┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘
┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘┘
Борис Балтер. До свидания, мальчики!
</b>
<i>
* ТРОЕ ИЗ ОДНОГО ГОРОДА *
В конце мая
в нашем городе начинался курортный сезон. К
этому времени
просыхали после зимних штормов пляжи и желтый песок
золотом отливал на солнце. Пляжи наши так и назывались "золотыми".
Было принято считать, что наш пляж занимает второе место в мире. Говорили, что
первое принадлежит какому-то пляжу в Италии, на побережье Адриатического
моря. Где и
когда проходил конкурс, на котором распределялись места,
никто не
знал, но в том, что жюри конкурса смошенничало, я не сомневался:
по-моему, наш пляж был первым в мире.
Зимой и
летом город выглядел по-разному, и зимняя его жизнь не походила
на летнюю.
Зимой
холодные норд-осты врывались в улицы и загоняли жителей в
дома.
Город
казался вымершим, и
в самых отдаленных
концах его слышался
разгневанный рев моря. Во всем городе работал
один кинотеатр, в
котором
давали только три сеанса, - последний кончался в
десять часов вечера. Мы
все дни и
вечера проводили в
школе и в
Доме пионеров, а
в наших
собственных домах были редкими гостями.
Весь город
делился на три части: Новый, Старый и Пересыпь.
Наша школа
была в Новом городе, в Новом городе был и курорт с
пляжем, санаториями,
курзалом. Курортники очень удивлялись, когда
узнавали, что в нашем городе
есть Пересыпь. Они почему-то воображали, что Пересыпь
может быть только в Одессе. Чепуха. Море пересыпает пески, намывая вдали от
берега песчаные дюны, не только в Одессе. И поселки, построенные на этих
дюнах, называются Пересыпью во всех южных городах.
Витька жил
на Пересыпи, а я и Сашка - в Новом городе.
➭ http://lib.ru/PROZA/BALTER/good-bye.txt
</i>
—
<b>Е.Г. Никифоров "До свидания, Борис
Балтер!" </b>
Кому приходилось в юности, открыв номер журнала и
начав читать новую повесть, вдруг сразу, с первых строк, понять, что
повествование ведется о твоём незнаменитом провинциальном городе, а ты сам
поэтому становишься чуть ли не одним из героев?..
Трудно сформулировать точно это ощущение, но я до сих
пор помню, как сорок лет тому назад, открыв «Юность» (№№8-9, 1962 г.), я начал
читать повесть никому до того времени неизвестного Бориса Балтера «До свидания,
мальчики!»:
«В конце мая в нашем городе начинался курортный
сезон. К этому времени просыхали после зимних штормов пляжи, и жёлтый песок
золотом отливал на солнце……….»
«Так это же о нашей Евпатории! - не поверил я сам
себе.- Это же у нас пляжи «золотые»!
Следующие страницы - хоть город и не был назван -
сомнения развеивали полностью - точно, Евпатория:
«В мае цвела акация. Она цвела долго, осыпая город
белыми лепестками. Цветение акаций совпадало с началом курортного сезона. Как
важные события передавались из уст в уста сообщения: «Открылись «Майнаки»,
открылся «Дюльбер», открылась «Клара Цеткин»… Эти санатории всегда открывались
первыми. На Приморском бульваре появились первые отдыхающие. Улицы города с
каждым днём становилось многолюдней. Приезжим сдавались лучшие комнаты. Они
становились полновластными хозяевами города. Город менял своё лицо, делался
шумным, нарядным, весёлым. Открывались магазины, павильоны, рестораны. В
курзале выступали столичные знаменитости».
С тех пор каждый год, в мае я думаю о наступлении
весны этими строками. Но откуда нам, тогдашним, было знать, какие пляжи за
рубежами нашего великого отечества, если даже Прибалтика тогда считалась почти
заграницей. Поэтому ещё в начале 80-х гг. из уст многих старожилов можно было в
который раз услышать этот наивный патриотический миф.
///////////////////////////////////////////
3
3
В 1965 году, через год после выхода повести отдельным
изданием, наш город как будто преобразился, и все его жители стали невольными
участниками «второй реальности»: М. Калик приехал с киногруппой делать фильм по
книге Балтера. Вся натура снималась на улицах города, который практически не
нужно была «гримировать», он мало изменился с тех предвоенных лет.
Все лето город жил этим событием, и я не выходил из
состояния, которое тогда ещё не называли «дежа вю»: всё, что происходило перед
глазами, было известно из повести, и до самой осени не покидало удивительное
ощущение сопричастности и почти полной погружённости в ставший уже любимым
текст повести. Молодые актёры, Е. Стеблов, Н. Богунова, В. Фёдорова, М.
Кононов, Н. Досталь, были почти нашими ровесниками и играли наших одногодков. А
горожане всех возрастов с воодушевлением участвовали в массовках, и большого
труда это не составляло, т.к. всем приходилось изображать практически самих
себя - евпаторийцев предвоенной поры.
Экранизации редко бывают удачными. Настоящая
литература с трудом поддаётся «переводу» на другой образный язык, поэтому удачи
можно пересчитать по пальцам. Фильм «До свиданья, мальчики!» и был такой
несомненной удачей. Режиссёру М. Калику, совместно с оператором Л. Пааташвили и
композитором М. Таривердиевым, удалось передать «скромное обаяние» предвоенной
провинциальной Евпатории. И фильм, снятый не на американской цветной пленке, а
на обыкновенной чёрно-белой «Шостке», сумел очень скромными средствами передать
и ностальгию по уходящему детству, и, одновременно, - предчувствие будущих
потрясений и потерь.
