27 янв. 2017 г.

•ʚįɞ•ʚįɞ<b>  Хрестоматия андеграундной поэзии </b>  ʚįɞ• ʚįɞ•      
<i>
Литературоведы Кирилл Корчагин и Денис Ларионов рассказывают о представителях литературного подполья 1960–80-х годов и их влиянии на современников и сегодняшних молодых поэтов
<b>
Сергей Стратановский

р. 1944
</b>   
Родился в Ленинграде в семье филолога-классика Георгия Стратановского, переводчика Геродота и Фукидида. Окончил филологический факультет Ленинградского университета. Работал экскурсоводом в Музее Пушкина и Эрмитаже, библиографом — в Российской национальной библиотеке. Выпускал самиздатский общественно-литературный журнал «Обводный канал» (1981–1993). Лауреат премии Андрея Белого (2010) и других премий.

Окружение

Более всего был близок с Виктором Кривулиным и Еленой Шварц; также — с Сергеем Магидом, неофициальным ленинградским поэтом, ныне живущим в Чехии.

Поэтика

Стихи Стратановского по большей части можно считать притчами на истори­ческие темы: как правило, в них изображается какой-либо исторический конфликт и указывается, что породившие его противоречия остались нераз­решенными и до сих пор оказывают разрушительное воздействие на реаль­ность. Для этой темы поэт выработал особый тип стиха — короткий белый стих, часто графически разделенный на две половины, иногда написанный классическим размером, но чаще более расшатанным. Этот стих компози­ционно, а иногда и ритмически напоминает об античных эпиграммах и элегиях, где поучительный случай из жизни или истории (далеко не обяза­тельно комический) сопровождается этическим суждением, а также об антич­ной историографии, которая стремилась в первую очередь оценивать произо­шедшие события, а не просто повествовать о них. Поэзию Стратановского лучше читать не отдельными стихотворениями, а сборниками — тогда из по­тока катастрофических исторических эпизодов вырисовывается объемная картина человеческой истории — истории предательства и страдания.

Влияние

Историософская проблематика стихов Стратановского оказала влияние прежде всего на Сергея Магида, который в цикле стихов «В долине Элах» ищет параллели между библейской и советской историей. Среди поэтов младшего поколения к мизантропической историософии Стратановского близок Станислав Львовский, поэзия которого ставит тот же вопрос, что и поэзия Стратановского, — где в истории проходит граница между личной волей и большими обезличенными процессами?

Значение

Стратановский вместе с Кривулиным были теми поэтами, которые вернули в неофициальную поэзию интерес к историософской тематике, показали, что новая поэзия не должна бояться больших тем и что именно на этом поле — которое традиционно считалось полем официальной поэзии с ее многочислен­ными стихами на исторические темы — она может быть особенно убедительна в силу отсутствия цензурных ограничений. При этом Стратановский создал, пожалуй, наиболее нонконформистский вариант такой поэзии: его стихи не знают внешних авторитетов и проверяют на прочность все аспекты исторической реальности.

Цитата

«Последним, кто всерьез писал о смысле истории, выделяя оба слова заглавными буквами, был, кажется, Бердяев. После него русская историософия благополучно почила в Бозе, по крайней мере как нечто претендующее на „научный дискурс“. Осталась чистая теневая мифо­логия, мощной рефлексией на которую и является поэзия Сергея Стратановского. <…> …Она утверждает, легитимирует право лириче­ского поэта на рискованные, произвольно-субъективные сближения и аналогии, на ненаучные исторические или языковые фантазии и фуги, которые вновь рождаются из „духа музыки“…
     <…>
     …Поэзия Стратановского вызывающе авторитарна, в ней действует властный эстетический императив, подчиняющий свободу читателя жесткой, порой жестокой иерархии нравственно-душевных задач».
Виктор Кривулин. «Сквозь призму боли и ужаса»
Визитная карточка

Стратановского лучше читать сборниками или циклами: отдельные тексты могут казаться слишком прямолинейными или моралистичными. Однако за счет того, что позиции, которые занимают герои этих текстов, часто непримиримы друг с другом, несколько стихотворений, идущих друг за другом, создают впечатление полифонии: разные исторические голоса, оспаривающие друг друга и друг другу противоречащие, складываются в объемную картину истории. Вот два стихотворения из книги «Стихи» (1993), где собраны тексты советского времени.

