✔✔

\̵͇̿̿\ \̵͇̿̿\ \̵͇̿̿\ 

<b>

Вера Соколинская

</b><i>

 29 июля 1792 года Екатерина II восстановила право помещиков продавать крепостных с публичных торгов.

Во Франции провозгласили «Свободу, равенство и братство», а у нас «братьев во Христе» распродавали с публичных торгов.

«Если дворяне решают продать своих крепостных, они их выставляют вместе с жёнами и детьми в общественных местах и каждый из них имеет на лбу ярлык, указывающий цену и их специальность» ( Шантро Voyage philosophique).

Как-то не осознается, что Петербург был столицей работорговли!

Существовали настоящие невольничьи рынки, где выставлялись на продажу крепостные. (В пушкинские времена один находился против Владимирской церкви. Другой — рядом с Поцелуевым мостом.)

Рынки для продажи людей имелись также на Лиговском канале, у Кокушкина моста и в Коломне. На Сенной площади существовал специальный «пятачок» для торговли людьми (он назывался «рабий рынок»).

На российских работорговых рынках особенно хорошо шли молодые привлекательные рабыни, которых русские помещики покупали для «постельных утех и развлечений»…

----- 2

<i>

Гарем из крепостных «девок» в дворянской усадьбе XVIII-XIX столетий – это такая же неотъемлемая примета «благородного» быта, как псовая охота или клуб. Дети от крепостных были и у Тургенева, и у Толстого. Дворян не смущало то, что их дети были рабами, подвергались телесным наказаниями, а при случае продавались.

Когда Тургенев рассказал Виардо, что у него есть дочь от крепостной, та пришла в ужас: Твоя дочь — рабыня!? Хотела собирать деньги на выкуп, а наш гуманист-классик успокаивал, мол, не надо, она же наша крепостная.

- Твоя дочь — твоя рабыня? - это очень трудно перевести не столько на иностранный язык, сколько на западное понимание.

Сын Толстого от крестьянки был больше похож на отца, чем законные дети, служил кучером в Ясной поляне.

С. Л. Пушкин, отец поэта, подарил своей крестнице крепостную Пелагею Семенову.

Рабами владела и церковь: православные продавали православных.

«Российская империя — это сто тысяч семей, считающих себя чем-то, и 54 миллиона людей-скотов, которых, как лошадей и быков, продают, дарят, меняют и стегают». (Французский литератор Ж.-Б. Мей, 1829 год).

«При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации». (Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда РФ, 2014 год).

✔✔

 ⇠ ⇡ ⇢

<i> <b>

Ксения Ларина

</b>

#стихибезслов

Константин Левин (1924 - 1984)

Остается одно - привыкнуть,

Ибо все еще не привык.

Выю, стало быть, круче выгнуть,

За зубами держать язык.

Остается - не прекословить,

Трудно сглатывать горький ком,

Философствовать, да и то ведь,

Главным образом, шепотком.

А иначе — услышат стены,

Подберут на тебя статьи,

И сойдешь ты, пророк, со сцены,

Не успев на нее взойти.

/1970/

Константин Левин не был диссидентом и правозащитником, он был поэтом, он прошёл войну, служил в артиллерийской огневом взводе, за проявленное мужество был награждён двумя орденами Отечественной войны. Получил тяжёлые ранения - в голову и в ногу, вернулся с войны инвалидом , ногу ему ампутировали.

В 1949 его исключили из Литературного института за стихи «Нас хоронила артиллерия» и «…я был евреем в такое время на земле».

На собрании по персональному делу студента Левина горячо выступил поэт-песенник Лев Ошанин:

«В творческой папке ущербные, чужие нам, вредные декадентские стихи, которые вызывают чувство недоумения и гадливости, — откуда у молодого советского человека эти настроения перестарка, это циничное бормотание! непонятно, как человек с такими настроениями попал в Лит. институт Союза Советских писателей, непонятно, зачем коллекционировалось его упадочное дрянцо. Эти стихи — наглядный аргумент о неблагополучии, эстетстве и космополитизме, свившем гнездо себе на творческой кафедре Лит. института.

Член Партбюро ССП Ошанин Л.И. 8.III.49»

 ✔✔

৳ ֍ܓ

<i> <b> Alexander Genis</b>

КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ ИНГМАРА БЕРГМАНА

#святцы_культуры

Лучше Бергмана из всего шведского знают разве что водку "Абсолют". Соседство это не кажется мне случайным. И тому, и другому шедевру шведской культуры в равной мере свойственно достоинство, которое я бы назвал магической прозрачностью. Тем и знаменит "Абсолют", что сквозь него все видно. Однако эта чистота обманчива - водка бесцветная, безвкусная, как стекло, обладает таинственной силой преобразовывать мир.

