<b>

ЮРИЙ ДАВЫДОВ. ПИСАТЕЛЬ — «ЧИСТИЛЬЩИК»

20 ноября Юрию Давыдову исполнилось бы 93 года

       </b>

║║║║║║║ •

<i>

Терроризм в России. Российская провокация. Достаточно произнести только это, чтобы понять: Юрий Давыдов сегодня… Злободневен? Не то. Мелковато. Есть нечто куда более серьезное и долговечное: современность, у которой и прошлое (сфера Давыдова), и будущее, зависящее уже от нас. Как и в случае с автором «Бесов».

       Аналогия лестная, но не чрезмерно. Тем более, тут скорее контраст.

       «Смешно было бы говорить о моей полемике с Ф.М., — стеснительно подчеркивая «моей», писал мне Давыдов, сочинявший тогда «Соломенную сторожку». — Тут дело, конечно, не в полемике. Ф.М. провидел: будучи в «начале», он провидел «концы», но притом плохо и односторонне видел начало. Мне ж надо потщиться видеть вместе то и другое».

       Потщился. И, по крайней мере, одно можно сказать твердо: монстр революции Сергей Нечаев, документальный и документированный (насколько подобное вообще относится к художественной словесности), изображенный историком-архивистом Давыдовым, много страшнее намеренно китчевого Верховенского, чьим прототипом он был.

       В пору раннеперестроечной эйфории, стало быть, сопутствующего легко— и глупомыслия, журналист-шалопай обозвал Давыдова чуть ли не певцом террористов. И что меня тогда единственно огорчило, так это огорченность подобным моего друга Юры, а так-то… Господи! Можно ли ждать иного от людей с врожденной советской привычкой воспринимать литературу с точки зрения: про что€? про кого€? Что, кстати, по-своему вовсе не глупо с позиции власти, тогдашней и нынешней: про что не пишут (не печатают, не показывают), того вроде как и нету в натуре.

//////////////////////////////////////////////

 <i>

       Сегодня Юрий Давыдов для многих прежде всего автор «Бестселлера» — книги, предполагаю, определившей кое-что весьма и весьма существенное для будущей российской словесности. Например, в понимании исторического времени, которое проходит, не проходя, так что самолично присутствующий в романе Ю.В. Давыдов, московский мальчик, начинающий историк, некогда высмотренный самим Тарле, флотский лейтенант, чей красивый китель вскоре приглянется в сталинском лагере пахану (и т.д., и т.п.), существует рядом и наравне с Бурцевым или Лопатиным. «Вместе то и другое», те и другие. А все же не хотелось бы, чтобы блистательный, ироничный (самоироничный), озорной и трагический «Бестселлер» отодвинул «Глухую пору листопада» и ту же «Соломенную сторожку».

       Пожизненно любимый герой Давыдова Герман Лопатин, революционер без революции (как Вяземский — «декабрист без декабря»), партизан-одиночка — «проклятый д'Артаньян», скажет о нем завистник: «Авантюрист в душе, авантюрист по складу», — именно о его неосуществленности, «лишности» затоскует Давыдов в частном письме как об «Обломове наоборот», который ему, автору, почему-то милее прагматических штольцев. И, затосковав, спросит: дескать, «почему, по какому обету я, именно я, бедный малый, обречен размышлять о таких материях, очевидно, неразрешимых?».

<b>

Станислав РАССАДИН

</b>

•

Полностью читать http://2004.novayagazeta.ru/nomer/2004/85n/n85n-s28.shtml