* * *
Те же заигранные пластинки
Дребезжащий Вертинский
          и танго обиженной Польши
Жизнь без смысла, земля без кровинки
С каждым годом старее и плоше

И не бросят поленом в полярную печь
Не заставят под поезд грохочущий лечь
И не будет гонений,
          этапов по рельсам сибирским
В колесе повторений
          останусь вертеться с Вертинским

1980

* * *
Дикого плоти бутона
          полудетской ладонью коснись
Телом трепещущим, чутким
          как листва и как небо ночное
Жилами, сердцем коснись
          живородящего мяса,
                    миростроительной плоти
В омуте, в глуби зеркал
          расплывается образ двутелый
Федоров, лунный старик,
          чуть мерцает в траве мертвецов
Мы, обнаженные, где? —
          на щеке мертвяка мирового
В яблоке гиблом любви
В биокамере плоти,
          в биоколбе всекровного Бога
Где ни дверей, ни окна

1981

Что читать

Сергей Стратановский на сайте «Новая Камера хранения»
Олег Рогов. О поэзии Сергея Стратановского // Волга. № 9. 1999
Кирилл Корчагин. «Разговор долгий, строгий и в стихотворной форме» // Новое литературное обозрение. № 112. 2011
Виктор Кривулин. Сквозь призму боли и ужаса // Сергей Стратановский. Тьма дневная. М., 2000
</i>

&emsp;  &emsp;&emsp;  •ʚįɞ•ʚįɞ
ᖙᖚ ▫▪ ◈⊱ ◈⊱ ▫▪ ᖙᖚᖙᖚ  ▫▪ ◈⊱ ▪▫ ◈⊱ ▫▪ ᖙᖚ
<b>
Наталья Резник

Одностишия
</b>
Дешевые духи! Придется выпить.

Скорей бы старость, смерть, а там посмотрим...

Бордель закрыт в субботу. Все кошерно.

И принц в двенадцать превратился в тыкву!

Не выспаться никак во время секса.


&emsp;   <b> Серебряный век русской культуры</b>
<i>
<b> ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
</b><u></u>
Мой тихий сон, мой сон ежеминутный,
Невидимый, завороженный лес,
Где носится какой-то шорох смутный,
Как дивный шелест шелковых завес.
В безумных встречах и туманных спорах,
На перекрестке удивленных глаз
Невидимый и непонятный шорох,
Под пеплом вспыхнул и уже погас.
И как туманом одевает лица,
И слово замирает на устах,
И кажется — испуганная птица
Метнулась в вечереющих кустах.
</i>

¸  
          

&emsp;    <b>  Да здравствует всё то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!   </b>  
                                                                                  
         &emsp;  ҈ ҈  ҈  ๑๑
&emsp;  &emsp;  ҈
 &emsp;  &emsp;  
&emsp;  &emsp;  
<i>
— Я тебя люблю! Мне с тобой очень хорошо, давай будем видеться чаще? — Мы не можем видеться чаще, чем раз в неделю! Я просто суббота.
Всем привет!
</i>
..╗╗
» <i>   &emsp;  – задумчивый</i>
.(.¯. )
.Ƹ̵̡Ӝ̵Ʒ
<b>
q ɯ ɐҺvоw ɯǝʎɓǝvɔ wоɯ о 'qɯиdоʚоɹ онжоwεоʚǝн wǝҺ о
</b>
                
<b>
Проразное  </b>
 
<i> <u> </u>
Из всех натуральных соков могу позволить себе только желудочный.
 
</i>ܢ

̯͡
☸ ✉
<i>
<b> &emsp;&emsp;&emsp; Михаил Жванецкий
</b>
▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬  
&emsp;&emsp;&emsp;  <b> </b>
- Чем вы гладите тонкое женское бельё?
- Рукой.

