&emsp; &emsp;  ~ °l||l°~  <b> Кунсткамера </b>~ °l||l°~

<b> <i> Фазиль Искандер

ПИСЬМО

</i></b>

☝☟

<i>

В пятнадцать лет я получил в письме пламенное признание в любви. У меня до сих пор сохранилось впечатление, что вспыхнувшие при чтении слова признания были написаны золотом, а не обыкновенными химическими чернилами.

За минуту до того, как почтальонша вручила мне это письмо, я с обрывком электрического провода сбегал по лестнице нашего двухэтажного дома. Задача состояла в том, чтобы дотерпеть до конца лестницы бьющую сквозь тело таинственную силу тока. Притрагиваясь жикающим концом провода к металлическим перилам лестницы, я изо всех сил бежал вниз, разбрызгивая фиолетовые искры.

Ночью была гроза, во время которой оборвался этот провод. По-видимому, главную смертоносную часть тока приняла на себя крыша нашего дома, остатками электричества забавлялся я.

Была весна. Витиеватые балясины перил были опутаны еще более витиеватыми лозами цветущей глицинии. Каскады тяжелых кистей свисали с наружной стороны вестницы. Они были такими же фиолетовыми, как электрические искры, вспыхивавшие под моей рукой.

Где-то возле середины первого лестничного марша начиналась площадка, ведущая в коммунальную уборную.

Жители двора время от времени пробегали туда, и как только они притрагивались к перилам, я подключал к ним ток. Обычно при этом они вскрикивали или молча в диком прыжке переносились на площадку, однако, при всех разновидностях восприятия, маршрута никто не менял.

Все еще держа в руке провод, я прочел письмо. Сразу же почувствовав, что игра эта теперь не нужна, что ей пришел конец, и, видимо, навсегда, я бросил провод и вбежал в дом.

Хотя письмо не было подписано, я мгновенно догадался, кто его написал. Это была девочка, с которой два года назад мы учились в одном классе. Два года назад нас развели, разделив школы на мужские и женские по примеру классических гимназий. С тех пор я ее ни разу не видел и не вспоминал. В школьном журнале мы стояли рядом. Мало того, что мы стояли рядом – у нас совпадали инициалы. Такое совпадение не могло остаться незамеченным. Еще тогда мы оба чувствовали его неслучайность. И вот наконец письмо.

Золотящиеся буквы вспыхивали и шевелились на бумаге. Я перечел письмо несколько раз, благодарно влюбился в автора и, тут же изорвав его на мелкие кусочки, выбросил в мусорный ящик.

Моими действиями двигали могучий патриархальный стыд и неосознанная

логика  начинающего социалиста. Ход ее я сейчас мог бы расшифровать примерно

так: письмо, полученное мною, -- это счастье, а счастливым  быть стыдно, как

стыдно быть сытым среди голодных. Ну а  так как от счастья отказаться трудно

(тактика!), надо  его законспирировать, то есть держать  в голове, уничтожив

все материальные улики.

     Теперь я бродил по улицам в надежде где-нибудь ее случайно встретить. Я

довольно смутно  представлял,  что надо  делать при  встрече. Ну, во-первых,

думал я, надо, конечно, подойти, а потом уж, как только представится случай,

предложить ей свое сердце и жизнь, разумеется, до самой гробовой доски.

     Нельзя  сказать, чтобы  я  очень спешил  со встречей. Как и для всякого

начинающего социалиста, главное для меня была программа, а она с гениальной

ясностью была намечена в ее послании. Для всего остального отводилась целая

жизнь, а в пятнадцать лет она бывает до того огромной, что, сколько ее ни

трать, все ее девать некуда, все она переливается через край.

     И вот однажды, когда я вместе со своими товарищами стоял на главной

улице нашего города, а точнее, на улице Генералиссимуса, она вместе с двумя

подружками прошла мимо нас.

     Я успел заметить вдохновенную бледность ее вспыхнувшей щеки, быструю

походку и тончайшую фигуру. За эти два года она из девочки превратилась в

девушку, ухитрившись остаться такой же тонкой, как и была в том роковом для

нашего совместного обучения седьмом классе.

</i>

▻ Продолжение следует

&emsp; &emsp;  &emsp; ~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l° ~