>

 У меня на балконе сосулька растет метровая, прямо над машиной, которая сигналит каждую ночь. Я эту сосульку из распылителя подкармливаю.

</i>                    

&emsp;[♦]]]

<i>

 - В 19 закатываешь глаза.

- В 35 закатываешь помидоры...

</i>                    

&emsp;[♣]]]

<i>

 Сколько нужно лежать на диване, чтобы сбылись мечты?

</i>                    

&emsp;[♠]]] 

<i>

 - Мужчина, а вы случайно не сексуальный маньяк?

- Нет.

- Блин, ни одного нормального мужика не осталось!

</i>                    

⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⧚⚈⧚⧚⧚⧚⚉⧚⧚

<b>

СТАНИСЛАВ САДАЛЬСКИЙ

Народный блоггер России

</b><i>  <b>

Забывайте забывших вас И стирайте из памяти прочно Телефон, адрес, цвет их глаз

</b>

<i>Пусть сейчас вам и больно очень,

Но со временем зарастет Даже самая сильная рана

— Перемелется, заживет, Лишь оставив на сердце шрамы.

Забывайте навеки тех, Кто не ценит понятие «дружба»,

Не разделит кто ваш успех, И руки не подаст, когда нужно.

Отпускайте таких людей, Пусть своею идут дорогой.

Жизнь подарит вам новых друзей, Настоящих /а их не много!/

Забывайте предавших вас, Ваша жизнь без них станет лучше

— И не в пять, а в десятки раз. Пусть сегодня обида душит, Льются слезы из ваших глаз, Ноет сердце от этой потери,

Забывайте предавших вас,

Закрывайте за ними двери!

</i>

http://sadalskij.livejournal.com/2959110.html?utm_source=fbsharing&utm_medium=social

</i>

&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp;<b>Помним

</b>

&emsp;  &emsp; ✨  ░  ✨ ░ ✨  ░  ✨ ░ ✨

<b>

&emsp;  &emsp;  Илья Григорьевич Эренбург

</b>

&emsp;﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌

<i><b></b>

  Илья Эренбург родился 26 января 1891 года в Киеве.

Его отец Герш Гершонович (Григорий Григорьевич) Эренбург был инженером, а мама Хана Берковна (Анна Борисовна) была набожной домохозяйкой, жизнь которой проходила в утренних и вечерних бдениях. Субботы мама Ильи проводила с верующими соседями, отцом и раввином-родственником, и замужество принесло ей мало радости. Она плохо понимала своего мужа - бедного и порывистого еврея, мечтавшего о дипломе инженера. В результате от отца будущий писатель унаследовал непримиримость духа, страсть к бродяжничеству и непреклонную резкость в суждениях, а от матери - умение вовремя гасить эмоции.

В детские и юношеские годы Илья неоднократно гостил в Киеве в семье своего деда. А в 1895 году семья Эренбургов переехала в Москву, где Григорий Эренбург получил место директора Хамовнического пиво-медоваренного завода. С 1901 года Илья учился в 1-й Московской гимназии, видел Льва Толстого и слышал о его проповеди нравственного самосовершенствования. В пятом классе гимназии он подружился с семиклассником Николаем Бухариным, а в 1905 году юный Эренбург стал свидетелем первых революционных демонстраций. Когда в гимназии возникла подпольная революционная организация, он принял в ней деятельное участие, за что был арестован полицией, но родителям удалось освободить сына под залог до суда, однако семнадцатилетний Илья Эренбург на суд не явился, и в 1908 году ему пришлось бежать за границу.

Илья Эренбург поселился в Париже, и в эмиграции несколько раз присутствовал на собраниях, где выступал Ленин, и даже бывал у него дома. Живя в Париже, Илья попал под влияние декадентской богемы и отошел от политической жизни. Через год он начал писать стихи, затем начал публиковать поэтические сборники – в 1911 году вышел сборник «Я живу», а в 1914 году вышел сборник «Будни». Изображение средневековых католических обрядов с их пышными аксессуарами придавало этим стихам отрешенность и символическую туманность. Поэт Николай Гумилев с одобрением отозвался о стихах молодого Эренбурга. Но вскоре достаточно бурная и полная противоречий жизнь Ильи Эренбурга привела к тому, что разочаровавшийся молодой поэт стал подумывать о крещении и монашестве. В этот период его кумиром был Папа Иннокентий VI, которому было посвящено стихотворение:

Все что мне знать дано устами благосклонными,

Что записал иглой я на жемчужной ленте,

У Ваших светлых ног, с глубокими поклонами,

Я посвящаю Вам — Святейший Иннокентий.

