&emsp;  &emsp;<b>Помним</b>

&emsp;  &emsp;❖ ❦  ❥ ❖ ❧  ❤

<b>

«КУКОЛЬНЫЙ ВОЛШЕБНИК»

</b>

﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌

<i>

Мы с ним почти ровесники — разница всего в один год. (Он моложе.) Но судьба так распорядилась, что столетие со дня рождения он отмечал в мире ином, а я пока задержался на нашей грешной земле. И не ему обо мне доводится писать воспоминания, а мне о нем. И я это делаю с искренним, глубоким, добрым чувством.

На мою долю выпала радость быть в дружеских отношениях с этим удивительным, уникальным, феноменально и многосторонне талантливым человеком на протяжении десятков лет. По существу, вся его на редкость яркая, кипучая творческая биография прошла на моих глазах.

Мы, старые москвичи, хорошо помним, какой огромный успех у зрителей завоевал за короткое время молодой актер МХАТа Сергей Образцов, появлявшийся на концертах и праздничных вечерах с маленькой портативной ширмой, из-за которой забавные куклы в его искусных руках проделывали настоящие чудеса. Аудитория буквально стонала от хохота, когда эти куклы исполняли старинные романсы, оперные арии, всевозможные пародии и интермедии. Это было необычайно смешно, остроумно, талантливо.

…Я размышляю над жизненными парадоксами: наверно, в почтенной семье крупного ученого, выдающегося деятеля науки, профессора Владимира Образцова возникло немалое огорчение и даже переполох, когда выяснилось, что любимый сын Сережа, вместо того, чтобы пойти по стопам отца по научной части, неожиданно потянулся к актерской профессии. Это было бы еще полбеды, поскольку он вышел на сцену всеми уважаемого Московского Художественного театра, но оказалось — о ужас! — что он одновременно стал эстрадным кукольником, чем-то вроде балаганного Петрушки. Чуть ли не ярмарочным скоморохом… И кто мог предвидеть, что в будущем не станут говорить: «Знаете, Сергей Образцов — это сын известного ученого профессора Образцова», а скажут: «Вы знаете, профессор Образцов — это отец знаменитого кукольника Сергея Образцова». Но Сергей Владимирович был не только кукольником — его талантов не счесть. Он был артистом, певцом, художником, музыкантом, писателем, режиссером, организатором, общественным деятелем, строителем, архитектором, публицистом.

…Я хочу вспомнить небольшое двухэтажное здание, которое выходило на площадь Маяковского. На фасаде его красовалось изображение раскрытой ладони с шариком, надетым на указательный палец — всем хорошо известная эмблема Центрального театра кукол, возглавляемого Сергеем Образцовым. Раньше в этом здании была так называемая Четвертая студия МХАТ. Когда здание перешло к Образцову, он со свойственной ему выдумкой и изобретательностью превратил его в подлинный маленький дворец чудес, входя в который мы сразу обретали какое-то особенное, приятное и приподнятое расположение духа. Предвкушая радость очередной встречи с обаятельным искусством Образцова, мы как бы заранее настраивались на соответствующую волну и как будто немного молодели, даже если шли на взрослый, а не детский спектакль. Как зачарованные, помню, смотрели мы один из первых образцовских спектаклей «Лампа Аладдина», восхищенно дивясь тому, как эффектно вырастал сказочный золотой восточный город с его дворцами и мечетями. А как потрясающе была в кукольном воспроизведена знаменитая сказка Ершова «Конек-Горбунок». Перед нами удивительно достоверно и по-сказочному правдиво представали — и простой, честный, трудолюбивый Иванушка, и рассудительный верный Конек, и глупый жадный Царь, и злой завистливый Спальник. Без излишней пестроты и скучного натурализма, с остроумной и тактичной условностью, скупо, но красочно воспроизведена обстановка сказки: одежда персонажей, утварь, различные постройки, животные. Стилистически точно, по-сказочному красиво показана природа — поле, лес, облака, «море-окиян» и все остальное. Но кукла — это еще только кукла, внешняя оболочка сказочного образа. Чтобы сделать ее участником сценического действия, надо придать ей движение, голос, собственные интонации, характер, короче говоря, — вдохнуть в нее жизнь. И тут выступает на сцену (на самом деле, он ни на секунду на ней не появляется) актер-кукловод. Невидимый зрительному залу, он чудесным образом сливается с куклой, которая начинает жить: двигаться, разговаривать, петь, сердиться, смеяться, плакать, завидовать, любить. Кукла становится доброй или злой, благородной или хвастливой, глупой или хитрой — она становится человеческим образом. Трудное и тонкое искусство «очеловечивания» куклы нашло в театре Образцова великолепных мастеров, подлинных артистов кукловождения.

Подлинно триумфальным был успех образцовского спектакля «Необыкновенный концерт». Вначале он назывался «Обыкновенный концерт». Но кто-то из высокопоставленных перестраховщиков в органах, которым было положено осуществлять всестороннюю бдительность, усмотрели в этом названии недопустимое «огульное охаивание» концертной деятельности Москонцерта, хотя в «Обыкновенном концерте» остроумно и справедливо высмеивались только концертные штампы и весьма нередкая халтура. И «Обыкновенный концерт» было рекомендовано переименовать в «Необыкновенный», то есть нетипичный.

