28 сент. 2017 г.

┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘
┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘
<b>
Александр Сухово-Кобылин
</b>
<i>
Сухово-Кобылин родился в богатой дворянской семье в селе Воскресенское (Поповка) Подольского уезда, Московской губернии (ныне — поселок Птичное, Троицкий административный округ города Москвы). Лучшие дни своей молодости он провёл в этой деревне.

В 1834 году в шестнадцатилетнем возрасте Александр Васильевич Сухово-Кобылин поступил на физико-математическое отделение философского факультета Московского университета. Он изучает математику, физику, химию, астрономию, минералогию, ботанику, зоологию, сельское хозяйство и философию, которую потом изучал в Гейдельберге и Берлине. Получает золотую и серебряную медали за предоставление на конкурс сочинения (одно математическое «О равновесии гибкой линии с приложением к цепным мостам», другое — гуманитарного характера).

Много путешествовал и во время пребывания в Париже свёл роковое для него знакомство с Луизой Симон-Деманш, ставшей его любовницей.

 Он несчастным стечением обстоятельств был вовлечён в дело об убийстве Деманш, семь лет находился под следствием и судом, дважды арестовывался.

 Корыстолюбие судебных и полицейских властей, почуявших, что тут можно хорошо поживиться, привело к тому, что и сам Сухово-Кобылин, и пятеро его крепостных, у которых пыткою вырвали сознание в мнимом совершении преступления, были близки к каторге.

/////////////////////////
<i>

 Только отсутствие каких-либо доказательств, огромные связи и огромные деньги освободили молодого помещика и его слуг от незаслуженного наказания. «Не будь у меня связей да денег, давно бы я гнил где-нибудь в Сибири», — уже по закрытии дела говорил Сухово-Кобылин. Светская молва продолжала, однако, приписывать ему преступление.

Сидя в тюрьме, он от скуки и чтобы немного отвлечься от мрачных мыслей создал свою первую и самую популярную пьесу. «Свадьба Кречинского», написанная в 1850—1854 годах, возбудила всеобщий восторг при чтении в московских литературных кружках, в 1856 году была поставлена на сцену в бенефис Шумского в Малом театре и стала одною из самых репертуарных пьес русского театра. Все три пьесы трилогии («Свадьба Кречинского», «Дело», «Смерть Тарелкина») изданы в 1869 году под заглавием: «Картины прошедшего».

Источник: http://stuki-druki.com/authors/Suhovo-Kobilin.php Штуки-дрюки ©


┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘
❉⊱❉⊱❉⊱❉⊱ ❉⊱••
<i>
<b>Энрико Ферми – итальянский и американский физик, гениальный ученый, лауреат Нобелевской премии 1938 года, один из отцов атомной бомбы и человек, построивший первый ядерный реактор.
</b>
<i>Он родился 29 сентября 1901 года в Риме (Rome), став третьим ребенком в семье. Отец Энрико возглавлял одно из подразделений в министерстве железнодорожного сообщения, а мать была учительницей в начальной школе. Сестра Мария (Maria Fermi) была старше его на два года, а брат Джулио (Giulio Fermi) – на год. Мать отослала их с братом в деревню к кормилице, и домой малыш Энрико вернулся только к двум с половиной годам.

Одной из книг, подстегнувших интерес юного Ферми к физике, стал 909-страничный том 'Elementorum physicae mathematicae', изданный в 1840 году и найденный им на местном рынке. Сей монументальный труд был написан на латыни и открывал тем, кто сумел продраться сквозь дебри мертвого языка, тайны математики, классической механики, астрономии, оптики и акустики. Ферми подружился с другим учеником, болевшим наукой, Энрико Персико (Enrico Persico), и вдвоем они работали над такими научными проектами, как сооружение гироскопа и измерение магнитного поля Земли. Вскоре интерес Энрико к физике заметил один из коллег его отца, Адольфо Амидеи (Adolfo Amidei), который подарил мальчику несколько книг по физике и математике, которые тот моментально проглотил и использовал в своих изысканиях.

///////////////////////////
<i>
В июле 1918 Энрико окончил школу и по совету Амидеи поступил в Высшую нормальную школу в Пизе (Pisa), едва ли не самое престижное высшее учебное заведение Италии (Italy).
Школа предлагала своим студентам бесплатное обучение, проживание и стипендию на покупку учебников, но абитуриентам нужно было выдержать сложнейшие экзамены, включавшие в себя эссе. Энрико досталась тема о свойствах звука, и профессор, проверявший работы, с изумлением заключил, что результатов его вступительных экзаменов было бы достаточно для получения докторской степени. Ферми стал первым в списке новых студентов школы.