...
Я с женщин ничего не снимаю, жду,
пока сойдёт само.
</i>
☞ ▰ﻩﻩ▣▱ ☜
۵ﻩ▣ •
שﻩ
۵

[]]] []]] []]] []]]     

&emsp;[]]]
<i>
 Красота спасет мир. Только внутренняя. А не ваши нарисованные брови.
</i>                    

&emsp;[]]] 
<i>
 Не откладывайте на завтра. Кладите на все уже сегодня.
</i>                    

&emsp;[]]] 
<i>
 Впереди стада идет баран. Овцы уверены, что он знает, куда ведет их. А баран всего лишь хочет быть впереди - не пыльно, и трава нетоптана!
</i>                    


&emsp;[]]]     
<i>
 Люблю, знаете, лежать на спине и погружаться в обиды и разочарования.
</i>                    

<b>
Федор Раскольников

Открытое письмо Сталину
</b>
✤✦∴✦✤
<i>
&emsp;  &emsp;  Я правду о тебе порасскажу такую,
&emsp;  &emsp;  Что хуже всякой лжи...


Сталин, вы объявили меня «вне закона». Этим актом вы уравняли меня в правах – точнее, в бесправии – со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона.

Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами "царство социализма" и порываю с вашим режимом.

Ваш «социализм», при торжестве которого его строителям нашлось место лишь за тюремной решеткой, так же далёк от истинного социализма, как произвол вашей личной диктатуры не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата.

Вам не поможет, если награждённый орденом, уважаемый революционер-народоволец Н.А. Морозов подтвердит, что именно за такой «социализм» он провел пятьдесят лет своей жизни под сводами Шлиссельбургской крепости.

Стихийный рост недовольства рабочих, крестьян, интеллигенции властно требовал крутого политического маневра, подобно ленинскому переходу к нэпу в 1921 году. Под напором советского народа вы "даровали" демократическую конституцию. Она была принята всей страной с неподдельным энтузиазмом.

Честное проведение в жизнь демократических принципов демократической конституции 1936 года, воплотившей надежды и чаяния всего народа, ознаменовало бы новый этап расширения советской демократии.

Но в вашем понимании всякий политический манёвр – синоним надувательства и обмана. Вы культивируете политику без этики, власть без честности, социализм без любви к человеку.

Что сделали вы с конституцией, Сталин?

Испугавшись свободы выборов, как «прыжка в неизвестность», угрожавшего вашей личной власти, вы растоптали конституцию, как клочок бумаги, выборы превратили в жалкий фарс голосования за одну единственную кандидатуру, а сессии Верховного Совета наполнили акафистами и овациями в честь самого себя. В промежутках между сессиями вы бесшумно уничтожали "зафинтивших" депутатов, насмехаясь над их неприкосновенностью и напоминая, что хозяином земли советской является не Верховный Совет, а вы. Вы сделали всё, чтобы дискредитировать советскую демократию, как дискредитировали социализм. Вместо того, чтобы пойти по линии намеченного конституцией поворота, вы подавляете растущее недовольство насилием и террором. Постепенно заменив диктатуру пролетариата режимом вашей личной диктатуры, вы открыли новый этап, который в истории нашей революции войдёт под именем «эпохи террора».

Никто в Советском Союзе не чувствует себя в безопасности. Никто, ложась спать, не знает, удастся ли ему избежать ночного ареста, никому нет пощады. Правый и виноватый, герой Октября и враг революции, старый большевик и беспартийный, колхозный крестьянин и полпред, народный комиссар и рабочий, интеллигент и Маршал Советского Союза – все в равной мере подвержены ударам вашего бича, все кружатся в дьявольской кровавой карусели.

Как во время извержения вулкана огромные глыбы с треском и грохотом рушатся в жерло кратера, так целые пласты советского общества срываются и падают в пропасть.

Вы начали кровавые расправы с бывших троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев, потом перешли к истреблению старых большевиков, затем уничтожили партийные и беспартийные кадры, выросшие в гражданской войне, вынесшие на своих плечах строительство первых пятилеток, и организовали избиение комсомола.

Вы прикрываетесь лозунгом борьбы «с троцкистско-бухаринскими шпионами». Но власть в ваших руках не со вчерашнего дня. Никто не мог "пробраться" на ответственный пост без вашего разрешения.

Кто насаждал так называемых «врагов народа» на самые ответственные посты государства, партии, армии, дипломатии?

