10 дек. 2016 г.

&emsp;  &emsp;  &emsp;  &emsp;<b>Помним</b>

&emsp;  &emsp; &emsp; &emsp;   ❖  
<b>
&emsp; &emsp; &emsp;  Александр Солженицын
</b>
&emsp;  ﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌<u> </u>
<i>
Дом Матрены  стоял тут  женеподалекус четырьмя оконцами в  ряд на
холодную некрасную  сторону, крытый щепою, на два ската  и  с украшенным под
теремок  чердачным  окошкомДом не низкий --  восемнадцать  венцов. Однако
изгнивала  щепапосерели  от  старости  бревна  сруба  и воротакогда-то
могучие, и проредилась их обвершка.
     Калитка была на запоре, но проводница моя не стала стучать, а просунула
руку под низом и отвернула завертку --  нехитрую затею против скота и чужого
человекаДворик не  был крыт, но в доме  многое было под  одной связью. За
входной дверью внутренние ступеньки поднимались на просторные мостывысоко
осененные  крышей. Налево  еще ступеньки вели вверх  в горницу  -- отдельный
сруб  без печи, и  ступеньки  внизв подклеть. А  направо шла сама изба, с
чердаком и подпольем.
     Строено было давно и добротно, на большую семью, а жила теперь одинокая
женщина лет шестидесяти.
     Когда  я вошел в избуона лежала на русской печитут  жеу входа,
накрытая неопределенным  темным  тряпьемтаким бесценным в жизни  рабочего
человека.
     Просторная изба и особенно лучшая приоконная ее часть была уставлена по
табуреткам  и лавкам  --  горшками  и  кадками  с  фикусамиОни  заполнили
одиночество хозяйки безмолвнойно живой толпой. Они  разрослись привольно,
забирая  небогатый свет  северной  стороны. В  остатке света  и к тому же за
трубой кругловатое лицо хозяйки показалось мне  желтым, больным. И по глазам
ее замутненным можно было видеть, что болезнь измотала ее.
     Разговаривая со мной, она  так  и лежала на печи  ничкомбез подушки,
головой  к  двери, а я  стоял внизуОна  не  проявила  радости  заполучить
квартирантажаловалась на черный  недугиз  приступа  которого  выходила
сейчас: недуг налетал на нее не каждый месяц, но, налетев,
     -- ...держит два'-дни и три'-дни, так что ни встать, ни подать я вам не
приспею. А избу бы не жалко, живите.
     И она  перечисляла мне  других  хозяеку  кого будет  мне  покойней и
угожей, и слала обойти  их. Но я уже видел, что жребий мой был -- поселиться
в  этой  темноватой избе с тусклым  зеркалом, в  которое совсем  нельзя было
смотретьсяс  двумя  яркими рублевыми  плакатами  о книжной торговле и  об
урожае, повешенными на стене для красоты. Здесь было  мне тем хорошо, что по
бедности Матрена  не  держала  радиоа  по одиночеству не с  кем  было  ей
разговаривать.
     И хотя Матрена Васильевна вынудила меня походить еще по деревне, и хотя
в мой второй приход долго отнекивалась:
     -- Не умемшине вар?мши -- как  утрафишь? -- но уж  встретила меня на
ногах, и даже будто  удовольствие  пробудилось  в ее  глазах  оттогочто я
вернулся.
     Поладили о цене и о торфе, что школа привезет.
     Я только  потом  узнал, что  год за  годом, многие  годыниоткуда  не
зарабатывала Матрена Васильевна ни  рубля. Потому что пенсии  ей не платили.
Родные  ей  помогали  малоА в  колхозе  она  работала не  за деньги -- за
палочки. За палочки трудодней в замусленной книжке учетчика.
     Так  и  поселился я  у  Матрены  Васильевны. Комнаты  мы  не делили. Ее
кровать была в дверном углу у печкиа  я свою раскладушку развернул у окна
и, оттесняя от света любимые Матренины фикусыеще у одного  окна  поставил
столикЭлектричество  же  в деревне  было  --  его еще  в  двадцатые  годы
подтянули от  Шатуры. В  газетах  писали  тогда "лампочки Ильича", а мужики,
глаза тараща, говорили: "Царь Огонь!"
     Можеткому  из  деревникто  побогачеизба Матрены и не  казалась
доброжилой, нам же с ней в ту осень и зиму вполне была хороша: от дождей она
еще не протекала и ветрами студеными выдувало из нее печное грево  не сразу,
лишь под утро, особенно тогда, когда дул ветер с прохудившейся стороны.
     Кроме Матрены и меня, жили в избе еще -- кошка, мыши и тараканы.

