║═║═║███║═║═▐

<b>

Вера Соколинская

Немножко истории к разговорам об эмиграции</b>

<i>

Булгаков не сумел эмигрировать вместе с белой армией (куда там плыть, если б не жена, не успел бы Михаил Афанасьевич ничего написать, чуть не умер от тифа). Мы знаем, как сложилась его судьба в России. А вот двое его братьев уехали.

Иван Афанасьевич был тяжело ранен в Гражданскую, тоже переболел тифом, но вместе с армией Врангеля эвакуировался в Галлиполи.
До конца жизни проработал балалаечником в оркестре русского ресторана: денег на учебу не было, другой работы тоже.
Жил в каморке, семья еле сводила концы с концами, кабак русский ненавидел, мучился головными болями. Когда-то писал стихи и прозу, но работа до 4-х утра в ресторане, уроки музыки… “К сожалению, кусочек хлеба (да еще и с маслом, для семьи) приходится сейчас вырывать зубами. И я, и Ната сейчас работаем как волы. Вот эти-то заботы и утомляют, не дают возможности спокойно посвятить свое время, чему хочется, да и убивают все желание”
Из другого письма: « Сейчас нахожусь в тоске, сдабриваемой порядочной порцией скуки. Прибавив к этому сознание бессилия, невозможность вырваться из тисков, в которые зажата наша монотонная жизнь».

Михаил Афанасьевич (при всем ужасе террора), пока ставились его пьесы, был достаточно обеспечен и регулярно посылал братьям деньги в Париж.

Другой брат - Николай Афанасьевич, прототип Николки в "Белой гвардии" и "Днях Турбиных", юнкер, а потом студент медицинского института в Киеве. (Юнкером он выбрался из собора, куда загнали пленных, через окно, знакомый дал ему свой штатский костюм — остальных расстреляли).
Тоже Добровольческая армия и эвакуация из Крыма.

Перебрался в Хорватию, поступил в Загребский университет на медицинский факультет. В 1922 году отвечает нашедшей его семье: “Сколько бодрости и радости принесло мне известие, что вы все живы и здоровы!

===== 2

<i>

Теперь расскажу кое-что о себе: я, слава Богу, здоров и, вероятно, страшно переменился за эти годы: ведь мне уже 24-ый год.
Посылаю Вам одну из последних карточек. После довольно бедственного года, проведенного мною в борьбе за существование, я окончательно поправил свои легкие и решил снова начать учебную жизнь. Но не так легко это было сделать: понадобился целый год службы в одном из госпиталей, чтобы окончательно стать на ноги, одеться с ног до головы и достать хоть немного денег для начала тяжкого в нынешние времена учебного пути. Это была очень тяжелая и упорная работа: так, например, я просидел взаперти 22 суток один одинешенек с оспенными больными крестьянами, доставленными из пораженного эпидемией уезда. Работал в тифозном отделении с 50 больными и Бог меня вынес целым и невредимым.
Все это смягчалось сознанием, что близка намеченная цель. И, действительно, я скопил денег, оделся, купил все необходимое для одинокой жизни и уехал в Университет (Загребский), куда меня устроил проф. Лапинский по моим бумагам. Сначала работал, сколько сил хватало, чтобы показать себя.

Теперь я освобожден от платы за нравоучение и получаю от Университета стипендию, равную 20-25 рублей мирного времени. Половину этого (или немного менее) отнимает квартира, отопление, освещение, а остальное на прочие потребности жизни: еду и остальные. Жить приходится более чем скромно, но меня спасает то, что за время службы в госпитале я купил себе теплое пальто, 2 пары ботинок, кой-какой костюмчик (подешевле!), сделал несколько пар белья постельного и носильного и приобрел всякую дребедень: бритву, зубную щетку и проч. и проч. Есть даже кой-какая посуда.

