___|____|____|____|____

_|____|____|____|____

___|____||___|____|__

_|____| |____|_____

___|____||____|____|_

_|____|____|____|____|____&emsp; <b>Борис Шапиро-Тулин</b>

<i>

 Фрагмент книги "Желтые цветы для синей рыбы"

"...Корзинку, в которой лежали розовые лепестки, Амалия в тот же день бросила в разожженную печь. Хотела отправить туда же и открытку с Иисусом и предавшим его Иудой, но передумала, решила оставить ее как напоминание самой себе, что молитвы о своих близких никогда нельзя откладывать на потом....
Эту открытку у нее едва не отобрали летом страшного тридцать седьмого, когда в станционной уборной над самым толчком появился вырезанный из газеты «Безбожник» портрет Сталина. Он провисел там практически целый день. А вечером отца Амалии за- держали при выходе из его рабочего кабинета, рас- положенного в торце длинного вокзального строе-
ния, и этой же ночью к ним в дом пришли с долгим и нудным обыском.
Обыск ничем не отличался от того, что два года назад проводили при аресте ее мужа. И следователь был тот же — с короткой стрижкой и седыми отвисшими усами. В прошлый свой приход он скучным голосом объявил гражданке Амалии Бауэр, что ее супруг, бухгалтер коопторга, обвиняется в принадлежности к банде местных троцкистов. А поскольку в городе ни одна живая душа не слышала о подобной банде, то Амалия решила, что ее мужа арестовали просто за пенсне, которое было точно таким же, как на фотографиях опального Троцкого.

===== 2

Отец, помогая в ту ночь Амалии собирать разбро- санные повсюду бумаги, сказал шепотом, оглядываясь на комнату, где плакала Рита, что кремлевский царек, стоящий во главе своих подельников, скорее всего на этом не остановится. Никто кроме нее эти слова не слышал, но чекисты, видимо, умели проникать под черепную коробку отданных им на поругание сограждан, а потому провокация с фотографией вождя, прикрепленной над дыркой станционного толчка (Амалия не сомневалась, что это провокация), являлась не чем иным, как абсолютным подтверждением фразы, однажды ее отцом оброненной.
На этот раз следователь причину ареста и обыска не объявил. За два прошедших года у него появились какие-то проблемы со зрением — каждую бумагу он теперь подносил близко к глазам, читал, шевеля губами, потом небрежно бросал себе под ноги. Открытку с Христом и Иудой он рассматривал особенно долго, с трудом разобрал на обороте имя художника — Джотто ди Бондоне, спросил на всякий случай, не встречался ли отец с этим самым «ди бондоне», а когда узнал, что художник умер шесть-
сот лет назад, потерял к открытке интерес, небрежно смял ее и отбросил в сторону. Амалия потом долго пыталась разгладить привезенную когда-то из Вати- кана в Бобруйск репродукцию знаменитой фрески, но убрать следы той ночи было уже невозможно..."