4 окт. 2016 г.

&emsp;  &emsp;  &emsp;<b>Помним</b>

&emsp;  &emsp;    
<b>  
&emsp;  Вацлав Гавел
</b>
Вацлав Гавел родился 5 октября 1936 года в одной из самых известных пражских семей. Его дед по отцовской линии построил знаменитый пражский дворец "Люцерна" и основал кинокомпанию "Люцернафильм". Дядя Вацлава Гавела развивал кинематографическое направление семейного бизнеса: построил киностудию "Баррандов", возобновил и возглавил деятельность кинокомпании "Люцернафильм", которая во время войны была практически единственным производителем чешских фильмов. Дед Гавела по материнской линии, Гуго Вавречка, был редактором "Народной газеты", был послом в Венгрии и Австрии, в 1938 году занимал пост министра пропаганды. От него к Гавелу перешли литературные и дипломатические таланты.

В политику Гавел включился в 1965 году, став членом редакции литературно-художественного журнала "Тварж" ("Лицо"), впоследствии запрещенного коммунистической властью.

В 1967 году Гавел заочно окончил театральный факультет Академии музыкального и театрального искусства в Праге.

В 1968 году, в период "пражской весны", Гавел – член "Клуба активных беспартийных" и председатель "Круга независимых писателей".

В 1968 году Вацлав Гавел выступил против вторжения войск Варшавского договора в Чехословакию. После был вынужден уволиться из театра. Издание книг Гавела и постановка его произведений были запрещены в Чехословакии, но ставились на многих европейских сценах.

В 1969 году Гавел получил австрийскую государственную премию по литературе.

В период с 1970 по 1989 год Вацлав Гавел был трижды осужден. В первый раз его арестовали в 1977 году после подписания "Хартии 77", ставшей манифестом интеллигенции, которая требовала соблюдения Хельсинкского Заключительного акта. В октябре 1977 года по обвинению в "покушении на интересы республики за рубежом" Гавела осудили на 14 месяцев тюрьмы. В последний раз он был осужден в январе 1989 года – за возложение венка к месту самосожжения пражского студента в 1968 году. В общей сложности Вацлав Гавел провел в тюрьме около 5 лет.

С 1989 года Гавел возглавлял движение "Гражданский форум".

29 декабря 1989 после "бархатной революции" депутатами Федерального собрания был избран президентом Чехословакии, а  5 июля 1990 года переизбран на двухлетний срок в ходе первых свободных выборов.


&emsp;﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌
<i>
Большая ошибка – ожидать от преследуемых диссидентов, которые вдруг стали президентами, что они разом изменят весь этот мир

 
<b>  </b> 
<b> Опасность первых признаков</b> апатии ко злу, мы, пережившие это зло в тоталитарной системе, должны были почувствовать сразу.

<b> Иногда </b> я говорю себе, что в определенной степени стал ошибкой истории, этакой кундеровской шуткой истории. То есть я оказался в положении и роли, которые я, возможно, вообще не заслужил и которые стали следствием бесконечного множества случайностей.

<b> Если и существует что-то</b> вроде национального интереса, то им должна стать охрана языка. Язык, которым говорят в СМИ, язык, которым говорят политики, – это просто катастрофа. Не то что я умею говорить лучше, но, по крайней мере, я обращаю на это внимание.

<b> Я пью пиво</b> по утрам как лекарство, и перед сном – как снотворное, днем с пищей я предпочитаю вино.

<b> Я все чаще думаю</b> о приближающейся смерти и размышляю о том, что будет после нее. Я не только думаю, но и чувствую кожей, что я каким-то образом должен быть к ней подготовлен, и точно не знаю, почему не хочу умирать, но ужасно не хочу.

<b> Пьеса должна быть</b> умнее своего автора.

<b> Эра президента Путина</b> принесла новый тип диктатуры, опасный уже одной своей незаметной формой. Удивительно, как в нем сочетаются худшие черты коммунизма и капитализма. Проще говоря, к власти пришла шайка кагэбэшников и мафиози. К тому же это люди, наученные недавним прошлым, поэтому многое они уже не делают так открыто, как было принято при Брежневе.

<b> Нет никакого резона</b> отказаться от обеда с президентом Путиным. Но, воспользовавшись случаем, надо задать ему неприятные вопросы.

<b> В недемократических условиях </b>слово получает куда большую силу, чем целая армия избирателей или солдат. Но мы никогда не знаем, насколько правдиво слово, которое влияет на реальность.

<b> Теория меньшего зла</b> не отменяет то, что и меньшее зло все же зло.

<b> Я сам</b> себя ощущаю человеком достаточно депрессивным, но у меня, наверное, настолько сильная воля, что я это не показываю. Я не люблю конфликты и конфронтации и мечтаю о гармонии.

<b> Уже сорок лет </b> от меня хотят, чтобы я постоянно кого-то ободрял и сеял вокруг себя надежду. Но где же ее без конца черпать, скажите на милость? Не то чтобы у меня ее было навалом.

<b> Году в 1975-м</b> меня стало мучить чувство, что я лишь объект событий и только жду, что власть решит со мной делать. Посадят меня или не посадят, будут меня преследовать больше или меньше. Я решил, что должен сделать что-то, что, наоборот, их заставит мучиться тем, что им со мной делать. В таком психическом состоянии я написал свое открытое письмо Густаву Гусаку.

<b> Терпеть не могу</b> садиться за пустую страницу, у меня страх любого начала, я откладываю его и разными способами увиливаю. Эра президентства в этом смысле послужила для меня хорошей школой. По выходным я всегда должен был – нравилось мне это или нет – писать свои речи, и никто меня не спрашивал, есть ли у меня на это вдохновение и настроение.

<b> Я не отрекаюсь от</b> своей гражданской роли, но уже не так внимательно слежу за политикой. Она меня порой скорее забавляет, потому что видится мне как серия полубульварных сенсаций.

<b> Вслед за эйфорией, </b> когда все радовались падению железного занавеса и были полны жертвенности, отваги и восхищения демократией, пришла какая-то обратная волна – как будто открылись шлюзы для темных чувств и инстинктов общества.

<b> Я хотел бы быть</b> союзником всех разумных людей, которым есть дело до всеобщего блага. Людей, которые не одержимы какой-нибудь конкретной идеологической доктриной и не фальсифицируют действительность, чтобы она подходила к этой доктрине.

<b> Думаю, </b>
 мне бы плохо умиралось с чувством, что я оставляю за собой беспорядок, что в моем архиве путаница и хаос. Это такой слегка бюрократический подход к смерти.

Записала Петра Прохазкова. © Petra Prochazkova/Lidovе noviny

Полностью читать    https://esquire.ru/wil/vaclav-havel
</i>

&emsp;  &emsp;  &emsp;❖

Комментариев нет:

Отправить комментарий