♨ ♨ ♨
<b> День
памяти
♨
♨ ♨
Елена Боннэр
Лев Копелев</b>
❦ ❖ ❥
❧ ❖ ❤
❖
❖
<u>Елена
БОННЭР </u>
Голос Елены Боннэр не раз звучал в эфире Радио Свобода.
Последний раз - в программе "Время Свободы. Итоговый выпуск" 10
декабря 2010 года. Тогда обозреватель РС Андрей Шарый говорил с ней о
Нобелевской премии мира.
А в конце декабря 2010 года она оставила свой последний комментарий
на сайте Радио Свобода, он был посвящен митингу "Москва для всех",
который прошел на Пушкинской площади 26 декабря. Тогда письмо Елены Георгивны с
трибуны митинга зачитал Виктор Шендерович. Она писала:
<i>
"Я москвичка, еврейка "кавказской национальности".
В 41-м защищала страну, в 45-м плакала от радости. В 53-м протестовала против
"дела врачей". И все годы с весны 1937-го ждала, что какой-никакой,
но вернется мама из карагандинского лагеря. А когда она вернулась, позвонила в
дверь, я ее не узнала, приняла за нищенку. И все эти годы в снах заливалась
слезами по моему расстрелянному папе. А у папы была язва желудка, и по вечерам
он просил "Люся-джан, налей мне грелку, живот болит очень". И плакала
по бабушке, растившей трех сирот 37-го года, сделавшей свой последний вздох в
блокадном Ленинграде. И всю жизнь мучилась - виновата, что маму посадили, что я
ее не узнала. Виновата, что отца расстреляли, что стоит на Востряковском
кладбище памятник ему, а под памятником пустота. Виновата, что не осталась умирать
в блокадном Ленинграде вместе с бабушкой. Родину мне, видите ли, надо было
спасать! Родину! А теперь уже сил спасать родину нет. И даже нет сил самой себе
налить грелку. И как ее спасать - родину? Как не знала, так и не знаю.
Причислите меня к тем, кто 26-го придет на Пушкинскую. Считайте, что я пришла
туда, опять спасать родину, хотя ноги не ходят".
</i>
❖
❥
<u>Лев
КОПЕЛЕВ </u>
<i>
ПИСЬМО СОЛЖЕНИЦЫНУ
Köln, 30.I-5.II-1985
Саня!
Писать после операции еще не могу, поэтому вынужден
диктовать.
На твое письмо от 11 января 1985 года попытаюсь от
вечать в той же последовательности, в которой построено
твое «обвинительное заключение».
— Суждения Карла Проффера1
о писателях и
литературных
явлениях были всегда его личными. Он мыслил своеобразно
и независимо, переубеждать его было трудно, почти
невозможно. Он был цельный, душевно чистый и сильный
человек, страстно влюбленный в Россию, в русскую литерату
ру. Однако наши мнения и о русской, и об американской лите
ратуре бывали часто не просто разными, но и противополож
ными. Так. например, я не разделял его восторженного
почитания Н. Я. Мандельштам, и романов Саши Соколова,
высоких оценок прозы Марамзина. Он же не разделял наших
высоких оценок твоей прозы, романа Василия Гроссмана
«Жизнь и судьба» (даже отказался публиковать этот роман,
несмотря на наши настойчивые просьбы), книг Вл. Корнилова
и др. Мы, бывало, яростно спорили. Но, так как Проффер
воспитывался не в советской школе, а я уже давно начал «по
каплям выдавливать» из себя большевистскую нетерпимость,
то никакие литературные разногласия не мешали нам
оставаться добрыми друзьями. Статьи его, на которую ты
ссылаешься, я вообще не читал.
------------
1
Американский славист.
Основатель издательства «Ардис».
— Никакой «веселой встречи» в январе 1974 года не
предполагалось. В тот день, когда я с тобой виделся действи
тельно в последний раз, я подошел к тебе только потому, что
мне сказали, будто ты хочешь о чем-то поговорить. И, между
прочим, спросил тебя, не хотел бы ты встретиться с
Профферами,
которые в Переделкино (они приезжали не к тебе).
Мне казалось, что они, создавшие замечательное русское
издательство, выпустившие первую полную библиографию
тебе посвященных зарубежных публикаций, могут быть
тебе полезны.
— Наши воспоминания об Ахматовой написаны
строго по дневникам и письмам. О встрече с тобой она
рассказывала и другим людям. Так же как и ты о встрече
с ней рассказывал, вероятно, не только нам. Мы тогда же
записали все, точно так, как слышали, и потом воспроизвели
написанное, ничего не меняя. Почему же правду нужно
считать «подпусканием черненького»?
— Сообщения твоих московских корреспондентов
о том, что я тебя «поношу до неприличия», «исходя
ненавистью» были, видимо, сильно преувеличенными
(мягко говоря), отражениями таких фактов:
В твоих сочинениях, которые я прочитал уже после тво
ей высылки («Жить не по лжи». «Архипелаг ГУЛаг II», статьи
в сборнике «Из-под глыб». «Письмо вождям», «Бодался теле
нок с дубом»), иные страницы вызывали у меня боль, горечь,
гнев, стыд за тебя и жалость к тебе. В течение десятилетия
ты представлял нашу литературу с таким замечательным
достоинством, с такой безоговорочной правдивостью, и вот
это достоинство, эта правдивость стали колебаться, давать
трещины, обваливаться, потому что ты вообразил себя
единственным носителем единственной истины.
Самые существенные возражения я изложил тогда
же статье «Ложь победима только правдой», она ходила в
самиздате, была издана за границей, недавно переиздана
в сборнике моих статей «О правде и терпимости» (1982,
изд-во Чалидзе), по моему настоянию вместе с заявлением,
сделанным мной после твоего ареста 12-го февраля 1974.
За десять лет ни ты, никто из твоих сторонников не ос
порили ни одного тезиса этой статьи.
</i>
Полностью прочитать письмо http://imwerden.de/pdf/syntaxis_37_pismo_kopeleva_solzhenicynu.pdf
❦
❖
❦ ❖ ❥ ❧ ❖ ❤ 
Комментариев нет:
Отправить комментарий