<b>
ИзЪ старыхЪ московскiхЪ газетЪ
Календарь ✍ </b>
<u>
1967 — Начало суда над В. К. Буковским.
</u>
<i>
Владимир Буковский
«И возвращается ветер…»
1978 г.
Говорят, если внезапно поднять водолаза с большой глубины на
поверхность, он может умереть или, во всяком случае, заболеть такой болезнью,
когда кровь кипит в жилах, а всего точно разрывает изнутри. Нечто подобное
случилось со мной темным декабрьским утром во Владимире.
Начинался обычный тюремный день, очередной в бесконечной
веренице однообразных тюремных будней. В шесть часов, как водится, с хриплым
криком прошел надзиратель вдоль камер, колотя ключами в дверь: "Падъ-ем!
Падъ-ем! Падъ-ем!" В серых сумерках камер зашевелились зэки, нехотя
вылезая из своих мешков, выпутываясь из наверченных одеял, бушлатов, курток.
Провались ты со своим подъемом!
Заорал репродуктор. Раскатисто и торжественно, словно на
параде на Красной площади, заиграл Гимн Советского Союза. Холера его заешь,
опять забыли выключить с вечера. "Говорит Москва! Доброе утро, товарищи!
Утреннею гимнастику начинаем с ходьбы на месте". Черт, поскорее выключить!
Каждый день в этой стране начинается с ходьбы на месте.
Зимнее смурное утро и на воле-то приходит, точно с похмелья,
а в тюрьме и подавно нет более паскудного времени. Жить не хочется, а этот день
впереди - как проклятье. Недаром поется в старой арестантской песне:
Проснешься утром, город еще спит.
Не спит тюрьма - она давно проснулась.
А сердце бедное так заболит.
Как будто к сердцу пламя прикоснулось.
По заснеженному двору от кухни прогрохотал
"тюрьмоход" - тележка с бачками, повезли на разные корпуса завтрак.
Слышно, как их разгружают внизу и волокут по этажам, грохоча об пол. Хлопают
кормушки, гремят миски, кружки. Овсяная каша, хоть и жидкая, но горячая.
Кипяток же и подавно хороший малый, старый приятель. Где-то уже сцепились,
матерятся - недодали им каши, что ли? Стучат об дверь мисками. Поздно,
зазевались - завтрак с лязгом и грохотом, словно битва, прокатился дальше по
коридору в другой конец. Кто теперь проверит, кто докажет, дали вам каши или
нет? Совать надо было миску, пока кормушка открыта.
Обычно по утрам, после завтрака, повторял я английские
слова, выписанные накануне. Два раза в день повторял - утром и перед отбоем.
Это вместо гимнастики, вместо ходьбы на месте, чтобы расшевелить сонные мозги.
Потом, уже днем, брался за что посложнее. Только что устроился я на койке со
своими словами, поджав под себя ноги, как открылась кормушка: "Десятая!
Соберитесь все с вещами!" Этого-то нам и не хватало, начался проклятый
денечек. Собирайся, да тащись, да устраивайся на новом месте - пропал день для
занятий. Куда бы это, однако? Никогда эти бесы не скажут, вечная
таинственность.
- Эй, начальник, начальник! Матрасовки брать? А матрацы? А
посуду? - Это уже наша разведка. Если матрацы брать - значит, на этом корпусе
куда-то. Если не брать - значит, на другой, а куда? Если матрасовки брать -
значит, на первый или на третий: на втором свои дают и посуду тоже.
- Все забирайте с собой, - говорит неопределенно начальник,
туману напускает. Братцы, куда же это нас? Может, в карцер или на работу опять,
на первый корпус? Опять, значит, в отказ пойдем, поволокут на строгий режим, на
пониженную маржу. А может, просто шмон? Это вот не дай Бог, это хуже всего.
Книжки у меня распиханы по всей камере на случай шмона, всякие запрещенные
вещицы - ножичек, несколько лезвий, шильце самодельное. Все сейчас заметут.
И заметались все! У каждого же своя заначка, своя забота.
Скорее в бушлат, в вату засунуть - может, не найдут. В сапог тоже можно - да
нет, стали последнее время сапоги брать на рентген. Человек не допросится на
этот рентген, а сапоги - пожалуйста. Батюшки, сапоги! Я же их в ремонт сдал.
- Начальник! Звони насчет сапогов - в ремонте у меня сапоги.
Без сапог не пойду, начальник!
•••
•••
За право жить не по лжи Владимир Буковский заплатил 12
годами в тюрьмах, лагерях, «специальных психиатрических больницах» – и ни разу
не признал вину, не попросил о помиловании, не отказался ни от одного слова, не
предал ни одного товарища.
«Мы воевали отчаянно с этой властью подонков. Мы были
горсткой безоружных людей перед лицом мощного государства, располагающего самой
чудовищной в мире машиной подавления. И мы выиграли. Она вынуждена была
уступить. И даже в тюрьмах мы оказались для нее слишком опасными» (В.
Буковский. «И возвращается ветер…»).
18 декабря 1976 года заключенного Буковского в наручниках
привезли на Чкаловский военный аэродром, откуда спецрейсом в сопровождении
сотрудников подразделения КГБ СССР «Альфа» (это была их первая операция)
доставили в международный аэропорт Цюриха. В документах ЦК КПСС это называлось
«мероприятиями в связи с освобождением тов. Л. Корвалана». Победить своего
врага внутри страны Система так и не смогла.
</i>
▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬
http://www.echo.msk.ru/blog/karamurza/979312-echo/
❍
Картинки
https://www.google.ru/search?q=%D1%81%D1%83%D0%B4+%D0%BD%D0%B0%D0%B4+%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%BC+%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BC&newwindow=1&es_sm=122&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=tNoAVIOOG6PXyQOsuICgCw&ved=0CAgQ_AUoAzgK&biw=1024&bih=719
▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬
Комментариев нет:
Отправить комментарий