☁ ▅▒░☼‿☼░▒▅ ☁ &emsp; <b>Дмитрий Крылов</b>(ФБ)- 

тележурналист, автор и ведущий телепередач «Непутёвые заметки»

<i>

В продолжение темы о Чуде, сюжет под названием Я МОГУ ГОВОРИТЬ!

В середине 70-х, а точнее 28 мая 77 года мой товарищ Ося Гольдин (наверное, гений в своих способностях, но о нём в следующий раз), пригласил меня на публичный сеанс исцеления от заикания, что проходил в зале Театра на Таганке и усадил на первый ряд.
Сеанс проводила психотерапевт Юлия Борисовна Некрасова. Зал был полон до отказа. Это было представление по отработанному до этого сценария, но с непредсказуемым финалом.
Вначале ЮН вызвала на сцену несколько человек уже прошедших курс излечения. Зазвучала фонограмма с их чудовищным заиканием до встречи с ЮН, а потом они заговорили на микрофон абсолютно чисто без затыков. Это было частью увертюры, она предназначалась тем, кто должен был подняться на сцену для первого сеанса – раз эти смогли, значит и вы сможете.
Узкая полоска авансцены, отделённая от остальной части черным под потолок занавесом. На его фоне встали 13 участников-пациентов. Самому младшему 16 лет, самому старшему за 60. ЮН попросила их представиться, как зовут, чем занимаются. Слушать их попытки произносить слова было мучительно нам, но в большей степени им, потому что они ведь стояли на сцене в свете прожекторов перед несколькими сотнями людей, тут и здоровый-то человек начнёт от волнения заикаться, а что уж говорить об этих несчастных. Но эти тяжелейшие условия и намеренный стресс - необходимое условие в этом поединке с недугом.

-------------- 2
<i>
Затем ЮН начинает каждому по несколько минут зачитывать (наизусть и в этом она напомнила Валентину Михайловну Леонтьеву во время ведения «От всей души», которая помнила биографии своих героев до малейших подробностей) отрывки из их писем-дневников, которыми они делились с ЮН, самые доверительные и драматичные. После чего каждого пациента она погружала в гипнотический транс. Приёмы обычные самые обычные при сеансах гипноза – «деревянные руки», полное подчинение гипнотизёру в физических действиях. Последним приказом было упасть на спину с прямыми ногами. И они падали, вернее под предельным углом упирались плечами в железный занавес, что скрывался за черным бархатом. Одни «падали» тотчас, другие через несколько секунд. Дольше всех сопротивлялся очень брутальный военный лет 40, но ин сломался. «Ты также скован, как и твоя речь. Но сейчас я освобожу тебя, твои руки, я освобожу твою речь! Повторяй за мной: «Я буду говорить! Я могу говорить свободно!»
И происходит ЧУДО – люди, которые за час до этого не могли произнести ни слова, начинали говорит свободно и без напряжения. «Говори громче, чтобы тебя слышал весь зал! Смотри мне в глаза, ты свободен, ты можешь говорить!»
Рыдающий зал затопляет слезами и аплодисментами такими, что, боюсь, не сотрясали стены этого выдающегося театра. Я и сам не мог сдержать слёз, как восторженный Машков на встрече с Путиным. Родственники бросаются к сцене. Некрасова их пытается сдержать, просит сейчас не разговаривать со своими близкими, потому что это чудо на несколько минут, опасно его разрушить. Когда они окончательно выйдут из транса, они снова вернуться в своё прежнее состояние. Цель этого жестокого и прекрасного сеанса в том, чтобы дать им возможность убедиться, что они могут и будут говорить. Король говорит!

------------ 3
<i>
 А потом будет три месяца каждодневного труда с логопедами и психотерапевтами по возвращению способности говорить, по избавлению от выработанных болезнью навыков. Главное, что они сегодня поняли – Я МОГУ ГОВОРИТЬ!
Не заговорил лишь один, самый младший. Почему, спросил я у Юлии Борисовны? Видимо, потому, ответила она, что он не перестрадал столько, как остальные, он кроме насмешек сверстников не испытал, для него этот недуг не стал непереносимым.
Эти сеансы, а их было несколько на сцене Театра на Таганке, были не акция пиара, а одним способов лечения и Юрий Петрович Любимов и его директор Николай Лукьянович Дупак (на праздновании дня рождения Елизаветы Петровны в Британском посольстве я встретил его, он блистательно читал с балкона стихи и это в его 98 (!)лет) рискнули дать согласие на такой по тем временам опасный шаг.
Почему я так точно помню дату? От того, что по забавному совпадению на следующий день 29 мая 1977 года в газете "Правда" вышла статья под заголовком "Сеанс черной магии" на Таганке". Мы с Осей обмерли, неужто покатили бочку на Юлю. Нет, оказалось это была критическая статья-бочка на любимовский спектакль "Мастер и Маргарита".

--------------- 4
<i>
Я встречался потом с Некрасовой, брал у неё интервью для своей передачи о телевидении, уж и не помню, как это обосновал для начальства. Важно другое – я воспринял увиденное как ЧУДО.
В 1986 году, благодаря начавшимся изменениям в обществе, на Центральном телевидение вышел фильм «Человек может всё» о Юлии Некрасовой и её сеансах эмоционально-стрессовой терапии, о её учителе Казимире Дубровском (если будет любопытно, то ссылка на фильм в конце).
Вот и мы сейчас в большинстве своём лишь начинаем говорить, пока чаще всего под воздействием недолгой эйфории. Но надеюсь, что однажды мы громко скажем на весь зал: «Я могу говорить! Я буду говорить свободно!» и тоже будем избавляться от навыков, выработанных болезнью последних двух десятилетий. В фильме «Человек может всё» группа на сцене, впервые заговорив» стоя в одной шеренге после гипнотического воздействия говорит громко и ясно: «Мы - гласные! Мы- правда! И вы нас не глотайте – мы не хотим обратно!»