Я вижу, как носили Вас над всеми кардиналами

В тяжелом черном бархате и в желтых рукавах

Высокими проходами, решетчатыми залами

С узорами и фресками на мраморных стенах.

Люблю я руки белые с глубокими морщинами,

Лицо слегка обрюзгшее, с игрою желтых глаз

За то, что издевались Вы над всеми властелинами.

За эти руки белые князья боялись Вас.

Но кто поймет, что вечером над строгою иконою

Вы как ребенок жаждали несбыточного сна

И что не римским скипетром, а с хрупкою Мадонною

Была вся жизнь великая так крепко сплетена.

И все же Париж плотно вошел в сумбурную жизнь молодого творца. Сердобольная маменька помогала сыну, отбившемуся от устоев понятной ей жизни, иногда присылал деньги отец, и были друзья. Эренбург попытался стать издателем. Найдя компаньонов, он выпустил небольшими тиражами несколько номеров журналов «Гелиос» и «Вечера», а также фривольную книжицу стихов «Девочки, раздевайтесь сами». В левой и правой печати он ругал большевиков, с ядовитой иронией высмеивал их «угреватую» большевистскую философию, а будущему «буревестнику» революции Владимиру Ленину дал весьма неблагозвучные прозвища «Безмозглый дрессировщик кошек», «Лысая крыса», «Старший дворник», «Картавый начетчик», «Промозглый старик» и «Взбесившийся фанатик».

В 1910 году Илья Эренбург женился на переводчице Екатерина Шмидт, от которой в 1911 году у него родилась дочь Ирина, ставшая впоследствии переводчиком французской литературы. После трагической гибели мужа она удочерила и вырастила девочку Фаню, которую Илья Эренбург привез с фронта в надежде, что ребенок отвлечет Ирину от трагической гибели мужа. Брак с Екатериной Шмидт продлился недолго, и в 1913 году супруги расстались, но Илья Григорьевич всегда заботился о дочери и на протяжении всей своей жизни был ей большим другом.

Первая мировая война открыла Эренбургу путь в журналистику. Он не смог попасть на службу во французский корпус, и стал военным корреспондентом. Находясь в качестве корреспондента на франко-германском фронте, он увидел неоправданную жестокость, смерть, газовые атаки и осознал на практике, что война является источником бесконечных людских страданий.

В феврале 1917 года Илья Эренбург вернулся в Россию, где ему было крайне трудно разобраться в происходящих событиях. Он испытывал тяжелые сомнения, и эти колебания нашли отражение в стихах, написанных им в период с 1917-го по 1920-й годы, особенно в сборнике «Молитва о России», изданном в 1918 году. В это время Илья Эренбург работал в отделе социального обеспечения, в секции дошкольного воспитания и в театральном управлении. В 1919 году Илья Эренбург повторно женился, и его избранницей стала Любовь Козинцева - сестра кинорежиссера Григория Козинцева. Любовь Михайловна была ученицей художников Александры Экстер, Роберта Фалька и Александра Родченко, и ее картины выставлялись в Берлине, Париже, Праге и Амстердаме.

В 1921 году, Эренбург, не принявший идеологию большевиков, уехал в Европу, где вначале жил во Франции и Бельгии, потом на три года переехал в Берлин, где в то время находились лучшие представители русской писательской мысли.

С 1923 года Илья Эренбург работал корреспондентом «Известий», а его имя и талант публициста широко использовались советской пропагандой для создания привлекательного образа советского строя жизни за границей. С начала 1930-х годов Илья Эренбург вернулся в СССР, и летом и осенью 1932 года много ездил по России.

Во время гражданской войны в Испании с 1936-го по 1939-й годы Эренбург был военным корреспондентом «Известий», и выступал в качестве эссеиста и прозаика. Он написал сборник рассказов «Вне перемирия» в 1937 году и роман «Что человеку надо» в 1937 году. В 1941 году им был издан сборник стихов «Верность», а после поражения республиканцев Эренбург перебрался в Париж. После немецкой оккупации Франции он укрылся в советском посольстве, и вспоминая о первых днях войны, Эренбург отмечал, что никогда в жизни так много не работал. Ему приходилось писать по три-четыре статьи в день для советской прессы. Все четыре года Второй мировой войны он выполнял «невидимую» работу для советского информбюро. «Мне рассказывали люди, заслуживающие полного доверия, что в одном из больших объединенных партизанских отрядов существовал следующий пункт рукописного приказа: «Газеты после прочтения употреблять на раскурку, за исключением статей Ильи Эренбурга». Это поистине самая короткая и самая радостная для писательского сердца рецензия, о которой я когда-либо слышал», - писал в своих воспоминаниях Константин Симонов.

