❀ ❃ ❁ ❋
    ДЕНЬ
ПАМЯТИ
 
 
❀
❃ ❁ ❋
<i> <b>
Корней Чуковский
</b>
Родился: 19 марта 1882 г., Санкт-Петербург
Умер: 28 октября 1969 г., Москва
❁
НИКОГДА Я НЕ СЧИТАЛ себя талантливым. О своем писательстве я
невысокого мнения, но я грамотен и работящ.
Я ВООБЩЕ НИКОГДА никого не слушался, ни дур, ни умных, иначе я
не написал бы даже «Крокодила».
Я НИКАК НЕ МОГУ привыкнуть к хамству и тупоумию издательств.
ЧУЖДАЮСЬ ЛИ тенденции я в своих детских стихах. Нисколько!
Например, тенденция «Мойдодыра» — страстный призыв маленьких к чистоте, к
умыванию. Думаю, что в стране, где еще так недавно про всякого чистящего зубы
говорили «гы, гы, видать, жид!», эта тенденция стоит всех остальных.
Я ПОЧТИ ЕДИНСТВЕННЫЙ СКАЗОЧНИК из всех детских современных
писателей, единственный сказочник на 150 000 000 — и пишу по одной сказке раз в
три года.
ВОТ Я, ЕСЛИ БЫ В ДОРОГЕ не перезнакомился со всеми людьми, да
не в своем купе, а в целом вагоне, да не в одном вагоне, а в целом поезде, со
всеми пассажирами, сколько их есть, да еще с машинистом, кочегаром и
кондукторами в придачу, — я был бы не я. Я непоседлив, вертляв, болтлив и
любопытен.
НЕТ, ПРИ СОЗДАНИИ ДЕТСКИХ СТИХОВ рассчитывать на вдохновение
нельзя.
ЗАЧЕМ-ТО УСТРАИВАЕТСЯ ПЛЕНУМ ПО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. Выступать
я не буду. Если бы я выступил, я обратился к юным поэтам с единственным
вопросом: отчего вы так бездарны? Эта речь была бы очень короткая — но больше
мне нечего сказать.
Я, КОНЕЧНО, во всякое время мог бы складывать вот такие
стишки:
ВЕСЕЛ, ЛАСКОВ И КРАСИВ —
ЗАЙЧИК ШЕЛ В КООПЕРАТИВ,
НО ЭТОГО МНЕ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ МОЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ СОВЕСТЬ.
СЕЙЧАС я еду в Наркомат мясной и молочной промышленности читать
детям.
ПОЧЕМУ В «МУХЕ-ЦОКОТУХЕ» паук находится так близко к своей
мухе. Это может вызвать у детей эротические мысли. Почему у комарика гусарский
мундир? Дети, увидев комарика в гусарском мундире, немедленно затоскуют о
монархическом строе? Почему мальчик в «Мойдодыре» побежал к Таврическому саду?
Ведь в Таврическом саду была Государственная дума. Почему героя «Крокодила»
зовут Ваня Васильчиков? Не родственник ли он какого-то князя Васильчикова,
который, кажется, при Александре II занимал какой-то важный пост? И не есть ли
вообще Крокодил переодетый Деникин?
Н. К. КРУПСКАЯ УПРЕКАЕТ КРОКОДИЛА ЗА ТО, что он мещанин. Но
кому нужно, чтобы он был пролетарием?
ПРОЧТИТЕ, что пишут американцы о Толстом, или французы о
Чехове, или англичане о Мопассане — и вы поймете, что духовное сближение наций
— это беседа глухонемых.
У НАС БЫЛ ЕЖ. Он умер. Мы похоронили его. А он ушел из могилы
через два часа.
И ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ, почему некий Сидоров назвал свою дочь
Гертруда? Потому что для него это имя означало Герой Труда.
А НАСЧЕТ ТОГО, что такое «чуковщина», у меня есть особое
мнение. Я, например, думаю, что этим словом ругаться нельзя.
ЧТОБЫ ПИСЬМО ДОШЛО, нужно начинать его словами «Мы живем
отлично, радуемся счастливой жизни, но...» и дальнейшее любого содержания.
МЕРЗАВЦЫ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ДУРАКИ. Быть добрым куда веселее,
занятнее и в конце концов практичнее.
ТРУДНО ДОКАЗАТЬ ПОШЛЯКУ, что он пошляк, а мерзавцу — что он
мерзавец.
