<b>
░    «Врожденная
гуманистка» Лидия Чуковская
</b>
▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪
** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪
<i>
«Более порядочного человека не знала советская литература», -
это сказано о старшей дочери Корнея Чуковского Лидии.
Ее настоящее имя - Лидия Николаевна Корнейчукова, впоследствии
было изменено вместе с отцовским. Родилась она 24 марта 1907 года в
Санкт-Петербурге, но Корней Чуковский совершил махинацию с документами и
записал другое место рождения – Гельсингфорс (Хельсинки), чтобы закрепить за
собой дом, располагавшийся на территории Финляндии. Став постарше, Лидия очень
переживала по этому поводу.
Впрочем, очень скоро семья Чуковских действительно переехала в
Куоккалу, дачная местность с таким названием до революции располагалась в
Финляндии, а ныне это российский поселок Репино. До 1917 года они жили там
безвыездно – и зимой, и летом, творческая атмосфера этого места сильно повлияла
на развитие девочки. В Куоккале постоянно жил художник Илья Репин: то у него,
то у Корнея Чуковского гостили приезжавшие из Петербурга писатели, художники,
актеры. Лидия в самом раннем возрасте была знакома с Шаляпиным, Маяковским,
Короленко и другими известными людьми того времени.
Неудивительно, что в таком окружении девочка быстро
развивалась, рано начала читать, причем, хорошую литературу. Корней Иванович в
дневнике рассказывал, что любимыми книжками у малышки были «Каштанка» Чехова и
сценка православной писательницы Поликсены Соловьевой «Березкины именины». Эти
произведения Лидочка могла перечитывать по три раза на дню. Главной своей
мечтой девочка считала «чтобы все люди собрались вместе и решили, чтобы больше
не было бедных», за это отец прозвал ее «врожденной гуманисткой».
С 10-12 лет Лидия подолгу читала отцу вслух, чтения длились по
3-4 часа – это было традиционное семейное занятие по вечерам. А в 15 лет дочь
уже практиковалась в редактировании, и как отмечал Корней Иванович, «прекрасно
редактировала» его переводы.
После февральской революции 1917 года, уже в Петербурге
девочка поступила в частную женскую гимназию Таганцевой, а с приходом советской
власти, когда обучение стало совместным, посещала Пятнадцатую единую трудовую
школу, созданную вместо мужского Тенишевского училища. Чуковский делится в
своих воспоминаниях одним случаем: как-то они с дочерью пошли по каким-то
школьным делам к заведующей «школьным районом», которая яростно протестовала
против введения в школьную программу начальных классов сказок. «Мы давали детям
сказки, когда не имели возможности говорить им правду», - категорично
высказалась заведующая, а Лидия расплакалась от расстройства.
Окончив школу, Чуковская уже не сомневалась, с какой
профессией связать свою судьбу. Она поступила на Словесное Отделение Государственных
Курсов при Институте Истории Искусств и одновременно - на Курсы стенографии.
Корней Иванович в 1920-е годы работал в издательстве
"Всемирная Литература", в студии "Дома Искусств", в
"Доме Литераторов", в редакции журнала "Русский
Современник" и во многих просветительных учреждениях того времени, так что
общение его дочери со знаменитостями продолжалось: она слышала Ахматову, Блока,
Гумилева, Мандельштама, Ходасевича и многих-многих других.
В 1926 году студентку второго курса Лидию Чуковскую арестовали
по обвинению в составлении антисоветской листовки. На самом деле никакого
касательства к данной бумаге девушка не имела, одна из подруг Лидии без ее
ведома воспользовалась ее печатной машинкой, чтобы набрать текст листовки.
«Приговор: три года административной ссылки в Саратов», - вспоминает Чуковская.
Заступничество отца прервало ссылку раньше назначенного срока, Лидия провела в
Саратове одиннадцать месяцев, несмотря на то, что принципиально не пошла на
покаяние и показательно держалась заодно с другими политическими ссыльными.
Вернувшись из ссылки, Чуковская закончила филологический
факультет Ленинградского университета и пошла работать по специальности –
редактором детской литературы в Ленинградское Отделение Детиздата, главою
которого был в то время Самуил Маршак.
В 1929 году Лидия первый раз вышла замуж, за историка
литературы Цезаря Вольпе. Брак продержался недолго, но дал миру дочь Елену,
ставшую впоследствии фактически наследницей знаменитого деда — хранительницей
его дома-музея в Переделкине, издателем 15-томного Собрания сочинений
Чуковского.
В период работы в издательстве Лидия написала несколько
детских книг: под псевдонимом Алексей Углов - «Ленинград — Одесса», «На Волге»
и «Повесть о Тарасе Шевченко», а под своим настоящим именем - «Историю одного
восстания», посвященную крестьянскому восстанию 18 века на Украине.