– Иосиф Сталин.

Прочитайте старые протоколы Политбюро: они пестрят назначениями и перемещениями только одних «троцкистско-бухаринских шпионов», «вредителей» и «диверсантов». И под ними красуется надпись – И. Сталин.

Вы притворяетесь доверчивым простофилей, которого годами водили за нос какие-то карнавальные чудовища в масках.

– Ищите и обрящете козлов отпущения, – шепчете вы своим приближённым и нагружаете пойманные, обречённые на заклание жертвы своими собственными грехами.

Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду.

Волны самокритики «не взирая на лица» почтительно замирают у подножия вашего пьедестала.

Вы непогрешимы, как папа! Вы никогда не ошибаетесь!

Но советский народ отлично знает, что за всё отвечаете вы, «кузнец всеобщего счастья».

С помощью грязных подлогов вы инсценировали судебные процессы, превосходящие вздорностью обвинения знакомые вам по семинарским учебникам средневековые процессы ведьм.

Вы сами знаете, что Пятаков не летал в Осло, М. Горький умер естественной смертью и Троцкий не сбрасывал поезда под откос.

Зная, что всё это ложь, вы поощряете своих клеветников:

– Клевещите, клевещите, от клеветы всегда что-нибудь останется.

Как вам известно, я никогда не был троцкистом. Напротив, я идейно боролся со всеми оппозициями в печати и на широких собраниях. Я и сейчас не согласен с политической позицией Троцкого, с его программой и тактикой. Принципиально расходясь с Троцким, я считаю его честным революционером. Я не верю и никогда не поверю в его сговор с Гитлером и Гессом.

Вы - повар, готовящий острые блюда, для нормального человеческого желудка они не съедобны.

Над гробом Ленина вы принесли торжественную клятву выполнить его завещание и хранить как зеницу ока единство партии. Клятвопреступник, вы нарушили и это завещание Ленина.

Вы оболгали, обесчестили и расстреляли многолетних соратников Ленина: Каменева, Зиновьева, Бухарина, Рыкова и др., невиновность которых вам была хорошо известна. Перед смертью вы заставили их каяться в преступлениях, которых они не совершали, и мазать себя грязью с ног до головы.

А где герои Октябрьской революции? Где Бубнов? Где Крыленко? Где Антонов-Овсеенко? Где Дыбенко?

Вы арестовали их, Сталин.

Где старая гвардия? Её нет в живых.

Вы расстреляли её, Сталин.

Вы растлили, загадили души ваших соратников. Вы заставили идущих за вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей.

В лживой истории партии, написанной под вашим руководством, вы обокрали мёртвых, убитых, опозоренных вами людей и присвоили себе их подвиги и заслуги.

Вы уничтожили партию Ленина, а на её костях построили новую партию «Ленина-Сталина», которая служит удачным прикрытием вашего единовластия.

Вы создали её не на базе общей теории и тактики, как строится всякая партия, а на безыдейной основе личной любви и преданности вам. Знание программы первой партии было объявлено необязательным для её членов, но зато обязательна любовь к Сталину, ежедневно подогреваемая печатью. Признание партийной программы заменяется объяснением любви к Сталину.

Вы – ренегат, порвавший со вчерашним днём, предавший дело Ленина. Вы торжественно провозгласили лозунг выдвижения новых кадров. Но сколько этих молодых выдвиженцев уже гниёт в ваших казематах? Сколько из них вы расстреляли, Сталин?

С жестокостью садиста вы избиваете кадры, полезные, нужные стране. Они кажутся вам опасными с точки зрения вашей личной диктатуры.

Накануне войны вы разрушаете Красную Армию, любовь и гордость страны, оплот её мощи. Вы обезглавили Красную Армию и Красный Флот. Вы убили самых талантливых полководцев, воспитанных на опыте мировой и гражданской войн, во главе с блестящим маршалом Тухачевским.

Вы истребили героев гражданской войны, которые преобразовали Красную Армию по последнему слову военной техники и сделали её непобедимой.

В момент величайшей военной опасности вы продолжаете истреблять руководителей армии, средний командный состав и младших командиров.

Где маршал Блюхер? Где маршал Егоров?

