ღ ིྀ ღ

(¯`v´¯)

`*.¸.*♡*✿ `*.¸.*

♡.¸¸.♡ *´¯`.¸¸.♡ ✿.¸¸.♡<i> <b> ~ С Днём рождения,!  ~ </b></i>  ♡.¸¸.♡ *´¯`.¸¸.♡ ✿.¸¸.♡

* •. ¸ <i><b>Генриетта Яновская! </b></i>  ❤✿¸.•*¨`*•..¸❤✿¸.•*¨`*•..❤✿¸¸.•*¨`*•..¸✿❤

<i>

Режиссеры Генриетта Яновская и Кама Гинкас оказались в моей жизни единственными, которые выбрали меня в свои партнеры надолго, и вот уже семнадцать лет работают со мной, несмотря на мой вздорный характер и прощают мне все капризы измученного советской, российской и капиталистической жизнью художника.

Моя благодарность им, возможно, похожа на благодарность проститутки, которую уже в возрасте взяли в семью и не прислугой, а то ли женой, то ли любовницей. И вот после множества попыток любить и быть любимым я попадаю в дом — Театр юного зрителя, где меня любят. И даже дети этой семьи — актеры тоже относятся ко мне хорошо.

Всякая работа художника в театре для него трудна, прежде всего, тем, что он должен работать по заданию. Но для архитектора, а я архитектор, это положение естественно и привычно.

Совместная работа режиссера, дирижера, балетмейстера, композитора и прочих с художником тоже для истинного живописца, создателя картин — очень непривычна и психологически трудна, т.к. Эго художника должно и уступать, и понимать, и сопротивляться другим Эго. Но для архитектора и это обычно.

Мои трудности и задачи с Яновской и Гинкасом были какие-то другие.

Перехожу к тосту! — Я благодарен Гете и Каме за то, что мы любим друг друга, верим, надеемся на успех и гармонию, за то, что они подвели меня к знанию того, что быть вместе, работать можно только любя и прощая друг другу все.

//////////////////////////////

 <i>

Работая с Камой и Гетой, я вспоминаю слова якобы из письма Гогена с острова Таити. Он писал — ВЫ ТАМ, В ЕВРОПЕ ЖИВЕТЕ (Гоген применил более грубое слово) С ТЕМИ, КОГО ЛЮБИТЕ (кого полюбили) А МЫ ЗДЕСЬ (на Таити) ЛЮБИМ ТОГО, С КЕМ ЖИВЕМ. И в театре любовь и смирение приходят медленно.

Гета во время работы никогда не подхваливает меня, но я чувствую ее внутреннюю поддержку. Оценка ее всегда о прошлой работе и всегда восхищенная. Но я непрерывно (Ах! Сколько раз я ее подводил) чувствую ее уверенность в успехе моей части работы.

Я вхожу в комнату, сплошь заставленную кубками, фотографиями, картинками, фигурками, куколками — как у Фрейда в его лондонском доме.

Как и Мейерхольд на портрете Кончаловского, как и Гинкас, она возлежит на восточных диванах среди подушек, мобильников, приглашений и павлиньих перьев из «Черного монаха».

Она более строго и внимательно смотрит на мои мятые бумажки — эскизики и потом уходит на месяцы ежедневных репетиций, держа мои намеки в голове.

Я с самого начала бесед внимательно вслушиваюсь в ее предложения, отдельные тончайшие желания, т.к., хотя знаю, что она может «вышить» свой спектакль в любой декорации или даже без всякой, мне все же хочется сделать что-то на сцене, чтобы она чувствовала, что это лично ее, и ей очень нравится.

Позже, ближе к премьере Генриетта украшает себя все большим количеством драгоценностей. Комната тоже наполняется цветами, бутылками, подарками, сушками, коронами, проспектами. Серебреное авто заезжает прямо в кабинет. Генриетта — в пурпурных и темно — фиолетовых одеждах, синие подведенные глаза, ярко — малиновые губы. Множество кружевных воротников душат ее. Карлики едва успевают перетаскивать шлейф. На премьере подходить к ней уже бесполезно. Она похожа на Наполеона во время битвы.

<b>Сергей Бархин</b>

⬌ http://barkhin.ru/zhizn/sb-o-svoih-geroyah/kama-ginkas-i-genrietta-yanovskaya/