"Фанни и Александр" - феномен того же рода. Сама композиция этой картины словно воспроизводит психический эффект опьянения самым что ни на есть благородным напитком. Чем больше мы углубляемся в фильм, тем труднее нам трезво взглянуть на сцены, которые разворачиваются пред нами. Ландшафт этот становится все причудливее, все менее правдоподобным. Но уже поздно. Понимая, что нас втягивают в художественную авантюру, мы покорно, с горящими глазами следуем за перипетиями того вымысла, который давно уже перестал выдавать себя за правду. Чем больше опьяняет нас бергмановское искусство, тем ярче детали, громче голоса, резче контрасты. И так до самого финала, пока мы не поймем, что вместо парадного обеда нас пригласили на прекрасное, но театральное, бутафорское пиршество духа. Бергман начал свой фильм с яви, а закончил его сном. Мы думали, что он рассказывает о жизни. На самом деле он рассказывает о театре.

----- 2

<i>

Театр - это преображенная жизнь, выбитая вымыслом из колеи обыденности. Здесь начинается та волшебная страна, попадая в которую люди и вещи становятся не тем, чем они являются, а тем, чем они кажутся. "Фанни и Александр" - это тотальный театр, театр для себя. Театр, вырвавшийся на волю и вытеснивший собой реальность. Поэтому "Фанни и Александр" это автобиография автора - не только Бергмана, а всякого автора - который, как водка "Абсолют", умеет изменять не мир, а наше представление о мире. Ибо настоящий автор создает не картину, а раму, сквозь которую мы смотрим на свою жизнь.

Сегодня, 30 июля, День памяти И.Бергмана

 ✔✔

(◡ ሠ ◡) (′ꈍωꈍ‵)

<i> 

Тихо лаяли собаки 

В затухающую даль. 
Я явился к вам во фраке, 
Элегантный, как рояль. 
Вы лежали на диване, 
Двадцати неполных лет. 
Молча я сжимал в кармане 
Леденящий пистолет. 
Обращённый книзу дулом, 
Сквозь карман он мог стрелять. 
Я всё думал, думал, думал: 
Убивать? Не убивать? 
Было холодно и мокро, 
Тени жались по углам… 
Обливали слёзы стёкла, 
Как герои мелодрам. 
Я от сырости и лени 
Превозмочь себя не мог. 
Вы упали на колени 
У моих красивых ног. 
Дым! Огонь! Сверкнуло пламя! 
Ничего теперь не жаль… 
Я лежал к двери ногами, 
Элегантный, как рояль.

<b> 

Геннадий Шпаликов </b>

1959

 ✔✔Именины

┌─┐┌──┐

└─███─┘

┌─███─┐

└─┘┼└─┘

───┼───&emsp; <b>  Именины </b>  30 июля

▪Вероника ▪ («Победоносная», «несущая победу»)

▪Леонид▪ («Потомок льва», «подобный льву»)

▪Маргарита▪ («Жемчужина»)

▪Марина ▪ («Морская»)

  ✔✔

҈ ҉ ✉

  <b> 

Довлатов о Бродском.

 </b>  <i>

 Кто из нас может похвастать самостоятельной духовной биографией? ( А ведь цена любой другой биографии- копейка).

Среди моих знакомых чуть ли не единственный – Бродский. Судьба которого уникальнее его поэзии.

Я довольно хорошо знал его молодым. Он производил невероятное впечатление.

Разумеется, он не был советским человеком. Любопытно, что и антисоветским не был. Он был где-то вне…

В нем поражало глубокое отсутствие интереса к советским делам. Совершенное в этом плане невежество. Например, он был уверен, что Котовский – жив. И даже занимает какой-то пост. Убежден был, что политбюро состоит из трех человек. (Как в сказке)

На работе он писал стихи. (Пока его не увольняли). С начальником отдела кадров мог заговорить о Пастернаке…

При этом Бродский вовсе не казался отрешенным человеком. Не выглядел слишком богомольным. Дружил с уголовниками. (Видимо его привлекали нестандартные фигуры).

Охотно выпивал. Мог в случае необходимости дать по физиономии.

Я хорошо помню всеобщие рыдания, когда умер Сталин. Юноша Бродский вряд ли оплакивал генсека. И даже не потому, что слышал о его злодеяниях. Сталин был для него абсолютно посторонней личностью. Гораздо более посторонней, чем Нострадамус или Фламмарион.

 ===== 2

 <i>

 Фрейд совершил гениальное открытие. Он обнаружил в человеке комплекс неполноценности. Комплексом неполноценности обладают государства и материки. Народы и расы. Эпохи и формации. Им обладают и животные, и даже автомобили. Что же тогда говорить о людях?!