Вы арестовали их, Сталин.

Для успокоения взволнованных умов вы обманываете страну, что ослабленная арестами и казнями Красная Армия стала ещё сильней.

Зная, что закон военной науки требует единоначалия в армии от главнокомандующего до взводного командира, вы воскресили институт военных комиссаров, который возник на заре Красной Армии и Красного Флота, когда у нас еще не было своих командиров, а над военным специалистами старой армии нужен был политический контроль.

Не доверяя красным командирам, вы вносите в Армию двоевластие и разрушаете воинскую дисциплину.

Под нажимом советского народа вы лицемерно вскрываете культ исторических русских героев: Александра Невского и Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова, надеясь, что в будущей войне они помогут вам больше, чем казнённые маршалы и генералы.

Пользуясь тем, что вы никому не доверяете, настоящие агенты гестапо и японская разведка с успехом ловят рыбу в мутной, взбаламученной вами воде, подбрасывая вам в изобилии подложные документы, порочащие самых лучших, талантливых и честных людей.

В созданной Вами гнилой атмосфере подозрительности, взаимного недоверия, всеобщего сыска и всемогущества Наркомвнутрдела, которому вы отдали на растерзание Красную Армию и всю страну, любому «перехваченному» документу верят – или притворяются, что верят, – как неоспоримому доказательству.

Подсовывая агентам Ежова фальшивые документы, компрометирующие честных работников миссии, «внутренняя линия» РОВСа1 в лице капитана Фосса добилась разгрома нашего полпредства в Болгарии – от шофера М. И. Казакова до военного атташе В. Т. Сухорукова.

Вы уничтожаете одно за другим важнейшие завоевание Октября. Под видом борьбы с текучестью рабочей силы вы отменили свободу труда, закабалили советских рабочих, прикрепив их к фабрикам и заводам. Вы разрушили хозяйственный организм страны, дезорганизовали промышленность и транспорт, подорвали авторитет директора, инженера и мастера, сопровождая бесконечную чехарду смещений и назначений арестами и травлей инженеров, директоров и рабочих как «скрытых, еще не разоблаченных вредителей».

Сделав невозможной нормальную работу, вы под видом борьбы с «прогулами» и «опозданиями» трудящихся заставляете их работать бичами и скорпионами жестоких и антипролетарских декретов.

Ваши бесчеловечные репрессии делают нестерпимой жизнь советских трудящихся, которых за малейшую провинность с волчьим паспортом увольняют с работы и выгоняют с квартиры.

Рабочий класс с самоотверженным героизмом нёс тягость напряжённого труда и недоедания, голода, скудной заработной платы, жилищной тесноты и отсутствия необходимых товаров. Он верил, что вы ведёте к социализму, но вы обманули его доверие. Он надеялся, что с победой социализма в нашей стране, когда осуществится мечта светлых умов человечества о великом братстве людей, всем будет житься радостно и легко.

Вы отняли даже эту надежду: вы объявили – социализм построен до конца. И рабочие с недоумением, шёпотом спрашивали друг друга: «Если это социализм, то за что боролись, товарищи?».

Извращая теорию Ленина об отмирании государства, как извратили всю теорию марксизма-ленинизма, вы устами ваших безграмотных доморощенных «теоретиков», занявших вакантные места Бухарина, Каменева и Луначарского, обещаете даже при коммунизме сохранить власть ГПУ.

Вы отняли у колхозных крестьян всякий стимул к работе. Под видом борьбы с «разбазариванием колхозной земли» вы разоряете приусадебные участки, чтобы заставить крестьян работать на колхозных полях. Организатор голода, грубостью и жестокостью неразборчивых методов, отличающих вашу тактику, вы сделали всё, чтобы дискредитировать в глазах крестьян ленинскую идею коллективизации.

Лицемерно провозглашая интеллигенцию «солью земли», вы лишили минимума внутренней свободы труд писателя, учёного, живописца. Вы зажали искусство в тиски, от которых оно задыхается, чахнет и вымирает. Неистовство запуганной вами цензуры и понятная робость редакторов, за всё отвечающих своей головой, привели к окостенению и параличу советской литературы. Писатель не может печататься, драматург не может ставить пьесы на сцене театра, критик не может высказать своё личное мнение, не отмеченное казённым штампом.

