╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦

╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩ &emsp; <b> Anatoly Golovkov</b>

_________／＞　 フ

　　　　　| 　_　 _|

　 　　　／`ミ _x 彡

　　 　 /　　　 　 |

　　　 /　 ヽ　　 ﾉ

　／￣|　　 |　|　|

　| (￣ヽ＿_ヽ_)_)

　＼二つ  &emsp; <b>Кошачьи истории</b>

　

&emsp; &emsp; <b> ИНОГДА ДУМАЕШЬ, АВОСЬ ПРОНЕСЁТ? АН НЕТ!..</b>

<i>

Марианна из 28-го дома никогда не любила материнство.

Но влетала регулярно, дважды в год, как и положено кошке.

И дети получались немыслимые. Просто, блядь, непредсказуемые. Хотелось иной раз хоть одного серого, а они все, как назло, рыжие, - хотя папашка был точно серым как дождливое утро.

Или черненького с белой грудкой и такими белыми лапками. Чтоб напоминал первую любовь, Барсика Арьевича, кавалера и футболиста.

Тот из-за алиментов удрал в Хайфу, нанялся на пароход. Сволочь, конечно. Но как пел!

В конце концов, мужики ей надоели однообразием и занудством. Сначала, какая у вас шерсть, Марианна Наумовна, какие ушки! Дайте, типа, лапу лизну, полезли на оливу, стихов почитаем.

А потом - хвать по хребту, зубами в загривок, и дышит, гад, прямо в ухо, аж противно...

Проходит месяц. Иногда думаешь, пронесёт. Ан нет! Снова икота, странные желания... Как бы вот помимо сельди с луком еще арбуза с горчицей.

И отчего-то всех жалко. Ужас как жалко. Даже мышей, жаль, едрёна вошь! И слезы близко.

Ну, всё понятно, мать, снова брюхата...

Нынче детей разобрали. Оставила одну, Шурой назвала. Научила ходить в лоток, умываться, делать книксены на парковке.

На фигурное бы катание детку отдать. Или в балет благородный. А не примут из-за фигуры - приживалкой в хорошую кармиэльскую семью. А что?

Мебель могли бы купить под окрас Шурочки. Диваны, к примеру белые с черными подпалинами, а коврик рыжий.

И модно как, с ума сойти!

</i>