Защитив степень по физике, Ферми отправился стажироваться в Геттингенский Университет к Максу Борну (Max Born), затем преподавал в Лейдене (Leiden), а в 24 года стал профессором Флорентийского Университета, где преподавал математическую физику и теоретическую механику. Через год он возглавил новую кафедру в Римском Университете, став одним из самых молодых профессоров в его истории.

///////////////////////////////
 <i>
В 1928 Ферми женился на студентке Лауре Капон (Laura Capon), у них появились двое детей. Несмотря на то, что как и многие итальянские ученые, Ферми был членом фашисткой партии, в 1938 году, когда он вместе с семьей отправился получать Нобелевскую премию за доказательство существования новых радиоактивных элементов, он предпочел потом не возвращаться в Италию и вместо этого перебрался в Соединенные Штаты (United States) – Лаура была еврейкой, и на родине ей уже грозила опасность. Ферми предпочел не рисковать женой и детьми.

Американские университеты устроили настоящую охоту за прославленным физиком, и в итоге он сначала устроился в Колумбийский Университет, а затем переехал в Чикаго (Chicago), где и совершил свои главные открытия последних лет – в частности, запустил и построил первый в мире атомный реактор.


Увы, страшная болезнь, рак желудка, унесла жизнь этого талантливейшего ученого слишком рано, 26 ноября 1954 года, когда ему было всего 53 года. К этому времени Энрико Ферми, сделавший за свою жизнь столько, сколько иной раз не удается сделать за век целым исследовательским институтам, считал, что сделал он непозволительно мало, максимум одну треть от запланированного.

http://www.peoples.ru/science/physics/fermi/
║║║║║║║║ ▌║║║║║║║║║
<b>
Сервантес
</b>
В январе 1605 года в книжных лавках Мадрида появился роман мало кому известного пожилого писателя, да к тому же инвалида. Называлось это произведение "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский". С момента появления этой книги прошло уже более 400 лет. Кто сейчас помнит Карла V, Филиппа II, Филиппа III, других королей и полководцев? Эти люди затерялись в череде веков, а бессмертное произведение продолжает жить полнокровной жизнью и находит всё больше и больше поклонников.

Кто же являлся автором великого творения? Звали его Мигель де Сервантес Сааведра (1547-1616). Этот человек примечателен тем, что нужда преследовала его с появления на свет и до самой могилы. Сам писатель в своей поэме "Путешествие на Парнас" говорит о себе как о человеке, измученном проклятой нищетой. Даже когда он уже был в зените славы, о нём говорили, что он старик, солдат, идальго и бедняк.

Узнав об этом, французы недоумённо восклицали: "И такого великого писателя Испания не обогатила и не содержит на государственный счёт?" На что испанцы отвечали: "Великие творения его заставляет писать нужда. Поэтому хвала Богу, что он никогда не жил в богатстве, ибо своими шедеврами, будучи нищим, он обогащает весь мир".

║║║║║║║
<i>
• История — сокровищница наших деяний, свидетельница хорошего и поучение для настоящего, предостережение для будущего.

• Голод – самый лучший соус в мире.

• Хорошего не может быть слишком много.

• Любой судьбе любовь даёт отпор.

• У сеньоры Смерти больше власти, чем деликатности, — вот уж кто ничуть не привередлив.

• Правду говорят, что человек должен съесть пуд соли со своим другом, чтобы как следует знать его.

• В несчастье судьба всегда оставляет дверцу для выхода.


• Все на свете можно исправить, кроме смерти.
<b>
Петр Вайль: «После переезда в Америку я перестал бояться»
</b>
<i>
Пётр Вайль из тех людей, которых называют гражданами мира. Русский литератор, эмигрировавший из Риги в Нью-Йорк, живущий в Праге и работающий главным редактором Русской службы радио «Свобода». С кем, как не с ним, поговорить о патриотизме…

— Вы кем себя ощущаете — в национальном смысле?

— Русским, естественно. Полагаю, что национальная принадлежность определяется только языком — и вообще, и уж непременно для тех, кто языком пользуется как профессиональным инструментом. (Точнее, кого язык использует в качестве своего представителя: тут старшинство надо соблюдать — язык главнее.) Иначе запутаемся безнадёжно. Кто такой Сергей Довлатов, сын питерского еврея и тбилисской армянки? Ясно ведь, что русский писатель.

///////////////////////////////
                                           
 <i>
Последний год жизни проведя Вайль провел в состоянии комы, произошедшей в результате инфаркта. Петр Вайль родился в Риге. В своей книге «Карта родины», опубликованной в 2007 году, он писал: «Я родился в первой половине прошлого века. Так выглядит 1949 год из нынешних дней. Так время помещает тебя без спросу в эпос. Пространство — в историю. Москвич-отец с эльзасскими корнями и ашхабадка-мать из тамбовских молокан поженились в Германии, я родился в Риге, много лет прожил в Нью-Йорке, эти строки пишу в Праге».