Вы душите советское искусство, требуя от него придворного лизоблюдства, но оно предпочитает молчать, чтобы не петь вам «осанну». Вы насаждаете псевдоискусство, которое с надоедливым однообразием воспевает вашу пресловутую, набившую оскомину «гениальность».

Бездарные графоманы славословят вас, как полубога, «рождённого от Луны и Солнца», а вы, как восточный деспот, наслаждаетесь фимиамом грубой лести.

Вы беспощадно истребляете талантливых, но лично вам неугодных русских писателей. Где Борис Пильняк? Где Сергей Третьяков? Где Александр Аросев? Где Михаил Кольцов? Где Тарасов-Родионов? Где Галина Серебрякова, виновная в том, что была женой Сокольникова?

Вы арестовали их, Сталин.

Вслед за Гитлером вы воскресили средневековое сжигание книг.

Я видел своими глазами рассылаемые советским библиотекам огромные списки книг, подлежащих немедленному и безусловному уничтожению. Когда я был полпредом в Болгарии, то в 1937 г. в полученном мною списке обречённой огню литературе я нашёл мою книгу исторических воспоминаний «Кронштадт и Питер в 1917 году». Против фамилий многих авторов значилось: «Уничтожать все книги, брошюры, портреты».

Вы лишили советских учёных, особенно в области гуманитарных наук, минимума свободы научной мысли, без которого творческая работа учёного становится невозможной.

Самоуверенные невежды интригами, склоками и травлей не дают работать в лабораториях, университетах и институтах.

Выдающихся русских учёных с мировым именем - академиков Ипатьева и Чичибабина, вы на весь мир провозгласили «невозвращенцами», наивно думая их обесславить, но опозорили только себя, доведя до сведения всей страны и мирового общественного мнения постыдный для вашего режима факт, что лучшие учёные бегут из вашего "рая", оставляя вам ваши благодеяния: квартиру, автомобиль, карточку на обеды в совнаркомовской столовой.

Вы истребляете талантливых русских учёных.

Где лучший конструктор советских аэропланов, Туполев? Вы не пощадили даже его. Вы арестовали Туполева, Сталин!

Нет области, нет уголка, где можно было бы спокойно заниматься любимым делом. Директор театра, замечательный режиссёр, выдающийся деятель искусства Всеволод Мейерхольд не занимался политикой. Но вы арестовали и Мейерхольда, Сталин.

Зная, что при нашей бедности кадрами особенно ценен каждый культурный и опытный дипломат, вы заманили в Москву и уничтожили одного за другим почти всех советских полпредов. Вы разрушили дотла весь аппарат Народного комиссариата иностранных дел.

Уничтожая везде и всюду золотой фонд нашей страны, её молодые кадры, вы истребили во цвете лет талантливых и многообещающих дипломатов.

В грозный час военной опасности, когда острие фашизма направлено против Советского Союза, когда борьба за Данциг и война в Китае – лишь подготовка плацдарма для будущей интервенции против СССР, когда главный объект германо-японской агрессии – наша Родина, когда единственная возможность предотвращения войны – открытое вступление Союза Советов в Международный блок демократических государств, скорейшее заключение военного и политического союза с Англией и Францией, вы колеблетесь, выжидаете и качаетесь, как маятник, между двумя «осями».

Во всех расчетах вашей внешней и внутренней политики вы исходите не из любви к Родине, которая вам чужда, а из животного страха потерять личную власть. Ваша беспринципная диктатура, как гнилая колода, лежит поперёк дороги нашей страны. «Отец народов», вы предали побеждённых испанских революционеров, бросили их на произвол судьбы и предоставили заботу о них другим государствам. Великодушное спасение жизни не в ваших принципах. Горе побеждённым! Они вам больше не нужны.

Европейских рабочих, интеллигентов, ремесленников, бегущих от фашистского варварства, вы равнодушно предоставили гибели, захлопнув перед ними дверь нашей страны, которая на своих огромных просторах может гостеприимно приютить многие тысячи эмигрантов.