//////////////////////////////////////////////////////
4
4
И сегодня, стоит только прикрыть глаза, в памяти тут
же возникает грустный речитатив Теривердиева и встаёт печальная картина
покрытого дымкой моря, а далеко на горизонте, как материализовавшаяся, но всё
равно не достижимая мечта, - зыбкие очертания теплохода «Грузия».
Фильм долго шёл первым экраном, но потом как-то
неожиданно исчез. Имя режиссёра не попало даже в «Кинословарь», хотя сам фильм
и занятые в нём актёры упоминались. И только всё знающие люди глухо говорили о
том, что режиссёр эмигрировал, и поэтому фильм «положила на полку».
После публикации повести, как принято говорить в
подобных случаях, Балтер «наутро проснулся знаменитым». Во время съёмок
писатель побывал в родном городе, встречался с однокашниками и теми, кто стал
прототипами его героев. Казалось, будущее теперь обеспечено на долгие годы. Но
вслед за повестью он успел написать всего три или четыре рассказа, не пошедшую
ни в одном театре пьесу «А у нас во дворе…» и начал автобиографическую повесть
«Самарканд», которую можно рассматривать как продолжение повести «До свидания,
мальчики!». Опубликовать из написанного удалось совсем немного.
Очень скоро и его имя исчезло со страниц литературных
журналов. Больше никогда не появился он и в своём родном городе. Как бы
предчувствуя судьбу автора, герой его повести говорил:
«Я любил наш город. По ночам он задыхался от душного
дыхания цветов, а днём зной улиц продувало сквозными ветрами. И днём и ночью он
отдавал себя, свои пляжи и парки, свои дома и стёртые плиты тротуаров, своё
солнце и тёплую прохладу моря тысячам людей, которые искали в нём короткое и
лёгкое пристанище. Я любил его и знал его душу, потому что сам был частью этой
души.
В юности всё воспринимается острее и ярче….»
////////////////////////////////////////////////////
5
Это был мужественный и замечательно скромный человек!
Он успел сделать немного, всё, написанное им, легко вмещается в небольшой
томик. Также немного написано и о нём самом. Причина неожиданного,
искусственного забвения была весьма прозаической и никакого отношения к
творчеству не имела. В своё время лучше всего об этом сказал Е.Сидоров, хорошо
знавший писателя:
«Борис Исаакович Балтер вступил в партию в феврале
1942 года под Новоржевом, когда 357-я стрелковая дивизия попала в окружение. В
этой обстановке самой большой опасности подвергались коммунисты, войсковые
разведчики и евреи. Балтер был начальником разведки дивизии и евреем. Тяжело
раненный, он стал коммунистом в возрасте двадцати двух лет. Дивизия с боями
вышла из окружения. (…) В июне 1968 года писатель Борис Исаакович Балтер был
исключён из партии как подписавший коллективное письмо в адрес Л.И. Брежнева с
протестом против политического процесса над литераторами Гинзбургом и
Галансковым. Надо было покаяться, признать свою ошибку. Некоторые так и поступили.
Балтер не покаялся. При разборе дела он вспомнил эпизод своей юности, когда на
комсомольском собрании от него потребовали отречения от матери- врага народа. И
тогда, и теперь он остался твёрд и не сдался».
Он ещё успел захватить «незнаменитую» финскую войну,
а во время Великой Отечественной ему в двадцать три года пришлось командовать
полком. В двадцать семь, после ранений и контузий, ему, как и многим другим
фронтовикам, пришлось начинать жизнь заново. И он поступает в Литературный
институт.
Одна из самых больших удач его жизни - встреча с К.Г.
Паустовским, который в первых, по-ученически робких, пробах пера безошибочно
умел разглядеть будущий талант.
////////////////////////////////////////////////
6
6
Борис Балтер был одним из самых любимых учеников
Паустовского и свою книгу, вышедшую отдельным изданием в 1965 году, он с
благодарностью посвятил своему учителю и наставнику.
Интересно, что бы написал о запахах современной
летней Евпатории Б. Балтер, если бы ему довелось оказаться вновь в родном
городе? Узнал бы он её сквозь запахи подозрительно дешёвых шашлыков, удушающего
благоухания самой экзотической косметики и разливанного моря пива? Поэтому
снова печально приходится сознавать: он вовремя ушёл из жизни.
Он знал, что дни его сочтены, и в своей повести,
задолго до смерти, очень точно и мужественно предсказал её:
«Сейчас мне за сорок. У меня седые волосы и больное
сердце. С моей болезнью люди не живут больше десяти лет. От меня это скрывают,
но я всё знаю. По ночам я слышу, как спотыкается сердце. Когда-нибудь,
споткнувшись, оно остановится навсегда».
Перечитывая его книгу, я всегда вспоминаю гениальное
стихотворение А. Тарковского «Вещи»:
<i>
Всё меньше тех вещей, среди которых
Я в детстве жил, на свете остаётся.
Где лампы-«молнии»? Где чёрный порох?
Где чёрная вод со дна колодца?
Где «Остров мёртвых» в декадентской раме?
Где плюшевые красные диваны?
Где фотографии мужчин с усами?
Где тростниковые аэропланы?
Где Надсона чахоточный трехдольник,
Визитки на красавцах адвокатах,
Пахучие калоши «Треугольник»
И страусова нега плеч покатых?
Где кудри символистов полупьяных?
Где рослых футуристов затрапезы?
Где лозунги на липах и каштанах,
Бандитов сумасшедшие обрезы?
Где твёрдый знак и буква «ять» с «фитою»?
Одно ушло, другое изменилось.
И что не отделялось запятою,
То запятой и смертью отделилось…
</i>
➭ http://evpatoriya-history.info/historical/nikiforov-e-g-do-svidaniya-boris-balter.php