Популярность и успех образцовских спектаклей росли, как говорится, не по дням, а по часам. И скоро уютный, но небольшой зал на площади Маяковского уже не вмещал всех желающих увидеть их. И Сергей Владимирович совершил поистине титанический подвиг — преодолев все мыслимые и немыслимые преграды — бюрократические, организационные, финансовые и всякие прочие, он добился предоставления ему участка на Садовом кольце, на котором за рекордно короткий срок выросло монументальное здание нового театра Образцова. И только Сергей Владимирович мог придумать, чтобы на фасаде этого здания, над входом в театр были установлены, огромные причудливые чудо-часы с аллегорическими фигурами различных зверей. При этом часы играли красивые мелодии, собирая толпы прохожих. Конечно, соответственным — нарядным и оригинальным — было и внутреннее оформление нового театра. И зрители валом пошли к «новому» Образцову.

Нельзя не упомянуть и о бесчисленных зарубежных гастролях образцовского коллектива. Это — Германия, Франция, Соединенные Штаты, Англия, Латинская Америка, Китай, Япония и другие страны. Любопытно, что в каждой стране некоторые номера «Необыкновенного концерта» исполнялись на соответствующем языке, в чем преуспевал талантливейший Зиновий Гердт, с непревзойденным юмором исполнявший в «Необыкновенном концерте» роль конферансье. Надо сказать, что в каждой поездке Образцова-режиссера неизменно сопровождал Образцов-литератор. Так, после поездки в Англию появилась остроумно написанная книга «Что я увидел и понял в Лондоне». После посещения Китая вышел в свет довольно объемистый труд — впечатления Образцова о китайском театре, после возвращения из Японии — рассказ о театре Кабуки и т.д.

Интересно, что при этом широчайшем диапазоне своей деятельности Образцов не бросал и того, с чего он начинал — эстрадные выступления со знаменитой ширмой, из-за которой он звонким голосом исполнял популярные романсы, одновременно манипулируя соответствующими куклами, надетыми на его пальцы. Уже будучи главным режиссером и директором большого театра, видным общественным деятелем, он охотно устраивал персональные эстрадные выступления к большому удовольствию публики.

Как-то, еще в году 38-ом, Образцов мне позвонил и попросил прийти на его новую квартиру в доме по Глинищевскому переулку (потом улица Немировича-Данченко). Я при этом убедился, что он режиссер не только в театре, но и у себя дома. Квартира напоминала театральную постановку — какие-то диковинные музыкальные инструменты, живописные панно и тому подобное.

— А столовую, — сказал он, — я пока еще не могу показать. Она еще не готова.

Я застал у него еще одного Сергея Владимировича — это был Сергей Михалков. Оказалось, что меня пригласили не случайно. Дело было в том, что Михалков предложил Образцову сделать эстрадный номер в связи с известными событиями на Дальнем Востоке, на озере Хасан в форме пародии на популярную тогда песенку «Все хорошо, прекрасная маркиза…». А оформить образы соответствующих кукол то есть японских захватчиков, они решили предложить мне.

— Но, позвольте, друзья мои, — сказал я, — ведь это уже сделано.

— Как? — в один голос воскликнули оба Сергея Владимировича.

— Да, к сожалению, именно о событиях на озере Хасан, именно о разгроме японцев, именно как пародия на «Все хорошо, прекрасная маркиза…». Я сам слышал, как это исполнял на вечере в ЦДРИ Илья Набатов.

Образцов был вне себя от досады.

— Ах, черт возьми! — простонал он. — Лопоухий, ушастый, губошлеп, а увел из-под носа такую тему.

И, обращаясь к Михалкову:

— Ничего не поделаешь, Сережа, надо искать другую тему, а может быть, другой вариант.

Мы договорились, что Образцов мне позвонит, когда такой вариант будет найден, и расстались.

Но звонков больше не последовало. Дело в том, что через некоторое короткое время я стал персоной нон грата, как «брат врага народа».

Скажу честно — я нисколько не обиделся на Образцова, ибо таковы были неписаные законы того времени, а когда эти достопамятные времена прошли и я перестал быть персоной нон грата, наши дружеские отношения с Сергеем Владимировичем продолжились. Мы встречались и в ЦДРИ, и в ЦДЛ, не раз бывал я на спектаклях его театра.

Поговаривали, между прочим, что у Образцова крутой нрав, что с ним трудно работать. Возможно, так и было, но тут уместен такой вопрос, чисто риторический, — что предпочтительней в человеке: «крутой нрав», строгость и требовательность в работе или — равнодушная снисходительность, мягкотелость, приспособленчество. А Образцов был, может быть, и крут, но тверд и принципиален в своих нравственных позициях. Я хочу привести такой пример. Я слышал об этом из уст самого Образцова. В памятный период борьбы с пресловутым космополитизмом, Образцова пригласили в некую партийную инстанцию и очень вежливо ему сказали:

— Уважаемый Сергей Владимирович! Нам известно, что у вас в театре работают слишком много лиц определенной национальности. Как бы вам от них освободиться?

— Это очень просто сделать, — холодно ответил Образцов. — Освободите меня от должности, а потом освобождайте, сколько вам угодно, людей нужных и полезных для театра. Посмотрим, что станет с театром.

Таков был Образцов — ему был отвратителен расизм и, в частности, такая его разновидность, как антисемитизм.

До старости лет Сергей Владимирович щедро отдавал созданному им великолепному театру свой неугасимый талант режиссера, художника, выдумщика, организатора. Все новые постановки, зрители — и дети, и взрослые — принимали с огромным удовольствием, с неизменным успехом шли и прежние спектакли. Театр процветал.

<b>

Автор: Борис Ефимов

</b>

⇝ Полностью читать ⇝  http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=717

&emsp;  &emsp;❖ ღ ❖ ღ ❖ ღ ❖