Как все советские патриоты, я работал, на многое закрывая глаза. Я слишком долго молчал. Мне было трудно рвать последние связи не с вашим обречённым режимом, а с остатками старой ленинской партии, в которой я пробыл без малого 30 лет, а вы разгромили её в три года. Мне было мучительно больно лишаться моей Родины.

Чем дальше, тем больше интересы вашей личной диктатуры вступают в непрерывный конфликт и с интересами рабочих, крестьян, интеллигенции, с интересами всей страны, над которой вы измываетесь как тиран, дорвавшийся до единоличной власти.

Ваша социальная база суживается с каждым днём. В судорожных поисках опоры вы лицемерно расточаете комплименты «беспартийным большевикам», создаёте одну за другой привилегированные группы, осыпаете их милостями, кормите подачками, но не в состоянии гарантировать новым «калифам на час» не только их привилегий, но даже права на жизнь.

Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список ваших жертв, нет возможности их перечислить.

Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов.

17 августа 1939 г.

Опубликовано: "Новая Россия" 1939г., также см. Неделя. 1988. № 26 и в кн.: Открывая новые страницы… Международные вопросы: события и люди / Сост. Н.В. Попов – М.: Политиздат, 1989. – с. 313-320. [Оригинал статьи на сайте Istmat.Ru]

http://scepsis.net/library/id_446.html
</i>

✤✦∴✦✤
◊ ●       ◦ ◊ ●            
<i><b>
    ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ РАСКОЛЬНИКОВ
</i></b>
<i>
РАСКОЛЬНИКОВ, ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ (1892–1939), (настоящая фамилия Ильин). Родился 28 января (9 февраля) 1892 в Петербурге в семье протодьякона. Окончил реальное училище, учился на экономическом отделении Петербургского политехнического института, где уже на первом курсе занялся революционной деятельностью.

В 1910 вступил в РСДРП(б). Сотрудничал в большевистской газете «Звезда». В 1912 стал первым секретарем газеты «Правда». Был арестован и осужден к административной высылке. Освобожден по амнистии в начале 1913. В 1914 был призван на флот. Вел агитацию среди матросов, писал прокламации, участвовал в легальном петроградском издательстве «Волна». В феврале 1917 окончил Отдельные гардемаринские классы.

После Февральской революции ЦК большевистской партии направлен в Кронштадт. Был товарищем (заместителем) председателя Кронштадтского Совета рабочих и солдатских депутатов, председателем городского комитета РСДРП(б), одним из руководителей политической жизни Кронштадта.

С октября 1917 Раскольников – член Военно-Революционного Комитета Петроградского Совета. После захвата власти большевиками участвовал в боях под Пулковом против войск генерала П.Н.Краснова, затем во главе отряда моряков выехал на поддержку революции в Москве. В ноябре 1917 был назначен комиссаром при Морском генеральном штабе, постановлением Всероссийского съезда моряков военного флота «за преданность народу и революции» произведен из мичмана в лейтенанты.

Избирался в Учредительное собрание от большевиков по Петроградской губернии. По поручению большевистской фракции огласил декларацию об уходе большевиков из Учредительного собрания.

С января 1918 занимал пост заместителя народного комиссара по морским делам и члена коллегии Морского комиссариата. В июне 1918 был командирован на Волгу для оказания помощи в организации Волжской военной флотилии. Вскоре был направлен в Новороссийск для наблюдения за осуществлением решения советского правительства о потоплении Черноморского флота в связи с угрозой захвата его Германией. Добился перелома в настроении команд кораблей и обеспечил проведение этой операции.

В июле 1918 Раскольников был направлен на чехословацкий фронт, назначен членом Реввоенсовета Восточного фронта, затем командующим Волжской военной флотилией. Участвовал во взятии Казани, освобождении Камы.

В декабре 1918 возглавил поход отряда судов особого назначения под Ревель, но операция закончилась неудачно. Миноносец «Спартак», на котором находился Раскольников, потерпел аварию и был захвачен англичанами. После почти пятимесячного пребывания в лондонской тюрьме Раскольников был обменен на 19 английских офицеров.

