<i><b>

Памяти Беллы

</i></b>

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

<i>

О, мой застенчивый герой,

ты ловко избежал позора.

Как долго я играла роль,

не опираясь на партнера!

К проклятой помощи твоей

я не прибегнула ни разу.

Среди кулис, среди теней

ты спасся, незаметный глазу.

Но в этом сраме и бреду

я шла пред публикой жестокой —

все на беду, все на виду,

все в этой роли одинокой.

О, как ты гоготал, партер!

Ты не прощал мне очевидность

бесстыжую моих потерь,

моей улыбки безобидность.

И жадно шли твои стада

напиться из моей печали.

Одна, одна — среди стыда

стою с упавшими плечами.

Но опрометчивой толпе

герой действительный не виден.

Герой, как боязно тебе!

Не бойся, я тебя не выдам.

Вся наша роль — моя лишь роль.

Я проиграла в ней жестоко.

Вся наша боль — моя лишь боль.

Но сколько боли. Сколько. Сколько.

₰

А на последок я скажу:

«Прощай! Любить не обязуйся.

С ума схожу?

Иль восхожу

К высокой степени безумства…»

₰

Она цеплялась за любовь,

Как за последнюю надежду,

Что омолаживает кровь

И носит модные одежды.

Она цеплялась за любовь,

Она счастливой быть хотела,

Пусть не хозяйкой, пусть рабой

Чужой души, чужого тела

Она цеплялась за любовь

Уже стареющей рукою.

Любовь, надменно хмуря бровь,

Китайский чай пила с другою.

Вот дура, дура ты, любовь!

Не с тем живешь, не тех целуешь, —

Тебя как чудо ждешь, а ты Уже балованных балуешь!

₰

Любовь к любимому есть нежность ко всему вблизи и вдалеке. Пульсировала бесконечность в груди, в запястье и в виске.

₰

Весной, весной, в её начале,

я опечалившись жила.

Но там, во мгле моей печали,

о, как я счастлива была,

когда в моём дому любимом

и меж любимыми людьми

плыл в небеса опасным дымом

избыток боли и любви.

₰

Да будем мы к своим друзьям пристрастны!

Да будем думать, что они прекрасны!

Терять их страшно, Бог не приведи!

</i>