✿ღ•ʚįɞ✿ღ•ʚįɞ<b> Хрестоматия андеграундной поэзии </b> ʚįɞ•ღ✿ ʚįɞ•ღ ✿
<i>
Литературоведы Кирилл Корчагин и Денис
Ларионов рассказывают о представителях литературного подполья 1960–80-х годов и
их влиянии на современников и сегодняшних молодых поэтов
<b>
Сергей Стратановский
р. 1944
</b>
Родился в Ленинграде в семье филолога-классика Георгия
Стратановского, переводчика Геродота и Фукидида. Окончил филологический
факультет Ленинградского университета. Работал экскурсоводом в Музее Пушкина и
Эрмитаже, библиографом — в Российской национальной библиотеке. Выпускал
самиздатский общественно-литературный журнал «Обводный канал» (1981–1993).
Лауреат премии Андрея Белого (2010) и других премий.
Окружение
Более всего был близок с Виктором Кривулиным и Еленой Шварц;
также — с Сергеем Магидом, неофициальным ленинградским поэтом, ныне живущим в
Чехии.
Поэтика
Стихи Стратановского по большей части можно считать притчами
на исторические темы: как правило, в них изображается какой-либо исторический
конфликт и указывается, что породившие его противоречия остались
неразрешенными и до сих пор оказывают разрушительное воздействие на
реальность. Для этой темы поэт выработал особый тип стиха — короткий белый
стих, часто графически разделенный на две половины, иногда написанный
классическим размером, но чаще более расшатанным. Этот стих композиционно, а
иногда и ритмически напоминает об античных эпиграммах и элегиях, где
поучительный случай из жизни или истории (далеко не обязательно комический)
сопровождается этическим суждением, а также об античной историографии, которая
стремилась в первую очередь оценивать произошедшие события, а не просто
повествовать о них. Поэзию Стратановского лучше читать не отдельными
стихотворениями, а сборниками — тогда из потока катастрофических исторических
эпизодов вырисовывается объемная картина человеческой истории — истории
предательства и страдания.
Влияние
Историософская проблематика стихов Стратановского оказала
влияние прежде всего на Сергея Магида, который в цикле стихов «В долине Элах»
ищет параллели между библейской и советской историей. Среди поэтов младшего
поколения к мизантропической историософии Стратановского близок Станислав
Львовский, поэзия которого ставит тот же вопрос, что и поэзия Стратановского, —
где в истории проходит граница между личной волей и большими обезличенными
процессами?
Значение
Стратановский вместе с Кривулиным были теми поэтами, которые
вернули в неофициальную поэзию интерес к историософской тематике, показали, что
новая поэзия не должна бояться больших тем и что именно на этом поле — которое
традиционно считалось полем официальной поэзии с ее многочисленными стихами на
исторические темы — она может быть особенно убедительна в силу отсутствия
цензурных ограничений. При этом Стратановский создал, пожалуй, наиболее
нонконформистский вариант такой поэзии: его стихи не знают внешних авторитетов
и проверяют на прочность все аспекты исторической реальности.
Цитата
«Последним, кто всерьез писал о смысле истории, выделяя оба
слова заглавными буквами, был, кажется, Бердяев. После него русская историософия
благополучно почила в Бозе, по крайней мере как нечто претендующее на „научный
дискурс“. Осталась чистая теневая мифология, мощной рефлексией на которую и
является поэзия Сергея Стратановского. <…> …Она утверждает, легитимирует
право лирического поэта на рискованные, произвольно-субъективные сближения и
аналогии, на ненаучные исторические или языковые фантазии и фуги, которые вновь
рождаются из „духа музыки“…
<…>
…Поэзия
Стратановского вызывающе авторитарна, в ней действует властный эстетический
императив, подчиняющий свободу читателя жесткой, порой жестокой иерархии
нравственно-душевных задач».
Виктор Кривулин. «Сквозь призму боли и ужаса»
Визитная карточка
Стратановского лучше читать сборниками или циклами:
отдельные тексты могут казаться слишком прямолинейными или моралистичными.
Однако за счет того, что позиции, которые занимают герои этих текстов, часто
непримиримы друг с другом, несколько стихотворений, идущих друг за другом,
создают впечатление полифонии: разные исторические голоса, оспаривающие друг
друга и друг другу противоречащие, складываются в объемную картину истории. Вот
два стихотворения из книги «Стихи» (1993), где собраны тексты советского времени.
* * *
Те же заигранные пластинки
Дребезжащий Вертинский
и танго
обиженной Польши
Жизнь без смысла, земля без кровинки
С каждым годом старее и плоше
И не бросят поленом в полярную печь
Не заставят под поезд грохочущий лечь
И не будет гонений,
этапов по
рельсам сибирским
В колесе повторений
останусь
вертеться с Вертинским
1980
* * *
Дикого плоти бутона
полудетской
ладонью коснись
Телом трепещущим, чутким
как листва и
как небо ночное
Жилами, сердцем коснись
живородящего
мяса,
миростроительной плоти
В омуте, в глуби зеркал
расплывается
образ двутелый
Федоров, лунный старик,
чуть мерцает
в траве мертвецов
Мы, обнаженные, где? —
на щеке
мертвяка мирового
В яблоке гиблом любви
В биокамере плоти,
в биоколбе
всекровного Бога
Где ни дверей, ни окна
1981
Что читать
Сергей Стратановский на сайте «Новая Камера хранения»
Олег Рогов. О поэзии Сергея Стратановского // Волга. № 9.
1999
Кирилл Корчагин. «Разговор долгий, строгий и в стихотворной
форме» // Новое литературное обозрение. № 112. 2011
Виктор Кривулин. Сквозь призму боли и ужаса // Сергей
Стратановский. Тьма дневная. М., 2000
</i>
     ღ✿ღ•ʚįɞ✿ღ•ʚįɞ✿ღ
Комментариев нет:
Отправить комментарий