16 мар. 2015 г.


<b> День памяти


Франсуа де Ларошфуко</b>

         

Я среднего роста, гибок и правильно сложен, кожа у меня смуглая, но
довольно гладкая, лоб открытый, в меру высокий, глаза черные, небольшие,
глубоко посаженные, брови тоже черные, густые, но хорошо очерченные.

Затрудняюсь сказать, какой формы у меня нос: на мой взгляд, он не вздернутый
и не орлиный, не приплюснутый и не острый, скорее великоват, нежели мал, и
слегка нависает над верхней губой. У меня большой рот, не слишком толстые и
не слишком тонкие губы, почти всегда красные, а зубы белые и ровные.  Мне
как-то сказали, что подбородок у меня тяжеловат: я нарочно посмотрелся
сейчас в зеркало, хотел проверить, так ли это, но решить не смог.

Лицо не то квадратное, не то овальное, - какое именно, определить не берусь.  Волосы
черные, от природы вьются, притом изрядно длинные и густые, так что голова у
меня, можно сказать, красивая.

     На моем лице запечатлелось выражение досадливое и горделивое, поэтому
многие считают меня заносчивым, хотя качество это мне вовсе чуждо.  Я
подвижен, даже чрезмерно, и, разговаривая, слишком много жестикулирую.  Вот
что с полным чистосердечием я думаю о своей внешности, и, надеюсь, мое
представление о себе недалеко от истины.

 Я буду и дальше рисовать свой портрет столь же правдиво, ибо долго изучал себя и теперь хорошо постиг: мне достанет и смелости, чтобы без обиняков перечислить   кое-какие   свои
достоинства, и честности, чтобы, не лукавя, признаться в недостатках.

     Прежде всего должен сказать, что характер у меня меланхолический, и
меланхолия эта так глубока, что в последние три-четыре года я  смеялся  не
более трех-четырех раз. Однако она, мне кажется, была бы не столь тягостна и
несносна, если бы проистекала только из свойств моей натуры; но у меня для
нее столько посторонних причин и они так занимают мое воображение  и
переполняют ум, что чаще всего  я  погружен  в  задумчивость  и  молчу  или
отделываюсь ничего не значащими словами. Я скрытен с людьми  малознакомыми,
да и с большинством знакомых не слишком нараспашку. Отлично понимаю, что это
недостаток, и по мере сил буду стараться его исправить.  Но так  как  из-за
всегдашней своей угрюмой мины я кажусь еще более замкнутым, чем оно есть на
самом деле, а избавиться от насупленного вида, которым мы обязаны природному
расположению черт, не в наших силах, то, боюсь, даже исправив свой нрав,  я
не смогу до конца изменить свою хмурую внешность.
     Я не лишен ума и  говорю  об  этом  напрямик,  ибо  зачем  бы  я  стал
прикидываться?

Ф.Ларошфуко

<i>
<u>Любовь — одна, зато подделок по неё тысячи!

Как иногда хочется залезть мужчине в голову и понять, что у него там происходит… Почему его слова не совпадают с его действиями…

Ты увидишь, что она ангел, только когда она повернётся к тебе спиной… но будет уже поздно.

Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.

Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало.

Люди недалекие обычно осуждают всё, что выходит за пределы их понимания.

Мы всего боимся, как и положено смертным, и всего хотим, как будто награждены бессмертием.

Тот, кто думает, что может обойтись без других, сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается вдвойне.

Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.

Мы ничего не раздаём с такой щедростью, как советы.

Брак — единственная война, во время которой вы спите с врагом.

Уверенность в себе составляет основу нашей уверенности в других.

Окончательно соскучившись мы перестаем скучать.

Только зная наперед свою судьбу, мы могли бы наперед поручиться за свое поведение.

Нет вернее средства разжечь в другом страсть, чем самому хранить холод. </u>

</i>
 
        
      

Комментариев нет:

Отправить комментарий