До отъезда за границу Петр Вайль успел поработать грузчиком, рабочим на кладбище, пожарным, и, наконец, по профессии — журналистом, в латышской комсомольской газете «Советская молодежь». Он эмигрировал в 1977 году, вслед за своим другом, филологом Генисом, с которым познакомился в конце 1960-х через старшего брата. Причиной называл то, что слишком хорошо представлял себе свое тоскливое будущее в СССР, и это очень угнетало. Сначала друзья жили под Римом, потом перебрались в США, где вошли в круг эмигрантов «третьей волны».
</i>

http://www.aif.ru/culture/person/15305
╔═══** ♥♥ ** ═════╗
<b> С Д н ё м   р о ж д е н и я !!!!!!!!</b>
╚════ ** ♥♥ **════╝
<b>
&emsp; &emsp; Алла Демидова!
</b>
<b>Правила жизни Аллы Демидовой<b>
<i> 
<b>Я человек закрытый. </b> Как Ахматова говорила: «Я ставлю такую-то пластинку на такую-то тему». И вот эти пластинки у меня уже все наигранные и переигранные. Но я все-таки стараюсь, чтобы бороздки этих пластинок не стирались.

<b>В основном </b> в интервью меня спрашивают о том, что я уже сказала.

<b>Театральная публика </b> стала другой еще в семидесятые, потому что к тому времени все уже было сказано, диагнозы болезням общества были поставлены, и все формы были переиграны.

<b>Когда-то на прогоне</b>  эфросовских «Трех сестер» мы с приятелем в антракте обсуждали вслух, женится Маша на Вершинине или не женится. И все вокруг смеялись. А сейчас очень многие в зрительном зале даже не знают про Машу с Вершининым. Поэтому я и ушла из театра.

<b>Трагедия тем и хороша, </b>  что в одной судьбе вдруг прорывается философия всего общества и всего мира. Плач Медеи — это плач по детям вообще. Всем — погибшим, ушедшим или отторгнутым.

<b>Театр настолько</b>  древнее искусство, что умирал он, я думаю, во все времена. А потом, как птица Феникс, возрождался снова.

<b>Театр </b> — это зеркало культуры. Хотя не скажу, что жизни.

<b>Вкусы публики</b>  — об этом я даже не задумываюсь.

<b>Все идет волнами. </b> Вначале возникает какая-то идея. Она еще только внутри, неоформленная. Для нее обязательно нужна компания, потому что роза не может расцвести на помойке — нужна почва. И кто-то — с еще неясным голосом — становится в этой компании солистом. А потом он вдруг исполняет арию большинства — такими были Пушкин, Блок, Ахматова, Цветаева, Мандельштам — и начинается расцвет.

//////////////////////////////////////////////////////////////2
 <i> 

<b>Сейчас уже чувствуется</b>  это внутреннее шевеление. Пока еще допевают старое, но уже есть шевеление нового внутри, и через какое-то время — рванет. А так как сейчас все происходит очень быстро, то, может быть, уже совсем скоро мы это увидим.

<b>Мои поэтические вечера</b>  собирают иногда большие залы, особенно в Питере. С утра я обычно думаю: «Ну, никто не придет». И каждый раз смотрю — переполненный зал. Но я понимаю, что это не на меня пришли. Просто я всегда выбираю очень хороших поэтов.

<b>Как-то раз</b>  я пришла в гости к одному знакомому. К нему тогда приехала тетка из Грузии, которая больше 20 лет сидела в ГУЛаге. Она очень хорошо гадала по кофейной гуще и картам, а я раньше обожала этот процесс. Было 12 часов ночи. Она мне гадает и говорит: «Не скажу, что есть какие-то бумажные затруднения, но что-то связанное с этим есть. Я бы сказала, что это должно решиться прямо сейчас, но учитывая, что сейчас 12 часов ночи, наверное, решится уже завтра утром». 

Я про себя посмеялась, потому что никаких особенных бумажных затруднений у меня не было. Вот только рукопись «Ахматовских зеркал» (книга Демидовой, посвященная «Поэме без героя» Анны Ахматовой. — Esquire) лежала без движения. И в этот момент вошел какой-то припозднившийся гость. Оказалось, поклонник ранней Таганки. Я спрашиваю: «А чем вы сейчас занимаетесь?» Он говорит: «У меня сейчас издательство» — «Да? А у меня есть рукопись». — «Ну, хорошо, — говорит он. — Приходите завтра утром».

