✔✔
◕◕════♣♣════◕◕
<b>
Сергей
Николаевич
«Американский
дядюшка» эпохи застоя. Памяти Пьера Кардена </b>
<i>
Декабрь 2020 — сезон некрологов. Все будто сговорились и спешат отчалить без лишних церемоний. Настала очередь и Пьера Кардена. А ведь он точно был бессмертный. И по статусу своего членства во Французской Академии, и по возрасту. Все уже успели забыть, сколько ему лет. Просто Карден был всегда.
Есть такие вечные старики, сидящие во всех президиумах, присутствующие на всех свадьбах и похоронах. Им всегда рады, даже если они только многозначительно молчат или произносят какие-то скучные банальности. Одним уже своим физическим присутствием они подтверждают неизменность жизненного цикла: детство, юность, зрелость, старость... И даже его салоны на Rue Faubourg St Honore, куда, похоже, не ступала нога человека последние лет этак двадцать пять, тоже были заповедной территорией в самом центре Парижа в двух шагах от Елисейского дворца, заколдованным замком Спящей Принцессы Моды. Карден как будто вознамерился остановить время.
Нет, он никогда не выдавал себя за поклонника или последователя Пруста, его не интересовало прошлое, он хотел жить будущим. Хотя если судить по витринам и интерьерам его бутика, это будущее напоминало фантастические фильмы 1960-х годов. Все эти футуристические наряды и аксессуары отсылали нас к эпохи мини и твиста, к романам братьев Стругацких и Станислава Лема, к фильмам Кубрика и Тарковского. Эта молодящаяся древность вначале вызывала оторопь, потом ностальгическую улыбку, а потом... ноль эмоций.
Лично меня всегда больше интересовала его история любви с Жанной Моро. Как и полагается великому кутюрье, Пьер был стопроцентный гей. И никогда этого не скрывал, хотя и особо не афишировал. Но в какой-то момент его пути пересеклись с Жанной Моро, про которую доподлинно известно, что перед ее чарами и напором невозможно устоять никому.
===== 2
<i>
Пьер пал, кажется, даже не пытаясь, сопротивляться. Отныне Жанна была его музой, возлюбленной и даже чем-то вроде официального лица бренда. Какое-то время они всюду появлялись вместе. Не говоря уже о том, что она была одета в Pierre Cardin с головы до пят. Но что не сделаешь ради любви! Более того, она даже пыталась от него забеременеть. Но лет ей было уже много, про ЭКО тогда еще не знали, и постепенно их любовная лихорадка сошла на нет, хотя отношения длились до конца ее дней. То есть очень долго.
С Майей Плисецкой у него тоже был союз длиною в целую жизнь. Но там, кроме взаимного восхищения, имелся и очевидный расчет. Про Майю все ясно: она обожала shopping, а Пьер был великодушен и щедр. Но сам он рвался не столько на сцену Большого театра, где она тогда царила, сколько на необъятный советский рынок ширпотреба. Он знал, что здесь можно будет развернуться. Со всеми своими лицензионными носками, трусами, рубашками в облип, однотонными галстуками, пиджаками, плащами, зонтами, со всеми своими товарами, маркированными его изящным автографом-росчерком, он готов был в одиночку заполонить полки наших пустых магазинов, чтобы навсегда покончить с ненавистным дефицитом. Об этом он много раз говорил нашим начальникам и в своих интервью программе «Время».
Пьер Карден — это наш «американский дядюшка» эпохи застоя. Казалось, что он неистощим: его подарки все исправно получали, в командировки в Париж за его счет летали, в Maxim’s хорошо закусывали. В виде большого одолжения Плисецкой даже милостиво разрешили вписать имя Кардена в программки ее балетов «Анны Карениной» и «Чайки», где он был художником по ее костюмам. И… все.
===== 3
<i>
Но Пьер не сдавался. Его эпопея с гастролями «Юноны и Авось» вначале у себя в Espace Cardin в Париже, а потом и на Бродвее в Нью-Йорке была как предупреждающий выстрел. Знак, что перемены на одной шестой суши неизбежны. Он одним из первых предчувствовал перестройку и все ее последствия. Но, по большому счету, воспользоваться своими преимуществами первооткрывателя российского рынка не смог или не захотел. Для новой платежеспособной публики он все-таки был раритетом былых времен, легендой советской номенклатуры. А у тех, кто когда-то с придыханием произносил его имя, теперь хватало денег в лучшем случае только на китайские подделки с его логотипом.
Никогда не забуду, как после юбилейного вечера Майи мы вышли из Эспас и увидели, что вся аллея Пруста, до того умеренно зеленая, живописно засыпана снегом, а с неба медленно и торжественно, как в «Щелкунчике», падают крупные снежинки.
— Это Пьер, это все Пьер, — радостно воскликнула Майя.
Она была уверена, что это еще один его подарок.