В юности поэт Иосиф Бродский научился ловко чиркать спичкой о штаны. Конкретно говоря – о задницу. Чиркнет – спичка загорается.

Боже, как он гордился своим достижением! Как дорожил этим бессмысленным и  малоприличным навыком. Как охотно и неутомимо его демонстрировал. Как радовался, если у других не выходило. Как торжествующе хохотал.

Впоследствии Бродский стал очень знаменит. Переведен на множество иностранных языков. Удостоен нескольких международных премий. Безусловно станет Нобелевским лауреатом.

Однако таким гордым я его больше не видел. Таким безгранично довольным собой. Таким неподдельно счастливым.

Видимо, его тяготил комплекс собственной исключительности. Он был незауряден и страдал. Ему хотелось быть таким, как все. То есть, ругаться матом, пить неразбавленный спирт…Чиркать спички о задницу.

"Новый американец" 1981

 ✔✔

Бродский + воспоминания

 ꧁    ꧂

  <i> 

 Когда так много позади

  Всего, в особенности — горя, 

Поддержки чьей-нибудь не жди,

 Сядь в поезд, высадись у моря.

 Оно обширнее. Оно

 И глубже. Это превосходство —

 Не слишком радостное. Но

 Уж если чувствовать сиротство,

 То лучше в тех местах, чей вид

 Волнует, нежели язвит.

 <b>

 Иосиф Бродский

 

░░

 <i>

  "Вечером 10 мая я зачем-то зашел к Бродским и узнал новость: Иосиф уезжает. Все сидели, низко опустив головы, как будто понеся роковую утрату. Такие эмоции мне показались необос­нованными, и я стал успокаивать родителей, объясняя им, что в конце концов это не так плохо, как в первый момент кажется, что это некий выход. Подбадривал и самого Иосифа, конечно же, растерянного. И делал я все это искренне, ибо действительно понимал, что это скорее выход, чем беда, как казалось родителям. Ближайшие дни прошли в беготне за справками и докумен­тами для визы. За это время Иосиф успел в каком-то смысле успокоиться. В любом случае в остававшееся до отъезда время он уже вел себя как раньше, шутил как всегда, можно даже ска­зать, был в меру весел, но иногда возбужден."

 <b> 

 Рамунас Катилюс </b> 

 Из книги "Иосиф Бродский и Литва"

  

░░

<i>

 «Я помню, как однажды в 1977 г. в Aнн-Арборе я зашел к Бродскому и он сказал: «Смотри, мне Солженицын письмо прислал».*  Он пишет о большом таланте Бродского, но в конце выражает опасение, что в творчестве Бродского есть тенденция к умножению хаоса в мире. Мне кажется особенно интересной эта последняя фраза, поскольку она почти дословно повторяет то, что сорока годами раньше написал Пастернаку Горький. **»

<b>Лeв Лосев</b>

 

* 17 мая 1977 года датировано письмо Александра Солженицына -- Иосифу Бродскому, в котором он писал, что с интересом читает все, что Бродский печатает в русских журналах.

 

**  Горький писал Пастернаку: «Много изумляющего, но часто затрудняешься понять связи ваших образов и утомляет ваша борьба с языком, со словом. \..\ Иногда я горестно чувствую, что хаос мира одолевает силу вашего творчества и отражается в нем именно как хаос, дисгармонично.»

Пастернак ответил: «Я всегда стремился к простоте и никогда к ней стремиться не перестану.»

 Бродский

 ..`()´

   ╔═╗

   ║╬║

   ╚═╝

   <b>

   Иосиф Бродский

   </b>  <i>

   Моя свеча, бросая тусклый свет,

  в твой новый мир осветит бездорожье.

  А тень моя, перекрывая след,

  там, за спиной, уходит в царство Божье.

  

И где б ни лег твой путь: в лесах, меж туч

  -- везде живой огонь тебя окликнет.

  Чем дальше ты уйдешь -- тем дальше луч,

  тем дальше луч и тень твоя проникнет!

  

Пусть далека, пусть даже не видна,

  пусть изменив -- назло стихам-приметам, --

  но будешь ты всегда озарена

  пусть слабым, но неповторимым светом. 

 

Пусть гаснет пламя! Пусть смертельный сон

  огонь предпочитает запустенью.

  Но новый мир твой будет потрясен

  лицом во тьме и лучезарной тенью.

 

 1965

✔✔

꧁꧂

<i>

 СОНЕТ

Переживи всех.

Переживи вновь,

словно они -- снег,

пляшущий снег снов.

Переживи углы.

Переживи углом.

Перевяжи узлы

между добром и злом.

Но переживи миг.

И переживи век.

Переживи крик.

Переживи смех.

Переживи стих.

Переживи всех.

<b> 

Иосиф Бродский

1962г.