<b>
Гумилев всегда
носил с собой яд. И другие тайны великого поэта
</b>
15 апреля
исполнилось бы 137 лет Николаю Гумилёву.
«Деревянный, с
длинным носом», «долговязый, нескладный высоколобый эстет», лицо «нильского
крокодила» с «глазами гуся» - так «по-доброму» характеризовали внешность Николая
Гумилёва его современники. Александр Блок и вовсе заявил, что поэт выглядит,
как «паныч ось сосулька», причём сосулька глупая. Гумилёв знал об этих
характеристиках и по-детски обижался на насмешников. Он, объехавший почти всю
Африку, прошедший Первую мировую войну, сумел в этом аду сохранить в душе и
романтику, и абсолютно детскую непосредственность. Свой внутренний возраст он
определял в 13 лет, а возраст своей «единственной и неповторимой» донны Анны
(Ахматовой) - в 15 лет. Хотя на момент знакомства был немногим старше поэтессы.
<b>
Роковая любовь</b>
24 декабря 1903
г. стало роковым в жизни ученика Царскосельской гимназии 17-летнего Николая
Гумилёва. В этот день Колю какая-то неведомая сила занесла на каток. Там-то он
и познакомился с 14-летней Анной Горенко, впоследствии взявшей псевдоним
Ахматова.
Влюблённый поэт
много раз атаковал свою музу предложениями руки и сердца. Но Ахматова не
отвечала ему взаимностью. Натыкаясь на ледяную стену, Гумилёв пытался залечить
душевную рану мимолётным романом и пробовал покончить с собой.
Как-то после
очередного отказа ему вздумалось утопиться на пляже в Гранвиле. Но страждущего
поэта, уже приготовившегося для последнего заплыва, отловили полицейские.
Писателю Алексею Толстому Гумилёв рассказывал, что всегда носил с собой
цианистый калий. Ему нравилось ощущать рядом с собой присутствие смерти и
понимать, что в любой момент он может попробовать её на вкус.
///////////////2
И однажды Гумилёв
решился. К счастью, его успели спасти. «Я жил один в гостинице - привязалась
мысль о смерти. Страх смерти мне был неприятен…» - так объяснил Гумилёв свой
поступок Толстому.
Ахматова
снизошла до безумно влюблённого только спустя несколько лет - и то потому лишь,
что её любовник в тот год порвал с ней. 25 апреля 1910 г. в церкви села
Никольская слободка они обвенчались. Тогда не верящий в своё счастье Гумилёв
написал стихотворение «Она»:
«Неслышный и
неторопливый
Так странно
плавен шаг её,
назвать нельзя
её красивой,
Но в ней всё
счастие моё».
</i>
Говорят, что
Ахматова всю жизнь сомневалась в своих чувствах к Гумилёву. «Я выхожу замуж за
друга моей юности Николая Степановича Гумилёва. Он любит меня уже три года, и я
верю, что моя судьба - быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне,
что люблю», - сообщала она в письмах. Молодожёны отправились в свадебное
путешествие в Париж. Гумилёв был полон восторгов, а его молодая супруга
грустила.
Ученик Гумилёва
Георгий Иванов вспоминал, что она жутко скучала и рассказывала: «...в Париже я
чуть не померла со скуки… Коля целые дни бегал по каким-то экзотическим музеям…
Сидишь одна, такая, бывало, скука. Я себе даже черепаху завела. Всё-таки
развлечение». Он посвящал ей стихи, пытался поймать в каждом её взгляде
одобрение, а она порой излишне строго критиковала его творчество. Тогда он
немедленно швырял всё в огонь. Так после «рабочей» ссоры сгорела пьеса «Шут
короля Бативоля». Свою боль он выплёскивал в стихах:
Из логова
змиева
Из города Киева
Я взял не жену,
а колдунью.
А думал -
забавницу,
Гадал -
своенравницу,
Весёлую
птицу-певунью».
</i>
/////////////////////3
<b>Деревенская
муза</b>
Возможно,
именно холодность жены, её измены (Ахматова не всегда хранила верность мужу - у
богемы начала ХХ века это было в порядке вещей) и пылкость натуры Гумилёва
стали причиной его мимолётных увлечений. Современник Гумилёва Сергей Маковский
так писал о его «донжуанстве»: «Не прошло и одного брачного года, а он уже с
мальчишеским задором увивался за всеми слепнёвскими девушками».
Действительно,
вскоре после свадьбы Гумилёв решил навестить маменьку, которая проживала в
имении Слепнёво. Анна Ахматова и подумать не могла, что этот родственный визит
изрядно потреплет ей нервы. Оказалось, что в то же время в имении гостили две
двоюродные племянницы Гумилёва. Одна из них - Мария Кузьмина-Караваева -
произвела неизгладимое впечатление на поэта. «Машенька совсем ослепила Николая
Степановича», - заметила нянечка Кузьминых-Караваевых. «Увлечённый Машей, Коля в назначенный день
отъезда, - вспоминала потом родственница поэта, - говорил, что у него сильно
разболелась голова, театрально хватался при тётушке Варе за голову, и лошадей
откладывали». Анна Ахматова наблюдала за увлечением мужа свысока, решив, что в
этой платонической «блажи» он грани не перейдёт. Видимо, была не в курсе, что
Николай Степанович не только писал Маше стихи, но и, будучи женатым человеком,
сделал юной особе предложение. Маша ответила отказом - у неё была запущенная
форма чахотки, и врачи оставляли ей совсем немного времени на жизнь: «Когда она
родилась, cердце / В железо заковали ей, / И та, которую люблю я, / Не будет
никогда моей».