МНЕ КАЖЕТСЯ, нужно подписывать под фотоснимком: АННА АХМАТОВА
И БОРИС ПАСТЕРНАК. Когда я видел в газетах: «А. Ахматова», мне казалось, что
это опечатка или что дело идет о другом человеке. Из-за того, что они попали на
фотопленку, они не утратили своих прав называться именами.
КОГДА ЧИТАЮТ СТИХИ, перебивать можно только в одном случае:
если загорелся дом! Других причин я не знаю!
Я НЕ ЛЮБЛЮ себя во время споров и потому предпочитаю писать.
ДЕТИ ЖИВУТ в четвертом измерении, они в своем роде
сумасшедшие, ибо твердые и устойчивые явления для них шатки, и зыбки, и текучи.
В ДЕТСТВЕ Я БЫЛ УВЕРЕН, что слово «ваятель» иностранное и что
в переводе на русский язык оно означает «скульптор».
НЕ ВСЯКИЙ УПРАВДОМ рискнет написать приказ: «О недопущении
жильцами загрязнения лестницы кошками».
ПОВТОРЯЮ: словесные штампы выработаны с древних времен
хитроумным сословием чиновников для той специфической формы обмана, которая и
называется втиранием очков. Я никогда не мог понять, почему у одних такой язык
называется дубовым, а у других — суконным: ведь этим они оскорбляют и дуб, и
сукно.
ПОМНЮ, как страшно я был возмущен, когда молодые люди, словно
сговорившись друг с другом, стали вместо до свиданья говорить почему-то пока.
Я НЕ ЛЮБЛЮ ВЕЩЕЙ, мне нисколько не жаль ни украденного комода,
ни шкафа, ни лампы, ни зеркала, но я очень люблю себя, хранящегося в этих вещах.
КОНЕЧНО, МНЕ НЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ, когда меня величают одним из
старейших писателей нашей страны. Но ничего не поделаешь: я пишу и печатаюсь
без малого семьдесят лет. При мне человечество изобрело автомобиль, самолет,
электрический свет, радио, телевизор.
МОЕ ЗДОРОВЬЕ ЗАГАДОЧНО.
БОЛЕЗНЬ ВХОДИТ ПУДАМИ, а выходит золотниками.
СО МНОЮ ДЕЛАЕТСЯ ТО САМОЕ, что со всеми дряхлыми стариками:
быстрая утомляемость, мозговая вялость и вдобавок ко всему ослабели ноги. Мои
дальние прогулки относятся к тому далекому прошлому, когда мне было 75-85 лет.
УМИРАТЬ ВОВСЕ НЕ ТАК СТРАШНО, как думают. Я изучил методику
умирания, знаю, что говорят и делают умирающие и что делается после их похорон.
В 1970 году Люша будет говорить: это было еще при деде, в квартиру к тому
времени вторгнется куча вещей, но, скажем, лампа останется. И появятся
некрологи в «Литгазете» и в «Неделе». А в 1975 году вдруг откроют, что я был
ничтожный, сильно раздутый писатель (как оно и есть на самом деле) — и меня
поставят на полочку.
</i>
 
 
♨♨♨
<u>Обжора
</u>
Была у меня сестра,
Сидела она у костра
И большого поймала в костре осетра.
Но был осетёр
Хитёр
И снова нырнул в костёр.
И осталась она голодна,
Без обеда осталась она.
Три дня ничего не ела,
Ни крошки во рту не имела.
Только и съела, бедняга,
Что пятьдесят поросят,
Да полсотни гусят,
Да десяток цыпляток,
Да утяток десяток,
Да кусок пирога
Чуть побольше того стога,
Да двадцать бочонков
Солёных опёнков,
Да четыре горшка
Молока,
Да тридцать вязанок
Баранок,
Да сорок четыре блина.
И с голоду так исхудала она,
Что не войти ей теперь
В эту дверь.
А если в какую войдёт,
Так уж ни взад, ни вперёд.
♨
<u>Радость </u>
Рады, рады, рады
Светлые берёзы,
И на них от радости
Вырастают розы.
Рады, рады, рады
Тёмные осины,
И на них от радости
Растут апельсины.
То не дождь пошёл из облака
И не град,
То посыпался из облака
Виноград.
И вороны над полями
Вдруг запели соловьями.
И ручьи из-под земли
Сладким мёдом потекли.
Куры стали павами,
Лысые - кудрявыми.
Даже мельница - и та
Заплясала у моста.
Так бегите же за мною
На зелёные луга,
Где над синею рекою
Встала радуга-дуга.
Мы на радугу
вска-ра-б-каемся,
Поиграем в облаках
И оттуда вниз по радуге
На салазках, на коньках!
♨