По возвращении из Англии в июне 1919 был назначен командующим Волжско-Каспийской военной флотилией. Участвовал в боях под Царицыном, Черным Яром, в обороне Астрахани. После взятия Баку и провозглашения советской власти в Азербайджане был назначен командующим морскими силами Каспийского моря, а затем командующим Азербайджанским флотом. Руководил операциями по взятию форта Александровского и персидского порта Энзели, где базировался военный флот белогвардейцев. С июня 1920 по январь 1921 – командующий Балтийским флотом.

В 1921–1924 – полпред РСФСР в Афганистане. Пользовался авторитетом у афганского правительства, о чем свидетельствует награждение его афганским орденом. На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 16 августа 1923 было принято решение: «а) Подтвердить недопустимость получения советскими дипломатами знаков отличия от правительства капиталистических государств; б) В виде исключения разрешить т.Раскольникову принять орден от афганского правительства, как правительства угнетенной капитализмом страны».

В развернувшейся в начале 1920-х годов внутрипартийной борьбе (дискуссия о профсоюзах) одно время поддерживал Л.Д.Троцкого, о чем писал в составленной в 1927 автобиографии: «Во время дискуссии о профсоюзах у меня были колебания, и я совершил крупную политическую ошибку, поддержав антипартийную платформу Троцкого... Я вернулся в Москву к началу дискуссии 1923–1924 гг. Под влиянием товарища Сталина, который принял меня у себя на квартире, я убедился в правоте генеральной линии партии и принял активное участие в печати и на собраниях в борьбе с троцкизмом».

С 1924 Раскольников работал в Исполкоме Коминтерна под фамилией Петров. Знал несколько иностранных языков, был автором ряда статей, книг, пьесы «Робеспьер», инсценировки романа Л.Н.Толстого Воскресенье. В 1924–1930 стал редактором журналов «Молодая гвардия» и «Красная новь», главным редактором издательства «Московский рабочий». В 1928–1930 был назначен председателем цензурного органа по контролю за репертуаром театров и эстрады Главреперткома, затем начальником Главискусства, членом коллегии Наркомпроса РСФСР. С 1934 состоял членом Союза писателей СССР.

В феврале – июле 1926 по поручению правительства выезжал в качестве председателя Особой советско-афганской комиссии в Кабул.

В 1930–1933 Раскольников – полпред СССР в Эстонии. В 1933–1934 полпред СССР в Дании. С сентября 1934 по апрель 1938 – полпред СССР в Болгарии. Органами НКВД было установлено наблюдение за Раскольниковым «на основании данных о том, что Раскольников, являясь полномочным представителем СССР в Болгарии, хранил документы Троцкого».

В апреле 1938 по вызову из наркомата иностранных дел СССР с женой и ребенком выехал из Софии, но в СССР так и не вернулся, предчувствуя неминуемый арест. Проживал в Париже, откуда писал письма Сталину и М.М.Литвинову, прося оставить ему советское гражданство и объясняя «временную задержку» за границей различными формальными причинами. В июле 1939 Верховным судом СССР был объявлен вне закона (проект приговора утвердили Сталин и В.М. Молотов).

Умер Раскольников в Ницце 12 сентября 1939.

Незадолго до смерти Раскольников передал редакции парижского журнала «Новая Россия» свое последнее произведение – знаменитое Открытое письмо Сталину, в котором обвинял Сталина в гибели тысяч выдающихся людей и предательстве революции. «Сталин, вы объявили меня «вне закона», – писал Раскольников. – Этим актом вы уравняли меня в правах – точнее, в бесправии – со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона. Со своей стороны, отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами «царство социализма» и порываю с вашим режимом... Вы культивируете политику без этики, власть – без честности, социализм – без любви к человеку... Никто в Советском Союзе не чувствует себя в безопасности. Никто, ложась спать, не знает, удастся ли ему избежать ночного ареста. Никому нет пощады. Правый и виноватый, герой Октября и враг революции, старый большевик и беспартийный, колхозный крестьянин и полпред, народный комиссар и рабочий, интеллигент и маршал Советского Союза – все в равной мере подвержены ударам вашего бича, все кружатся в дьявольской кровавой карусели». По просьбе автора письмо было опубликовано уже после его смерти – 1 октября 1939.


http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/RASKOLNIKOV_FEDOR_FEDOROVICH.html</i>