~
°l||l°~ <b> Кунсткамера
</b>~ °l||l°~
<b> <i> Зеркальный рассказ
</i></b>
☝☟
<i>
 
 
Я солдат. Я знаю, что такое смерть, в
прошлой операции бандиты убили двоих моих товарищей. Я должен, наверное,
ненавидеть всех их, потому что почти из каждого окна в нас стреляли. Что
поделать, таких соседей послали нам Небеса. Но нужно оставаться человеком,
потому что… просто потому что так надо. И я знаю, что семена любви и
человечности рано или поздно прорастут. Сегодня я вышел на окраину лагеря на
дежурство. По инструкции, любого, кто подойдет к лагерю ближе чем на 30 метров
я должен остановить, если необходимо, то выстрелом.
Но к лагерю подошла девчонка, чумазая, как и все они здесь,
в пустыне. На вид ей было лет 10-12. Я никогда не видел таких глаз, огромные, в
пол-лица глазища, черные и бездонные. Такие бывают только у детей. Взгляд был
диковатый, но какой-то насмешливо-лукавый. Она показала мне рот, потом на
мусорный бак. Я понял, она голодна и хочет покопаться в мусорном баке, чтобы
забрать наши объедки. Ее грязная ручонка, как ни странно сделала жест, я бы
сказал, исполненный грации, совсем не похожий на движения нищих на наших
площадях. Нет, в ней было какое-то дикарское благородство, заставившее меня
вспомнить прочитанные в детстве книги Фенимора Купера. И мне стало стыдно.
Мы взрослые играем в
наши взрослые игры, а страдают вот эти невинные детки. Она мотнула головой, ее
волосы рассыпались дикими прядямипо плечам, она что-то сказала на своем языке,
которого я не понимал. Я показал на себя и сказал: «Рони». Это моё имя. Она
ткнула в себя и сказала «Амина». Вот и познакомились. Я сделал успокаивающий
жест, попросил подождать. Она не поняла слов, но, как видно, поняла интонацию.
Через минуту я возвращался с едой из своей сторожки. Я вытащил ей свой дневной
паёк, а заодно то, что сам беру с собой на дежурства перекусить, колбасу,
крекеты, колу. В полдень придут ребята, принесут с собой что-нибудь, с голода
не помру.
Амина улыбнулась и взяла то, что я ей протянул. Потом наши
глаза встретились, и я увидел, как потеплел ее взгляд, она что-то снова сказала
на своем языке. Я не знаю ее язык, но нам не нужен был переводчик, люди всегда
могут понять друг друга, если того хотят. Я ответил ей на моем языке «на
здоровье, прибегай еще». Я знаю, что нас настраивают друг против друга, но этот
ребёнок — такой же ребёнок, как моя младшая сестрёнка, точно так же любит
сладкую шипучку и печенья, точно так же хочет жить в мире. И наше сегодняшнее
общение западёт ей в голову, она поймет, когда вырастит, что мы с ней никакие
не враги, мы просто люди, и не важно, какой мы национальности, расы, религии,
какую мы форму надеваем.
****
Я подошла к вражескому лагерю, брат сказал, что меня не
тронут, даже если поймают и я прекрасно смогу разузнать, сколько там в сторожке
человек дежурит. Ой, я сказала человек? Зверей, конечно. А если и тронут, то
пусть, я не боюсь, стать мученницей за свой народ и свою веру — о чем может еще
мечтать человек? Он меня поймал, эта сволочь в зеленой униформе. Но он узнает,
что наши девочки не слабее наших мальчишек. Я выдержу, я попаду в рай. Я
сказала ему, что не боюсь его, и показала на голову и на мусорный бак: твоя
голова будет валяться в помоях. Потом этот трус вынес мне еды. Папа часто
говорил, что они нас боятся и пытаются задобрить своими подачками. Не нужно
бояться, нужно брать, они обязаны нам всем, пусть платят дань, пусть трепещат.
Я взяла еду и смело посмотрела ему в глаза. Напоследок я ему сказала: «Когда я
вырасту, я тебя убью». Он что-то пролепетал в ответ на своем собачьем языке.
https://qasob.wordpress.com/2015/12/08/%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%B7/
</i>
   
  ~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l° ~