Сам же Эренбург так писал в своей книге «Люди, Годы, Жизнь» о первых днях войны: «Потом 22 июня 1941 за мною приехали и повезли в «Труд», в «Красную звезду», на радио. Я написал первую военную статью. Позвонили из ПУРа, просили зайти в понедельник в восемь часов утра, спросили: «У вас есть воинское звание?» - я ответил, что звания нет, но есть призвание: поеду, куда пошлют, буду делать, что прикажут».

Полностью читать ❥••••  http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=1094

&emsp;  &emsp; 

</i>

✨ ✨

<i>

<b>Верность </b>

Жизнь широка и пестра.

Вера — очки и шоры,

Вера двигает горы,

Я — человек, не гора.

Вера мне не сестра.

Видел я камень серый,

Стертый трепетом губ.

Мертвого будит вера.

Я — человек, не труп.

Видел, как люди слепли,

Видел, как жили в пекле,

Видел — билась земля.

Видел я небо в пепле.

Вере не верю я.

Скверно? Скажи, что скверно.

Верно? Скажи, что верно.

Не похвальбе, не мольбе,

Верю тебе лишь, Верность,

Веку, людям, судьбе.

Если терпеть без сказки,

Спросят — прямо ответь,

Если к столбу, без повязки, —

Верность умеет смотреть.

1958

</i>

✨ ✨

<i>

Ты вспомнил все. Остыла пыль дороги.

А у ноги хлопочут муравьи,

И это — тоже мир, один из многих,

Его не тронут горести твои.

Как разгадать, о чем бормочет воздух!

Зачем закат заночевал в листве!

И если вечером взглянуть на звезды,

Как разыскать себя в густой траве!

••

Когда очевидцы молчат, рождаются «легенды»

••

У каждого своя любимая музыка, свой блюз души, как и у каждого времени свои вкусы — и каждому времени требуется своя мелодия … Музыка, не упоминая ни о чем, может сказать все…

••

Чужое горе — оно, как овод,

Ты отмахнешься, и сядет снова,

Захочешь выйти, а выйти поздно,

Оно — горячий и мокрый воздух,

И как ни дышишь, все так же душно.

••

На кладбище друзей, на свалке века

Я понял: пусть принижен и поник,

Он всё ж оправдывает человека,

Истоптанный, но мыслящий тростник.

••

Настоящие писатели всегда стремились выразить не себя, а через себя мысли и чувства современников.

</i>

✨  ✨  ✨  ✨  ✨  ✨

✨  ░  ✨ ░ ✨ 

░ ░ ░ ░✨

░✨

✨

❂

✿ ❂ ❀

✿ ❀ ❂ ♡ ❃

♡ ✿ ❀ ♡ ❂ ❃ ❁ ❋ ♡

✿ ❀ ♡ ❂  ❃❁ ❋ ❂  ♡✾ ✽

<i>  <b>

С днём рождения,

Леонид Парфёнов!

</b></i>

❀  ❂  ❀

<i>

Сегодня день рождения моего коллеги и хорошего товарища Леонида Парфенова.

Мне не хотелось бы повторять азбучные истины относительно того, что Парфенов – один из самых (если не самый) талантливых тележурналистов России. Хотелось бы сказать другое: Леонид Парфенов – один из очень и очень немногих российских журналистов вообще, и тележурналистов в частности, которые не запятнали свою репутацию, не прогнулись в угоду кого бы то ни было. Десять с лишним лет тому назад он фактически был лишен экрана; мне доподлинно известно, что ему было предложено вернуться, но при соблюдении определенных «условий», он отказался. Заметьте, не уехал работать в другие края, не пошел на поклон, а просто сказал «нет».

Я от всего сердца поздравляю Леонида Геннадьевича с днем рождения.

<u>

Написано 2 года назад Владимирым Познером.

</u>

✿

</i>

✿ ❀ ♡ ❂ ❃ ❁ ❋ ❂ ♡ ✾ ✽

╬═♥╬╬♥═╬╬═♥╬╬♥═╬╬═♥╬╬♥═╬╬═♥╬╬♥═╬

<i>

<b> Лев Рубинштейн</b>

ГЛУБИНА ЗАЛЕГАНИЯ

На днях бывший телеведущий, а ныне видный политический деятель при должности, что называется, сказанул:

«Наблюдая за протестами вокруг передачи Исаакия, не могу не заметить удивительный парадокс: люди, являющиеся внуками и правнуками тех, кто рушил наши храмы, выскочив из-за черты оседлости с наганом в семнадцатом году, — сегодня их внуки и правнуки, работая в разных других очень уважаемых местах — на радиостанциях, в законодательных собраниях, — продолжают дело своих дедушек и прадедушек».

Это, мягко говоря, экстравагантное высказывание возмутило многих, и возмутило вполне справедливо.

