° 。 ° ˛˚˛ * _Π_____*。*˚

˚ ˛ •˛•˚ */______/~＼。˚ ˚

˚ ˛ •˛• ˚ ｜田田｜門ღღ&emsp;  &emsp; <b>Михаил Бару. Заметки из ФБ

</b>

&emsp; <i>…перестаешь управлять воспоминаниями и они начинают жить собственной, совершенно самостоятельной жизнью – приходят и уходят когда захотят: смотришь, к примеру в окно, на ворону, сидящую на ветке липы с подобранным где-то окурком в клюве и ни с того ни с сего вспоминаешь, как завалил экзамен по процессам и аппаратам химической технологии на третьем, кажется, курсе из-за того, что читал напечатанное на тонкой бумаге «Собачье сердце», которое тебе дали на одну ночь, или это было не сердце, а рот – маленький, упрямый, ненасытный и экзамен по теоретической механике…, или проснешься среди ночи от рева мотоцикла, промчавшегося по улице, а из какого-то закоулка в голове, в который уже бог знает сколько лет не заглядывал, вылезет на негнущихся скрипучих ножках, успевшая порасти мхом, забытая напрочь радость от самой первой самостоятельной статьи, опубликованной в журнале Американского Химического Общества, в памяти от которой остались не формулы, не графики, а только отвратительный вкус дешевой рябины на коньяке, которой ты эту радость обмывал и закусывал любительской колбасой, или вдруг на совещании, когда только открыл рот, чтобы сказать умное, но не обидное начальству, совершенно не к месту вспоминаешь, как огорчился, взяв в руки свою первую книжку, оказавшуюся маленькой и невзрачной, точно новорожденный младенец, с натужно пищащими внутри первыми стихами, как понял, что она уже не вырастет и придется писать новую, а не ждать, пока эта станет лучше, или ешь на завтрак овсяную кашу, а перед глазами стоит и не уходит подделанная тобой аккуратными круглыми детскими буквами подпись родителей в дневнике, а… старость не чувствуешь, нет - только облака стали уплывать за горизонт быстрее, а птицы наоборот – как ни поднимешь голову, а они все кружат, кружат и не улетают.

-----------------

Лежишь в траве, под сосной, на старом одеяле, жуешь сухую сосновую иголку, упавшую с неба, смотришь на божью коровку, ползущую по твоей ноге куда-то за тридевять земель и думаешь – к чему были все эти годы странствий, все эти бесконечные поиски себя внутри и снаружи других людей, улеты за моря и возвращения, роковые страсти, мучения, клятвы, толстые и тонкие рукописи, ночные бдения, стихи на разрыв внутренних органов, экзистенциализм, постструктурализм, теория струн, клавиш и правило буравчика… Зачем все это было, если оказалось, что достаточно опушки соснового леса, старого одеяла, сухой хвойной иголки, божьей коровки и двух-трех облаков, медленно плывущих по небу. И ведь идти-то до этого леса всего километров пять от дачи по проселочной дороге. Лететь-то зачем нужно было за моря? Зачем нужно было морочить голову себе и людям снаружи?
Полежишь еще полчаса или час, изжуешь еще две или три сосновых иголки, проводишь облака и божью коровку, встанешь, свернешь одеяло и пойдешь домой ужинать, а по дороге будешь думать о том, что сегодня убедить себя опять не удалось, но это ничего – в следующий раз нужно будет сделать еще одну попытку. Хорошо, что сосны, одеяло и облака всегда под рукой. Божья коровка тоже придет, никуда не денется.