❀ ❃ ❁ ❋
Сегодня ДЕНЬ ПАМЯТИ
❀ ❃ ❁ ❋
Константина Георгиевича ПАУСТОВСКОГО
♨♨♨
Недавно знакомый писатель рассказал мне эту удивительную
историю.
Писатель этот вырос в Латвии и хорошо говорит по-латышски.
Вскоре после войны он ехал из Риги на Взморье на электричке.
Против него в вагоне сидел старый, спокойный и мрачный
латыш.
Не знаю, с чего начался их разговор, во время которого
старик рассказал одну историю.
- Вот слушайте,- сказал старик. - Я живу на окраине Риги.
Перед войной рядом с моим домом поселился какой-то человек. Он был очень плохой
человек. Я бы даже сказал, он был бесчестный и злой человек. Он занимался
спекуляцией. Вы сами знаете, что у таких людей, нет ни сердца, ни чести.
Некоторые говорят, что спекуляция - это просто обогащение. Но на чем? На
человеческом горе, на слезах детей и реже всего - на нашей жадности.
Он спекулировал вместе со своей женой. Да...
И вот немцы заняли Ригу и согнали всех евреев в
"гетто" с тем, чтобы часть, убить, а часть просто уморить с голоду.
Все "гетто" было оцеплено, и выйти оттуда не могла
даже кошка. Кто приближался на пятьдесят шагов к часовым, того убивали на
месте.
Евреи, особенно дети, умирали сотнями каждый день, и вот
тогда у моего соседа появилась удачная мысль - нагрузить фуру картошкой,
"дать в руку" немецкому часовому, проехать в "гетто" и там
обменять картошку на драгоценности. Их, говорили, много еще осталось на руках у
запертых в "гетто" евреев.
Так он и сделал. Перед
отъездом он встретил меня на улице, и вы только послушайте, что он сказал.
"Я буду,- сказал он,- менять картошку только тем женщинам, у которых есть
дети".
- Почему?- спросил я.
- А потому, что они ради детей готовы на все и я на этом
заработаю втрое больше.
Я промолчал, но мне это тоже недешево обошлось. Видите?
Латыш вынул изо рта потухшую трубку и показал на свои зубы. Нескольких зубов не
хватало. - Я промолчал, но так сжал зубами свою трубку, что сломал и ее, и два
своих зуба. Говорят, что кровь бросается в голову. Не знаю. Мне кровь бросилась
не в голову, а в руки, в кулаки. Они стали такие тяжелые, будто их налили
железом. И если бы он тотчас же не ушел, то я, может быть, убил бы его одним
ударом.
Он, кажется, догадался об этом, потому что отскочил от меня
и оскалился, как хорек... Но это не важно. Ночью он нагрузил свою фуру мешками
с картошкой и поехал в Ригу в "гетто". Часовой остановил его, но, вы
знаете, дурные люди понимают друг друга с одного взгляда. Он дал часовому взятку,
и тот оказал ему:
"Ты глупец. Проезжай, но у них ничего не осталось,
кроме пустых животов. И ты уедешь обратно со своей гнилой картошкой. Могу идти
на пари".
В "гетто" он заехал во двор большого дома. Женщины
и дети окружили его фуру с картошкой. Они молча смотрели, как он развязывает
первый мешок.
Одна женщина стояла с мертвым мальчиком на руках и
протягивала на ладони разбитые золотые часы.
"Сумасшедшая! - вдруг закричал этот человек.
-Зачем тебе картошка,
когда он у тебя уже мертвый! Отойди!"
Он сам рассказывал потом, что не знает - как это с ним тогда
случилось. Он стиснул зубы, начал рвать завязки у мешков и высыпать картошку на
землю.
"Скорей! - закричал он женщинам. - Давайте детей. Я
вывезу их. Но только пусть не шевелятся и молчат. Скорей!" Матери,
торопясь, начали прятать испуганных детей в мешки, а он крепко завязывал их.
Вы понимаете, у женщин не было времени, чтобы даже
поцеловать детей. А они ведь знали, что больше их не увидят. Он нагрузил полную
фуру мешками с детьми, по сторонам оставил несколько мешков с картошкой и
поехал. Женщины целовали грязные колеса его фуры, а он ехал, не оглядываясь. Он
во весь голос понукал лошадей, боялся, что кто-нибудь из детей заплачет и
выдаст всех. Но дети молчали.
Знакомый часовой заметил его издали и крикнул: "Ну что?
Я же тебе говорил, что ты глупец. Выкатывайся со своей вонючей картошкой, пока
не пришел лейтенант".
Он проехал мимо часового, ругая последними словами этих
нищих евреев и их проклятых детей. Он не заезжал домой, а прямо поехал по
глухим проселочным дорогам в леса за Тукумсом, где стояли наши партизаны, сдал
им детей, и партизаны спрятали их в безопасное место.
Жене он сказал, что немцы отобрали у него картошку и
продержали под арестом двое суток. Когда окончилась война, он развелся с женой
и уехал из Риги... Старый латыш помолчал. - Теперь я думаю,- сказал он и
впервые улыбнулся,- что было бы плохо, если бы я не сдержался и убил бы его
кулаком.
Константин Георгиевич Паустовский
♨
Комментариев нет:
Отправить комментарий