Всегда интересно: на какой минуте яростного спора или кухонной свары у человека на коже выступит ядовитая испарина, а на губах — розовая пена? В какой момент вылезут наружу «жидовские морды», «русские свиньи», «черномазые обезьяны», а также «грязные итальяшки», «хохлы», «косоглазые китаёзы», «чудь белоглазая» и прочая «немчура»?

А это у кого как. У полуграмотной тети Веры, соседки по коммуналке времен моего детства, — минут через десять. У высокопросвещенного депутата, потомка славного рода, — значительно позже. Потому что у него эта вся гадость, неряшливо заваленная неоформленными фрагментами так и не усвоенной цивилизованности, зарыта поглубже. Позже, да — но, увы, все равно неизбежно.

И — что вы, право, — он никогда не опустится до употребления таких дурных слов, как, например, «пархатые». Как можно такое даже предположить? Для выражения той же самой идеи, какой постоянно была вооружена бесхитростная тетя Вера, он, человек просвещенный, прочитавший кое-какие книжки, упомянет о чем-нибудь таком, о чем тетя Вера даже никогда и не слышала. Например, о «черте оседлости». А что, вполне респектабельно.

Многие, очень многие панически боятся современности, которая, как им кажется, резко вышибает шаткую табуретку из-под их ног. И в этом ужасе они хватаются за что попало. За «традиции», за «устои», за поверхностно-косметические признаки религии, за «славную историю», за никем не сформулированные, а потому и особенно соблазнительные «национальные интересы».

Самые и даже не самые простые граждане по любому поводу включают категорию «национального» как универсальный ответ на все непростые вопросы, облегченно оправдывая «национальным» любые тупость и подлость «своих» и с той же мерой убедительности объясняя тем же самым то же самое у «чужих», а точнее, у тех, кого им для простоты картины мира удобно таковыми считать.

Попытка — необычайно живучая в силу своей обезоруживающе соблазнительной простоты — объяснять все явления, события, общественные или художественные процессы современности в первую очередь «национальным», строится прежде всего на столь же устойчивой, сколь и абсолютно не работающей в наши дни аксиоматике. То есть на убежденности в том, что этническое происхождение того или иного действующего лица играет главную роль в причинно-следственных связях его убеждений, высказываний, поступков и намерений.

Эта логика кажется несокрушимой лишь ее носителям. Но рушится она от первого же щелчка.

Логическое построение типа «в правозащитном движении очень много людей с нерусскими фамилиями. Следовательно, правозащитное движение вредно. И прежде всего оно вредно для людей с русскими фамилиями», кажущееся кому-то вершиной логики, ничем не убедительнее, чем построение, так сказать, обратное: «Почему же в таком благородном и необходимом деле, как правозащитное движение, так мало людей с русскими фамилиями при том, что людей с русскими фамилиями в нашей стране большинство? Неужели люди с русскими фамилиями столь равнодушны к своим гражданским правам и свободам?»

Или, допустим, в сетевом издании сообщается что-то о том, что в «завязавшейся драке был убит болельщик „Спартака“». Ну, сообщение и сообщение. Для кого-то оно теряется в ряду прочих сообщений такого рода — к насилию, увы, общество привыкло. Кому-то все же хочется подробностей: как это произошло, где, сколько человек участвовало в драке, почему вовремя не вмешалась полиция и так далее.

Но некоторым и вовсе не надо никаких подробностей, потому что их картина мира ясна и прозрачна. А поэтому буквально в одном из первых же комментариев к этой новости вы непременно прочтете что-нибудь вроде того, что «сколько же можно безнаказанно убивать русских ребят». И это, заметьте, при том, что нигде не сказано, что убитый был именно русским, а не, допустим, татарином или латышом, а убийца был, напротив, не русский, а, допустим, эфиоп или португалец.

Важно понять, что объекты ненависти — вторичны. А первична — сама ненависть. А объектами ее становится все то, что ближе лежит. То «гей-парады», то пресловутые «оскорбители религиозных чувств». Но ближе всего оказывается, будь он неладен, все тот же «национальный вопрос».

Без ненависти в тех или иных проявлениях обойтись едва ли удастся. Но пусть это будет ненависть не столько к носителям зла — в большинстве случаев они не ведают, что творят, — а к самому злу: к фашизму во всех его проявлениях, к бесчеловечности, к логике и психологии стада и стаи, к автоматической готовности унизить другого и унизиться самому.

Будем честны хотя бы перед самими собой: все это есть и в нас самих. За очень редким исключением — в каждом из нас. Все зависит лишь от глубины залегания. Вот это-то и следует по-настоящему ненавидеть.

http://www.inliberty.ru/blog/2487-Glubina-zaleganiya

</i>