<b>Сама я инициативы никогда не проявляю. </b>  Просто отзываюсь — или не отзываюсь — на то, что предлагают.
//////////////////////////////////////3
<i> 

<b>Иногда я отдаюсь на волю</b>  какого-нибудь режиссера, который мне нравится. Вот, например, Кирилл Серебренников. В свое время мы сделали с ним на телевидении «Темные аллеи» Бунина. А потом он предложил мне «Демона»: новая музыка, два оркестра на сцене, огромный — метров сорок — экран и какие-то пантомимисты. Но что там делалось, я даже не знаю — все происходило за моей спиной, а я просто стояла перед микрофоном и читала текст.

<b>Когда работаешь над ролью, </b>  то меньше всего думаешь о зрителях. Когда пишешь книгу, то меньше всего думаешь о читателях. Это уже потом происходит соединение. А сейчас самое главное — это решить задачу, которая перед тобой стоит, и решить ее оригинально.

<b>До наступления первого съемочного дня</b>  в кино ничего не понятно. Были фильмы, в которых я, даже не подписав договор, в первый съемочный день играла какую-нибудь роль, а концу дня понимала, куда это пойдет, и убегала. А потом другие актрисы в моих платьях и в моих шляпах играли эти роли.

<b>Когда человек</b>  к себе прислушивается, он всегда поймет, что должен делать.

<b>Моя бабушка </b> — старообрядка. По-моему, она даже была безграмотной, хотя знала наизусть много божественных стихов и песен. Она была со стержнем внутренним, ее ни в коем случае нельзя было заставить поступить так, как она не считала нужным. Ее держала вера. А другого человека держит долг — предположим, перед детьми.

////////////////////////////////////////////////////4
 <i> 
<b>Я обожаю цветы, </b>  полевые особенно. Какая-то травинка зелененькая — и вдруг взрыв неожиданного голубого цвета — василька. Или красный мак: ну почему из зеленой травинки — этот взрыв? Это божественное творчество. Ради этого и стоит заниматься искусством.

<b>Чужого знания нет. </b> Любое знание присваивается, аккумулируется в тебе, перерабатывается и уходит в забытье, в подсознание. А потом ты его используешь, как свое. Собственно, это и есть творчество: из ничего — что-то.

<b>Я не очень отвлекаюсь</b>  на внешнюю жизнь. Я знаю, что вокруг происходит. Я все-таки политэкономией занималась.

<b>С годами</b>  подарков судьбы все меньше, зато появляется выбор.

<b>Я не иду </b> — стараюсь, во всяком случае, никогда не идти — на компромисс со своим внутренним миром.

<b>Ответов</b> на вопросы жизни и смерти не существует.


Записала Анна Львова


&emsp;  <b> Серебряный Век: Творцы, Творения, Эпоха</b>
 
<b>
НИКОЛАЙ АГНИВЦЕВ
</b> <u>
Мариэта и мак
</u>
   <i
Начинается всё это
Приблизительно вот так:
Отпросилась Мариэта
В поле рвать душистый мак.
Как ни странно, но, однако,
В поле этом до-ре-до
Оказались, кроме мака.
Три сержанта из Бордо…
По характеру был первый
Всех товарищей скромней,
И, щадя девичьи нервы,
Улыбнулся только ей.
Был второй нахал сугубый,
Удивительный нахал.
И Мариэту прямо в губы,
В губы он поцеловал.
Ну, а третий – Мариэте
Всех других милее был…
Догадайтесь, как же третий,
Как же третий поступил?
Ах, сударыня, при даме –
Рассказать нельзя никак.
Коль узнать хотите – сами
В поле рвать идите мак.
  1921
 </i>

◤------◥
l ● ▄ ◉ l ╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦&emsp; <b> Anatoly Golovkov</b>
l‿/ʊ\‿l
l══o══l
︳︳ l⊃   ╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦&emsp; &emsp; <b> Собачьи истории</b>  ╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦
╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩ <b> ПО ГРИБЫ </b>
<i>
среди сосен уговорила пойти одна еврейская девушка из рижских предместий. Помещица и художница.
Я уже и раньше говорил, что грибник из меня хреновый. И вообще, эстетически мне нравятся мухоморы. Красивы черти! К тому же, говорят, если их отварить, прёт не хуже, чем от колес.
Поэтому помещица взяла меня газонокосильщиком боровиков, а сама выступала экспертом, говоря: вон гриб, давай срезай! А вот еще один!
На берегу пустынных волн мы делили добычу. За справедливостью присматривал с воздуха американский вертолет.
Дома она покормила кур, изъяла из-под них яйца, изжарила грибы, достала водку, солений и устроила вечеринку с показом своих работ.
Солнышко, сосны и волны на родине юности.
Видземское побережье.
Куда мы сбегали с лекций и загорали в дюнах голышом.

</i>