</i><b> А.Солженицын Матрёнин двор </b>

Полностью читать http://www.lib.ru/PROZA/SOLZHENICYN/matren.txt◄╝

&emsp; &emsp;   
<b> </b>
<i>
Один из ведущих русских писателей двадцатого столетия, Александр Исаевич Солженицын родился  в Кисловодске 11 декабря 1918 года. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970) "за нравственную силу, с которой он продолжил традицию русской литературы". Академик Российской Академии Наук (1997).
Солженицын изучал математику и физику в Ростовском университете, который и закончил перед началом войны между нацистской  Германией и Советским Союзом. Он провоевал три года в Красной Армии (артиллерия) и достиг звания капитана. 9 февраля 1945 года его арестовала фронтовая контрразведка за критические замечания о Сталине, высказанные им другу  в письмах, перлюстрированных военной цензурой. Приговоренный безсудно к восьми годам лагерей, он пробыл в них до 1953 года. В 1952 Солженицын заболел раком, от которого чудом вылечился в ташкентской больнице в 1954.

Во время хрущевской эры он был реабилитирован и в 1956 смог вернуться в Центральную Россию. Солженицын поселился в Рязани и стал преподавать в школе математику и физику, одновременно работая над своими книгами. Рассказ "Один день Ивана Денисовича" (1962) был первым из опубликованных в СССР солженицынских вещей. После 1966 на долгие годы его перестали публиковать. Наружу конфликт выплеснулся "Письмом IV-му сьезду советских писателей", в котором Солженицын потребовал ликвидации цензуры, реабилитации многих писателей, уничтоженных во время репрессий, и возврата его личного архива, конфискованного КГБ в 1965 году. После выхода в свет за рубежом романа "В круге первом" (1968) и повести "Раковый корпус"(1968-69) и получения им Нобелевской премии (1970) конфронтация только возросла. Дальнейшие публичные выступления Солженицына ("Великопостное письмо Всероссийскому патриарху Пимену", "Мир и насилие",  "Письмо вождям Советского Союза"), так же как и публикация первого варианта "Августа 14-го" (1971) и первого тома "Архипелага ГУЛАГ" (1973), вынудили советское руководство изгнать писателя в Германию в феврале 1974.

Поселившись сначала в Швейцарии, в 1976 Солженицын с семьей переехал  в США. Будучи на Западе, он завершил "Бодался теленок с дубом: очерки литературной жизни" (1975) и восстановил три пьесы (1981), сочиненные им устно в лагерях. В 1982 публикацией расширенной версии "Августа 14-го" открылось "повествование в отмеренных сроках" о русской революции - "Красное колесо". Сплотка глав оттуда была опубликована еще  в 1975 под названием "Ленин в Цюрихе". Среди его выступлений на Западе отметим "Расколотый мир" (речь в Гарварде, 1978), "Чем грозит Америке плохое понимание России" и "Иметь мужество видеть" (статьи для журнала "Форин Афферс", 1980). Интеллектуальное и моральное влияние Солженицына сыграли важную роль в падении коммунистических режимов Восточной Европы и СССР.

В 1989 журнал "Новый мир" напечатал главы из "Архипелага ГУЛАГ", а в августе 1990 Солженицыну было возвращено советское гражданство. В сентябре того же года тиражом 27 миллионов экземпляров в СССР был опубликован его манифест "Как нам обустроить Россию". В мае 1994 писатель вернулся на Родину; среди его новых работ - "Русский вопрос к концу ХХ века", рассказы, публицистика. Весной 1998 он завершил книгу "Россия в обвале"; продолжение "Теленка" - "Угодило зернышко промеж двух жерновов: очерки изгнания" с сентября 1998 печатает журнал "Новый мир". В 2001 г. в свет вышла первая часть исторического исследования "Двести лет вместе".

http://ais.tsygankov.ru/
</i>
&emsp; &emsp;   

<i>
<bТетя Роза (из твиттера)))</b

Если бы наши предки знали, что в России будут такие "историки", как Мединский, они могли бы не так надрываться со своими подвигами.
</i>