По воле случая
практически сразу после смерти Маши в январе 1912 г. на юбилее поэта
Константина Бальмонта Гумилёв познакомился со своей следующей пассией - Ольгой
Высотской. Страсти вновь закипели:
///////////////////////////4
<i>
Вот я один в
вечерний тихий час,
Я буду думать
лишь о вас, о вас.
Возьмусь за
книгу, но прочту:
И вновь душа
пьяна и смятена».
</i>
Результат этого
романа, сын Орест, появился на свет 13 октября 1913 г. А сыну Гумилёва и Анны
Ахматовой Льву на тот момент исполнился только год. Что стало причиной
расставания с новой возлюбленной - чувство вины перед законной женой, боязнь
ответственности или новый роман - неизвестно, но Ореста Гумилёв за 8 лет ни
разу не навестил. «Мне неизвестно, что произошло между моей матерью и Николаем
Степановичем, - вспоминал Орест Высотский, - но по некоторым намёкам могу
догадаться, что мама первая прервала связь, чем-то обиженная. Хотя всю жизнь
продолжала любить Гумилёва и так и не вышла замуж».
Раны,
полученные на любовном фронте, Гумилёв «лечил» на фронте военном. В 1907 г.
поэта признали негодным к армейской службе из-за косоглазия. Но, влекомый всё
той же смертельной военной романтикой, в 1914 г. Гумилёв обманул призывную
комиссию и попал-таки добровольцем в уланский полк. И даже получил за службу
Георгиевский крест, которым очень гордился. Ахматова, узнав о награждении,
прочла их маленькому сыну Льву такие строки:
Долетают редко
вести к нашему крыльцу,
Подарили белый
крестик твоему отцу».
Она не
дождалась героя с фронта. Нашла другого. Променяла поэта на его друга,
специалиста по Древнему Востоку Владимира Шилейко. Гумилёв и Ахматова развелись
в 1918 г. То ли в отместку, то ли от обиды и отчаяния Николай Степанович
практически сразу расписался с Анной Энгельгардт.
Смерть
по-прежнему влекла поэта. И самое загадочное, пророческое стихотворение Николая
Гумилёва «Заблудившийся трамвай» он написал незадолго до своей казни:
//////////////////////////5
В красной
рубашке, с лицом, как вымя, голову срезал палач и мне,
Она лежала
вместе с другими здесь, в ящике скользком, на самом дне».
Гумилёва и ещё
более 800 человек арестовали в 1921 г. за участие в заговоре «Петроградской
боевой организации» Владимира Таганцева. Был ли он действительно
контрреволюционером, до сих пор не выяснено. Но несколько исследователей жизни
поэта уверены, что Гумилёв водил дружбу с английским разведчиком Лоуренсом
Аравийским. «В тюрьму Гумилёв взял с собой Евангелие и Гомера, - вспоминал
Георгий Иванов. - Он был совершенно спокоен при аресте, на допросах и вряд ли
можно сомневаться, что и в минуту казни».
В 1992 г.
Николая Гумилёва посмертно реабилитировали, постановив: «Никаких обвинительных материалов, которые бы
изобличали Гумилёва в участии в антисоветском заговоре, в том уголовном деле,
по материалам которого осуждён Гумилёв, нет».
Точная дата и
место его казни неизвестны. Не удалось разыскать и последнее пристанище поэта.
Полностью
читать http://www.aif.ru/culture/person/gumilev_vsegda_nosil_s_soboy_yad_i_drugie_tayny_velikogo_poeta
¸.•☆*´¨`☽¸.•☆*´¨`☽
( ☆*(
☆*
ღ&
emsp;
<b>Николай Гумилёв
Завещанье
</b>
<
i>
Очарован соблазнами жизни,
Не хочу я растаять во мгле,
Не хочу я вернуться к отчизне,
К усыпляющей мёртвой земле.
Пусть высоко на розовой влаге
Вечереющих горных озёр
Молодые и строгие маги
Кипарисовый сложат костёр.
И покорно, склоняясь, положат
На него мой закутанный труп,
Чтоб смотрел я с последнего ложа
С затаённой усмешкою губ.
И когда заревое чуть тронет
Тёмным золотом мраморный мол,
Пусть задумчивый факел уронит
Благовонье пылающих смол.
И свирель тишину опечалит,
И серебряный гонг заревёт
И час, когда задрожит и отчалит
Огневеющий траурный плот.
Словно демон в лесу волхвований,
Снова вспыхнет моё бытиё,
От мучительных красных лобзаний
Зашевелится тело моё.
И пока к пустоте или раю
Необорный не бросит меня,
Я еще один раз отпылаю
Упоительной жизнью огня.