Вскоре после убийства Кирова, в начале 1935 года, Лидию
Корнеевну пытались завербовать органы НКВД. Ее сотрудничество требовали в качестве
уплаты за досрочно прекращенную ссылку. Был длинный изнуряющий допрос, брань,
угрозы, но Чуковская устояла, не поддалась. Не прошло и двух лет, как был
арестован и расстрелян ее второй муж, Матвей Бронштейн, словно месть со стороны
«органов» за несотрудничество. Бронштейна расстреляли в 1938-м, но семье не
сообщили, оповестив, что он в лагерях на десять лет без права переписки.
Истинную судьбу зятя Корней Чуковский узнал только через год. Одновременно с
супругом должны были взять и Лидию, но по счастливой случайности она в это
время выехала в Крым и избежала ареста, хотя все документы были оформлены.
Это было время тотальной охоты за врагами народа. Арестованы
многие близкие друзья и коллеги Чуковской. Да что говорить, вся редакция
Маршака была фактически разгромлена. Те, кто смог избежать ареста, были
уволены, в том числе и Чуковская, ленинградский Детиздат прекратил свое
существование.
Начиная с осени 1938 года, Лидия Корнеевна часто встречается с
Анной Ахматовой. «Колеблясь между страхом обыска и необходимостью записывать
каждое ее слово, я начала вести дневник наших встреч. Разговоры я записывала, стихи,
творимые ею, запоминала наизусть (в том числе "Реквием")», -
вспоминала Чуковская. Записи охватывают периоды с 1938-го по 1941-й годы и с
1952-го по 1962-й годы и легли в основу самого известного, пожалуй,
литературного труда Лидии Корнеевны – «Записок об Анне Ахматовой».
Одновременно Чуковская работает над повестью «Софья Петровна».
Это история «ежовщины», представленная через восприятие беспартийной
ленинградки, у которой арестовывают сына: «Я попыталась изобразить такую
степень отравления общества ложью, которая может сравниться только с
отравлением армии ядовитыми газами… в нарочито искаженной действительности все
чувства искажены, даже материнское… несчастная, рехнувшаяся Софья Петровна
отнюдь не лирическая героиня; для меня это образ тех, кто всерьез верил в
разумность и справедливость происходящего». Естественно, такая книга разом
подвела бы автора под монастырь, поэтому Лидия скрывала текст, как могла. Не
хранила рукопись у себя дома, она лежала у одного из ее друзей. Читала «Софью
Петровну» Чуковская очень ограниченному кругу проверенных слушателей: всего
пять-шесть человек. Несмотря на все предосторожности, слухи о повести дошли до
НКВД, но уже шла война, и Лидия Корнеевна находилась в эвакуации, что спасло ее
от очередного преследования. Многострадальная повесть вышла в свет впервые
только в 1965 году в Париже, со многими искажениями, а более точная версия –
еще через год в США.
Великая Отечественная война застала Чуковскую в Москве, в
больнице, приходящей в себя после операции. Ее с дочерью и племянником
эвакуировали сначала в Чистополь, а затем в Ташкент. В Ташкенте Лидия вела
литературный кружок в Доме Пионеров и продолжала заниматься редактированием, на
общественных началах занималась помощью эвакуированным детям.
После прорыва блокады Чуковская хотела вернуться в родной
город, но ее квартира уже была противозаконно занята, и выяснилось, что в
Ленинграде ей жить больше не позволят – аукнулись ее разногласия с «органами».
Пришлось оставаться и налаживать жизнь в Москве.
ХХ Съезд немного разрядил обстановку в стране, и Чуковская уже
без боязни предложила повесть «Софья Петровна» в издательство. Поначалу
одобренная, она была отвергнута через несколько месяцев. Разгневанная Лидия
подала в суд на издательство, требуя выплаты гонорара, на что она по тогдашним
законам имела полное право. Суд был выигран Чуковской в 1965 году.
Чуковская занималась изданием сборника стихов Анны Ахматовой
«Бег времени», который стал последним прижизненным. А после кончины поэтессы, в
1966 году, принялась наводить порядок в дневниковых записях об Ахматовой, без
надежды издать этот труд в родной стране. Так и оказалось – «Записки об Анне
Ахматовой» впервые были опубликованы на Западе.
В 60-70-е годы Чуковская постоянно выступала против
беззаконий, творимых властью. Ее имя было запрещено упоминать в печати. Впервые
молчание было нарушено в «Литературной Газете» 3 июня 1987 года. Чуковская
оказывала помощь тем, кто преследовался властями. Благодаря ее усилиям в 1940-е
годы был спасен от уничтожения экземпляр запрещенной книги Бориса Житкова
«Виктор Вавич». Во время процесса Синявского — Даниэля в 1966 году она
обратилась с открытым письмом к Михаилу Шолохову, написав: «Идеям следует
противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря».
Последние годы Чуковская жила в Москве, на Тверской улице, в
престижном шумном районе рядом с Кремлем. Но столицу она так и не полюбила, ей
был дорог поневоле оставленный Ленинград.
Умерла Лидия Чуковская в Москве 7 февраля 1996 года, и была
похоронена на Переделкинском кладбище рядом с отцом.
</i>
▪ ** ▪
❐
http://wikers.ru/weekly/legacy/15535/