===== 3

<i>

Живу я на окраине города в комнате с самой необходимой студенту обстановкой: печечка тоже железная, но обогревает хорошо (слава Богу, недавно дешево купил на железной дороге 1/2 сажени дров, а то зима, дает себя чувствовать основательно). Воду дают хозяева, которые очень хорошо ко мне относятся; ведь я не пью, не курю, не скандалю - тихий квартирант и платит аккуратно!
Готовлю обычно сам, но иногда обедаю в столовках, что подешевле. На судьбу не жалуюсь, хотя страшно скучаю без вас всех. Конечно, не приходится думать о покупке нужных и дорогих пособий, цены на которые превышают все границы, но изредка урежу себя да и куплю какую-нибудь книжку. А больше всего работаю в Университетской библиотеке, в которой очень много хороших книг на немецком языке, который я изучал еще до поступления в университет, живя в госпитале, и понемногу овладеваю им (немецким языком). Студенты и профессора относятся ко мне очень хорошо. С приездом из Швейцарии одного местного профессора связана и моя жизнь, т. к. я, может быть, получу тогда дешевую комнату при Университете, т. к. буду работать у этого профессора. А мне необходимо материально подкрепиться!»
Заканчивается письмо «Даст Бог - увидимся! (увидеться с родными Б. не довелось никогда)
Коля
Адрес тот же.
Не забывайте, что я совершенно один и не могу переносить одиночества, а бывать не у кого; кругом все чужие".

Михаил Афанасьевич до 1929 года посылал деньги братьям за границу!
К моменту, когда его перестали печатать и денег не стало, Николай уже закончил университет, был оставлен в аспирантуре. Как раз в 1929 г. защитил звание доктора философии, был замечен и получил вызов в Париж.

===== 4

<i>

5 апреля 1929 г., узнав об уже решенном переезде Николая в Париж, Михаил Афанасьевич просил немедленно сообщить ему парижский адрес, поскольку "возможно, что мне удастся помочь тебе материально".

Вот так. Одни были на свободе, но без денег, им помогал тот, кто был в полной несвободе, но обеспечен.

Из Парижа Николай писал брату: "...Условия дают мне возможность скромно жить, ни от кого не завися, я этого давно не имел"
"Славный и добрый Миша, мне хорошо известно, что ты принимаешь самое горячее участие в поддержке меня, так же, как ты старался помогать в свое время Ване. Мне трудно в настоящий момент выразить тебе всю величину чувства к тебе, но верь, что оно велико...”

В 29-м писатель извещал брата, что не сможет больше помогать им деньгами и писал о себе: “Вокруг меня уже ползет змейкой темный слух о том, что я обречен во всех смыслах.
В случае если мое заявление будет отклонено, игру можно считать оконченной, колоду складывать, свечи тушить.
Мне придется сидеть в Москве и не писать, потому что не только писаний моих, но даже фамилии моей равнодушно видеть не могут.
Без всякого малодушия сообщаю тебе, мой брат, что вопрос моей гибели это лишь вопрос срока, если, конечно, не произойдет чуда. Но чудеса случаются редко.”

Как мы знаем, Михаил Афанасьевич не погиб, впереди еще больше 10 лет.
Брат Иван будет играть на балалайке в русском кабаке до своей кончины в 1969 году.

===== 5

<i>

Николай в 1941 г. после начала германо-югославской войны Николай Булгаков как югославский подданный был арестован немецкими оккупационными властями во Франции и отправлен в лагерь для интернированных в районе Компьена, где стал работать врачом. Он участвовал в Сопротивлении, содействовал побегу нескольких узников. После войны работал в Пастеровском институте. Правительство Югославии за участие в движении Сопротивления наградило его орденом.

Умер Николай Афанасьевич от разрыва сердца 13 июня 1966 г. в парижском пригороде Кламаре и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. За научные достижения награжден французским правительством орденом Почетного легиона.
Его жизнь, и личная, и как ученого, состоялась. Но далась это нелегко, при том, что оказался за границей он в 20 лет.

Судьба братьев, понимание, что на литературные заработки за границей не прожить, примирила писателя с тем, что он остался на Родине.