&emsp;  &emsp;<b>Помним</b>

&emsp;  &emsp; &emsp;  ❖ ❦  ❥ ❖ ❧  ❤

&emsp;  &emsp;  &emsp; <b> Геннадий Шпаликов

</b>

&emsp;  &emsp;﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌

<i>

Он родился в семье военного инженера. Отец маленького Гены погиб в 1944-м при освобождении Польши, и мальчика на льготных условиях устроили в суворовское училище. Дослужившись до командира отделения, Шпаликов получил во время учений серьезную травму колена и был вынужден отказаться военной карьеры. В результате он без труда поступил во ВГИК.

Попав в творческую среду, Шпаликов начал вести богемный образ жизни. По воспоминаниям друзей, он не пил во время шумных студенческих вечеринок, однако, когда его однокурсники повзрослели и остепенились, он, напротив, «слетел с тормозов». Эксперименты с алкоголем не влияли на его работоспособность: когда все однокурсники отключались, Шпаликов преспокойно садился за стол и благополучно работал над очередным сценарием до утра. Эта роковая особенность и сгубила в итоге кинематографиста.

Первый фильм, снятый по сценарию Шпаликова, «Застава Ильича» был воспринят в штыки. Создателей ленты во граве с режиссером Марленом Хуциевым обвинили в появлении непозволительного легкомыслия при решении серьезных молодежных проблем и в низкопоклонничестве перед западным авангардным кино. «Заставу Ильича» подверг разгрому сам Никита Сергеевич Хрущев в 1963 году. Затем на трибуну вышел Хуциев и обратился к президиуму с покаянной речью.

Вслед за ним буквально вбежал 25-летний Шпаликов. То, что он затем сказал, привело аппаратчиков в еще больший гнев. Сценарист заявил, что настанет время, когда кинематографисты будут пользоваться в стране такой же славой, как и герои-космонавты, что он убежден в своем праве на ошибку и просит присутствующих не судить их картину слишком строго.

Следующий фильм по сценарию Шпаликова «Я шагаю по Москве» тоже подвергся цензурным сокращениям. Это не помешало снискать картине всенародную любовь, а заглавная песня шпаликовского авторства стала воистину народной. Некоторые песни Геннадия Федоровича до сих пор исполняет режиссер Петр Тодоровский в дуэте с Гариком Сукачевым.

В 70-е Геннадий Шпаликов страдал от невостребованности, его фильмы («Ты и я» и др.) проходили незамеченными. Биографическая лента о Сергее Есенине «Пой песню, поэт» (1973)стала для него роковой. Согласившись работать с режиссером Сергеем Урусевским над сценарием, Шпаликов надеялся поправить свое плачевное материальное положение. Однако он жестоко просчитался: фильм выпустили всего в 16-ти копиях, из-за чего гонорары авторам оказались мизерными. В этот период Шпаликов перебивается временным жильем, странствует по друзьям и знакомым, много пьет, утрачивяа свою былую энергетику.

«Меня пугает равнодушие времени и чужие люди, чем дальше, тем больше чужих, и некому поклониться и не с кем быть. Велика Россия, а позвонить некому. Я понимаю, что это заблуждение, но совершенно искреннее. Я не знаю, зачем жить дальше», - написал незадолго до своей смерти в дневнике Геннадий Шпаликов.

В 1974 году сценарист резко бросил пить и засел за новый сценарий, который назвал «Девочка Надя, чего тебе надо?». Сценарий был изначально орбречен, и на что рассчитывал Шпаликов, непонятно до сих пор. Речь в нем шла о передовице производства, токаре одного из волжских заводов Наде, которая волею судьбы становится депутатом Верховного Совета СССР. Все в ее жизни до определенного момента развивается хорошо, но затем удача поворачивается к ней спиной. В конце концов, девушка доходит до крайнего предела: она идет на городскую свалку и там публично сжигает себя на костре.

Завершив сценарий, Шпаликов отправил его в Госкино, но ответа, разумеется, не получил. 1 ноября 1973 года он отправился на Новодевичье кладбище, где как раз открывали памятник Михаилу рому, хотел произнести поминальную речь, но его не пустили на трибуну. Окончательно раздосадованный Шпаликов занял у друга Григория Горина несколько рублей, купил бутылку дешевого вина, отправился на дачу в Переделкино и повесился на собственном шарфе. Спустя 19 лет вслед за ним добровольно последовала и его вторая жена – актриса Инна Гулая.

Как некое завещание остались нам строки из стихотворения Геннадия Шпаликова «Хоронят писателей мертвых»:

Мне дух панихид неприятен,

Я в окна спокойно гляжу

И думаю — вот мой приятель,

Вот я в этом зале лежу.

Не сделавший и половины

Того, что мне сделать должно,

Ногами направлен к камину,

Оплакан детьми и женой.

Ровесники друга выносят,

Суровость на лицах храня,

А это — выносят, выносят, —

Ребята выносят меня!

Гусиным или не гусиным

Бумагу до смерти марать,

Но только бы не грустили

И не научились хворать.

Но только бы мы не теряли

Живыми людей дорогих,

Обидами в них не стреляли,

Живыми любили бы их.

Читать полностью: http://www.km.ru/kino/2012/09/05/kino-v-rossii/nepreryvnyi-suitsid-gennadiya-shpalikova-foto-video

&emsp;  &emsp;<b> Геночка

</b>

Москва, июль печет в разгаре,

Жар, как рубашка к зданиям прилип.

Я у фонтана, на Тверском бульваре

Сижу под жидковатой тенью лип.

Девчонки рядом с малышом крикливым,

Малыш ревет, затаскан по рукам,

А девочки довольны и счастливы

Столь благодатной ролью юных мам.

И, вытирая слезы с мокрой рожи,

Дают ему игрушки и мячи:

«Ну, Геночка, ну перестань, хороший,

Одну минутку, милый, помолчи».

Ты помолчи, девчонки будут рады,

Им не узнать, что, радостью залит,

Твой тезка на скамейке рядом

С тобою, мальчуган, сидит.

И пусть давным-давно он не ребенок,

Но так приятно, нечего скрывать,

Что хоть тебя устами тех девчонок

Сумели милым, Геночкой назвать...

1954

&emsp;  &emsp;<b> Жила с сумасшедшим поэтом

</b>

Жила с сумасшедшим поэтом,

Отпитым давно и отпетым.

И то никого не касалось,

Что девочке горем казалось.

О нежная та безнадежность,

Когда все так просто и сложно,

Когда за самой простотою —

Несчастья верста за верстою.

Несчастья? Какие несчастья,—

То было обычное счастье,

Но счастье и тем непривычно,

Что выглядит очень обычно.

И рвано и полуголодно,

И солнечно или холодно,

Когда разрывалось на части

То самое славное счастье.

То самое славное время,

Когда мы не с теми — а с теми,

Когда по дороге потерей

Еще потеряться не верим.

А кто потерялся — им легче,

Они все далече, далече.

Январь 1974

 </i>

&emsp;  &emsp; &emsp;  <b> ❖ • ❖ • ❖</b>