<i><b> Преданья старины… </i></b>

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

<i><b>

Прогулка с Ротшильдом

Порой, чтобы жизнь изменить, достаточно мост перейти

</i></b>

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

<i>

Несколько лет назад я приехал в Лондон. Среди туристических достопримечательностей, которые я посетил, был и знаменитый универмаг Marks & Spenser. Там я заметил ортодоксального еврея, который столь уверенно переходил из отдела в отдел, будто он в этом универмаге родился. Я подошел к нему и спросил на иврите, как пройти в интересующий меня отдел. Поинтересовавшись, откуда я знаю иврит, он пригласил меня в кошерное кафе, расположенное на верхнем этаже. За чашечкой кофе он, в частности, рассказал мне историю этого универмага.

В начале XIX в. Лондон представлял собой большой промышленный город, в центре которого располагалось огромное количество офисов и банков. Особняком среди них высилось четырехэтажное здание банка Майера Ротшильда, подмявшего под себя и разорившего множество мелких банков и меняльных контор. Весь деловой мир знал финансового магната Ротшильда, карикатура на которого в виде спрута, охватившего своими щупальцами всю Европу, была помещена в одной из лондонских газет.

Родоначальник банкирской семьи Амшель Мозез Бауэр содержал во Франкфурте-на-Майне небольшую меняльную контору под красной вывеской (по-немецки rotes Schild). Так и появилась прозвище, а затем и имя, ставшее нарицательным обозначением богатства. Амшель Мозес положило начало 260-летней династии Ротшильдов, на гербе которой изображены пять стрел, соединенных цепочкой, – символ союза пяти сыновей основателя клана. Их девизом стали слова «Concordia, Integritas, Industria» – «Согласие, единство, усердие».

Когда один из сыновей Амшеля, Натан, появлялся утром на улице, направляясь в свой офис, лондонские купцы заискивающе снимали перед ним шляпы. Тот, кому Ротшильд пожимал руку, был в почете у местной знати.

Так уж повелось, что многие предприимчивые еврейские юноши приезжали в Лондон, чтобы разбогатеть на торговле сукном. Они искали покровительства и финансовой поддержки у Ротшильда и зачастую находили ее. Лазарь Спектор, владелец постоялого двора в польском местечке, всегда мечтал о том, что его старший сын Соломон продолжит семейный бизнес, но тот оказался строптивым. Никакие уговоры не подействовали, и однажды Соломон, умевший изъясняться только по-польски и на идиш, покинул отчий дом, имея в кармане небольшую сумму, которой, по его расчетам, должно было хватить на месяц.

В Лондоне он появился только через несколько месяцев исхудавший и голодный. Узнав у местных евреев нужный адрес, Соломон вскоре оказался у дверей банка Ротшильда. Секретарь доложил шефу о просившем аудиенции молодом человеке в необычном для жителей Лондона одеянии. К его удивлению Ротшильд изъявил желание принять посетителя и, когда Соломон вошел в кабинет, с нескрываемым интересом рассматривал его лапсердак и пейсы. На вопрос Натана Ротшильда о том, что привело молодого человека к нему, Соломон, бурно жестикулируя, изложил свою просьбу: он хочет начать свое дело и просит денег взаймы. Когда Соломон закончил свою речь, Ротшильд сказал:

– Ничем не могу вам помочь. Если я буду оказывать помощь хотя бы одному из тысячи евреев, я через год сам пойду просить взаймы.

В глазах Соломона заблестели слезы. Заметив это, банкир спросил:

– Почему ты пришел просить именно у меня? Ведь есть и другие банки.

– Я еще в Польше слышал, что вы всем помогаете стать на ноги. Вы добрый, знаменитый. Вас весь Лондон, весь мир знает…

– Нет! Не могу, – повторил Ротшильд и углубился в бумаги.

Разочарованный Соломон направился к выходу.

– Куда же ты пойдешь? – спросил его Ротшильд

– Не знаю…

– Хорошо, юноша, я пройдусь с тобой до моста, – сказал магнат.

Ротшильд взял Соломона под руку, и они вышли на шумную улицу. В Лондоне наконец установилась хорошая погода и, пользуясь этим, жители заполнили улицы и кафе. Из окон лавок с любопытством выглядывали торговцы. Каждому хотелось знать, с кем это идет под руку Ротшильд, по-дружески разговаривая и улыбаясь. «Наверное, приехал родственник или компаньон», – думали купцы, стараясь запомнить юношу в лицо. Кто-то останавливал карету, предлагая их подвезти, но Ротшильд отказывался. Он перешел с Соломоном через мост, пожелал ему всего хорошего и, прощаясь, добавил:

– Теперь, мой юный друг, ты можешь зайти на этой улице к любому торговцу и взять товар в кредит. Никто здесь тебе не откажет.

В тот же день Соломон зашел к одному торговцу. Тот, узнав в Соломоне молодого человека, с которым прогуливался Ротшильд, слегка поклонился и спросил:

– Что вам угодно, сэр?

Соломон несколько опешил от такого обращения, но быстро взял себя в руки и сказал:

– Тысячу ярдов сукна. Разумеется, в кредит.

Торговец широко улыбнулся:

– Всего тысячу?

– На первый раз хватит этого, а потом посмотрим, – входя в роль делового человека, ответил Соломон.

– Хорошо. Вот вам образцы. Выбирайте, а завтра подпишите бумаги.

Соломон пожал руку торговцу и, довольный, вышел на улицу. С этого момента его жизнь круто изменилась. На следующий день, подписав бумаги, Соломон получил товар и отвез его в Голландию, где выгодно продал еврею, с которым познакомился во время своих странствий. Вернувшись в Лондон, он рассчитался с торговцем и взял уже 3000 ярдов сукна, продав его в Антверпене...

Со временем он стал зваться Солом Спенсером и заслужил репутацию порядочного купца. Весь Лондон наперебой предлагал ему свои товары в кредит, и уже через год Соломон открыл свой магазин, который со временем превратился в знаменитый на весь мир универмаг Мarks & Spenser. Оказывается, для этого нужно было всего лишь в свое время перейти c нужным человеком по мосту через Темзу.

Мой собеседник окончил свой рассказ. Я допил остывший кофе. Поблагодарив и попрощавшись, я вышел на шумную лондонскую улицу и подумал о том, как жаль, что я не родился 200 лет назад.

Я. РАСКИН

</i>